ДАртаньян в Бастилии - Николай Харин

— Но она, кажется, противница кардинала.

— Боюсь, этого недостаточно. К тому же наш визит небезопасен. Если по нашей милости сгорит еще и отель Рамбулье, весь свет будет проклинать нас, и король никогда не сделает вас бароном.

— Но если мы не скроемся сейчас же, мне никогда не бывать бароном, серьезно ответил Портос.

— В таком случае — вперед!

И они бросились через улицу. Едва достигнув середины, Атос понял, что их заметили. Здесь не было клубов густого дыма, служившего им союзником. Наоборот, все окна были освещены, повсюду горели огни, и это играло на руку преследователям. Сбоку послышался приближающийся топот копыт.

— Тысяча чертей! Они бросили на нас кавалерию! — взревел Портос, делая гигантские прыжки. — Наверное, и пушки уже на подходе!

Атос повернулся и увидел, что наперерез им выезжает карета, запряженная четверкой. Это была карета капитана гвардии его высокопреосвященства господина де Кавуа.

— Кажется, мы пропали, — шепнул Атос, сжимая шпагу. Шляпу его сбила пуля, и благородное лицо графа осветилось внутренним светом, что бывает у незаурядных натур в минуты духовного подъема. — Простимся, друг мой. Живым они меня не получат.

Портос встал рядом.

— И меня, — просто сказал он. — Жалко, мы не вместе.

И Атос понял, что его друг говорит о д'Артаньяне и Арамисе.

— Да, — согласился он. — Жалко, мы не вместе в последнюю минуту. Д'Артаньян теперь состарится в Бастилии, а Арамиса, должно быть, уже нет в живых.

В это время карета остановилась в нескольких шагах от них, дверца распахнулась, и перед ними возникло взволнованное лицо Арамиса.

— Вы так и собираетесь стоять посреди улицы?! Скорее садитесь в карету! — быстрым шепотом проговорил он.

Глава сорок шестая

Бессонная ночь

Арамис появился на улице Святого Фомы очень кстати. Что же привело его туда?

Добравшись до монастыря миноритов вместе с Анной Перье и Бежаром, он первым делом постарался увидеться с отцом Мерсенном. Тот еще не ложился, хотя было уже за полночь.

Арамис вкратце сообщил патеру о событиях, которые привели его в монастырь в такой поздний час и с такими странными спутниками. Что касается последних, то их бывший мушкетер представил жертвами кардинала, не вдаваясь в подробности и не считая себя вправе посвящать отца Мерсенна во все тайны заговора.

— Отца, разумеется, можно приютить, пусть остается тут сколько хочет. С настоятелем я поговорю сам. Но дочь… Вам ведь известно, что монастырь мужской.

— Я потому и предложил ей подождать за воротами, во флигеле у экономки. Она почти без сил и очень испугана.

— Несчастное дитя. Она может провести эту ночь у Клоринды, а наутро мы что-нибудь придумаем.

— Мне, право, неловко вас затруднять, но если бы вы смогли написать письмо к настоятельнице какого-нибудь женского монастыря…

— То?

— То утром я мог бы отвезти ее туда.

— Но, как я понимаю, вы рискуете гораздо больше. Уж вам-то министр предъявит счет.

— И все же это мой долг. Ведь это я навлек на нее все напасти.

Отец Мерсенн устремил взгляд своих внимательных умных глаз на Арамиса.

— Вас привело в Париж важное дело, очень важное. И, насколько я могу догадываться, даже не одно. Я очень надеюсь, что с Божьей помощью благополучно завершив первое, вы не позабыли об остальных, ради…

Арамис слегка покраснел.

— Нет, — твердо ответил он. — Я помню о своем долге. И если в прошлом мне случалось принимать грезы за явь, то теперь я окончательно излечился от этого недуга.

— Тем лучше, — со спокойным удовлетворением произнес преподобный Мерсенн, который убедился в том, что Арамис готов подвергнуться опасности отнюдь не из романтических побуждений. — Я рад, что между нами нет недомолвок и вы видите в этой девушке лишь человека, нуждающегося в помощи.

Разговор был закончен, и так как было уже очень поздно, Мерсенн поспешил переговорить с настоятелем относительно устройства Бежара на ночлег. Об Анне Перье не было сказано ни слова. Тем временем Арамис, которого монастырский привратник хорошо знал, вернулся к девушке и от имени отца Мерсенна попросил устроить ее на ночлег и позаботиться о ней. Сама же девушка, казалось, ничего не замечала вокруг и лишь сидела, сложив руки и неподвижно глядя перед собой. Происходящее все же не оставалось без ее внимания. Арамис понял это по благодарному взгляду, брошенному на него девушкой, когда он, пожелав спокойной ночи ей и Клоринде, собрался уходить.

Бежару была указана келья, где он мог провести ночь.

Монах в черной рясе из грубой материи предложил ему скромный вегетарианский ужин и поставил на стол кувшин с водой. После чего, поклонившись, ушел. Но алхимик и думать не мог о сне. Он метался по строгой монастырской келье, и страсти, обуревавшие его заплутавшую в потемках душу, наверное, беспокоили мирный сон спящей братии. Давно в обители миноритов не появлялся источник подобной духовной смуты, какой являл собой алхимик Бежар в ту тревожную осеннюю ночь.

Арамису тоже не спалось. Он видел, что алхимик Бежар — человек, пусть и с небезупречным прошлым, пусть и замышлявший отравить кардинала — низведен представителями Ордена до тяжелейшего состояния, лишен свободы, воли и всякой возможности распоряжаться своей судьбой и самой жизнью. Он отчетливо осознал, что Бежар послужит средством устранения кардинала, затем он будет устранен сам. Холодно, расчетливо, без всяких эмоций — в высших интересах. В интересах Дела. Цель снова оправдывала средства. И напрасно Арамис убеждал себя в том, что на совести Ришелье жизни многих людей, вся вина которых состояла в несколько ином видении государственного устройства.

Напрасно Арамис напоминал себе, что на красной мантии первого министра — кровь герцога Вандома, Бутвиля, Шале и других. Получалось только хуже. Если кардинал — деспот, его смерть — благо, то Бежар — не злодей и отравитель, а герой и мученик. Бежар стремится избавить Францию от тирана, а он, Арамис, вчерашний соучастник и помощник его, превращается в палача. В лучшем случае — предателя. Кроме того, у Бежара есть дочь. Что станет с ней?

Эти мысли были нестерпимы для Арамиса, в характере которого склонность к тайне и интриге причудливо сочеталась с мужественным благородством, то есть с тем качеством, которое и сблизило его сначала с Атосом и Портосом, а затем всех троих — с д'Артаньяном. Если во всем остальном друзья являли собой противоположность, то в этом они были едины.

Итак, Арамис твердо решил спасти Бежара. С этим намерением он направился в келью, где нашел приют лекарь королевы-матери, и застал его мечущимся из угла в угол.