Колибри (СИ) - "Росса"

- В том-то и дело, что я продолжаю его любить. Сильно. Так сильно, что от этого больно… Но и отношения такого к себе терпеть больше не хочу. Мне не нужна его покровительственная снисходительность. И слепое обожание тоже не нужно. Равноправие – на меньшее не согласен.

- Так поговори с ним, объясни. Потребуй этого равноправия, в конце концов.

- И что я ему скажу?

- Ха, - Женькины глаза озорно блеснули, - скажи, что если он не согласится побыть пассивом, у тебя член атрофируется за ненадобностью, и ты так и останешься с этой стороны девственником. А ещё можешь припугнуть, что найдёшь себе девушку. Ты, в отличие от меня, вроде бы с девушками тоже можешь?

- Теоретически могу, - грустно усмехнулся я, - практически никогда не пробовал. Да и не могу я изменять… Я же потом себя гадом последним чувствовать буду.

Мы снова сели в машину и поехали в сторону дома, остаток пути проделали в молчании, думая каждый о своём. А дома меня ждал сюрприз в виде приехавшего Родьки. Увидев его, я застыл на пороге, изображая жену Лота. Он хмуро смотрел на меня:

- Ну, здравствуй, пропажа. Ничего мне сказать не хочешь?

Я молчал, сказать я хотел многое, но не знал как, да и Леон, который вольготно расположился здесь же на диване, слегка мешал.

- Лёнечка, радость моя ненаглядная, - быстро сориентировался Женька, - пойдём-ка поможешь мне с покупками. А вы, мальчики, поднимайтесь к Олегу в спальню. Там вам будет удобнее разговаривать. И не только разговаривать, - шепнул мне Женька на ухо, засунув что-то в карман.

Я решил воспользоваться советом нашей белочки и утянул Родьку наверх. Втолкнул его внутрь комнаты и закрыл дверь, подперев её спиной.

- Вот теперь можем и поговорить, - я смотрел в родные серые глаза и моя решимость куда-то испарялась. А может, ну его к чёрту, этот разговор?

- Одуванчик, я три дня ломал голову над тем, чем так сильно тебя обидел, что ты сбежал. Три долбанных дня. Если ты решил от меня уйти, то так и скажи… Не надо играть. Я … - Родька нервно сглотнул, - мне плохо будет, но я отпущу тебя, если тебе это нужно. Я всё понимаю…

- Не хрена ты не понимаешь, Родька, - я устало закрыл глаза, - ты думаешь, я от тебя сбежал? От себя… От того, что натворить бы мог. Мне… Господи, я даже объяснить толком не могу. Я… Понимаешь…

- Пока нет, - Родька пристально смотрел на меня, - но если ты перестанешь мямлить, то, может быть, и пойму.

- Чёрт! – я ударил кулаком в дверь и шагнул к нему. – Я хочу тебя, Родька. До дрожи хочу. Поэтому и сбежал.

- Стоп! Не понял, ты меня хотел, потому и уехал? Бред какой-то, - мой ненаглядный тряхнул головой, – и вообще зачем дело стало?

Он потянул меня за руку, и я оказался в извечной позе, под ним. Его губы коснулись моих нежно и ласково, и я снова уступил. Запустил руку в шелковистые русые волосы, другой обхватывая его за плечи, прижимая к себе. Сильно, крепко. Родька тут же углубил поцелуй, в нём также присутствовала нежность, но она уже была обжигающе страстной. Его язык скользнул внутрь, переплёлся с моим. Я не удержался и всхлипнул. Скучал, я, оказывается, скучал, сам не понимая, насколько сильно. Родя пробежался поцелуями по моей щеке, слегка прикусил мочку и тихо прошептал, обжигая горячим дыханием:

- Ты сказал, что хочешь меня, так возьми…

Я оттолкнул его, чтобы посмотреть в глаза, удостоверится, что я правильно понял. Его взгляд был серьёзен.

- Действуй, пока я не передумал.

Я перевернулся, меняя диспозицию, вдавливая его в кровать. Впервые в жизни доминируя и пьянея от вседозволенности. Родька покорился моему напору, и это заводило лучше любых афродизиаков. Впился в его губы, слегка прикусывая их, но надолго не задержался. Скользнул ниже, выцеловывая шею, зная, что ему это нравится. На секунду оторвался, стаскивая и с него и с себя футболки, и снова прильнул к нему. Кожа к коже… Наслаждаясь фантастическими ощущениями. Языком провёл влажную дорожку от шеи до маленького, слегка коричневатого соска, прикусил. Родька зашипел, а я тут же поцеловал место укуса. Меньше всего мне хотелось доставить ему боль. Только не сейчас. Втянул в себя набухшую горошинку и приласкал её языком. Родька застонал и прогнулся. Его рука зарылась в моих волосах. Я улыбнулся пришедшей вдруг мысли. Сдёрнул со своих волос резинку и позволил им свободно упасть вниз. Смахнул вперёд и прошёлся чёрной волной по обнажённому животу своего парня. Лёгкая, нежная ласка и, как награда, очередной стон. Невесомыми поцелуями пробежался по кубикам пресса, лаская руками шёлковую кожу на боках. И снова губами вниз, вдоль дорожки волос, скрывающихся в светло голубых джинсах.

Быстро расстегнул пуговицу и дёрнул вниз молнию. Родька приподнял бёдра, помогая мне избавить себя от лишней одежды. Я не стал церемониться и стащил его джинсы вместе с нижним бельём. Он уже был возбуждён. Осторожно коснулся языком головки члена, слизывая капельку появившейся смазки, очертил чувствительную уздечку и, недолго думая, вобрал твёрдую плоть в рот. Плавные движения: вверх-вниз. Губы мягко скользят по атласной коже. Язык привычно очертил вздувшуюся вену. И снова вверх-вниз. Заполнил плотью рот до отказа, вдыхая мускусный запах Родькиного возбуждения и вдруг понял, что и сам возбуждён не на шутку. А Родька, уже не контролируя себя, толкался в мой рот, стараясь погрузиться как можно глубже. Я продолжал скользить губами по его члену, помогая себе рукой, но в последний момент, понимая, что он сейчас взорвётся, пережал плоть у основания, не давая ему кончить.

- Садист, - лёгкое шипение нервной дрожью отзывается в моём теле.

- Нет, ещё рано, - шиплю в ответ и переворачиваю его на живот, а сам лихорадочно пытаюсь освободить себя от брюк.

В кармане нахожу смазку, надо будет сказать спасибо Женьке, но это потом, если не забуду. Сжимаю тюбик в кулаке, согревая его в горячих руках и, склоняюсь к Родькиной спине. Снова рисую языком влажные узоры, пробегаю поцелуями вдоль позвоночника к упругим поджатым ягодицам. С щемящей нежностью понимаю, что Родька боится. Боится, но всё же позволил мне взять верх. В груди разливается приятное тепло, и тугой комок нежности вырывается наружу, трансформируясь в нежные поцелуи. Мой родной, любимый… Нет никаких разногласий и противоречий, есть только любовь, которая родилась так внезапно, но прошла проверку временем. Пусть были и обиды, и непонимание, но была и она… Любовь. Яркая, солнечная, всепоглощающая… Такая же как у всех, но вместе с тем и особенная.