Герцог фронтира, или Вселенская замятня - Владимир Александрович Сухинин

это, я стал доставать из сумки «лекарство», припасы и еду. Гора припасов росла на глазах пораженных партизан. — Это на первое время, — сообщил я. — Скоро пришлю больше. Разбирайте, а я пошел встречать рейдеров.

— Что, один? — встрепенулся Зак.

— Один. Сидите тут и не высовывайтесь пару часиков.

Я вышел в скрыт и телепортировался к склону, где засела первая звезда. Правда, от нее осталось только трое бойцов. Я вытащил из них жизнь и оставил лежать под скалой. Они выглядели так, как будто уснули и не проснулись. Ни тревоги, ни ярости, ни испуга на лицах.

Следующая пятерка пряталась под нависшей скалой. Ей тоже сильно досталось. Трое бойцов были раненые.

— Твари! — перевязывая раненую ногу, ругался один из рейдеров. — Предатели. Нам сказали, что здесь нас встретят как союзников, а они нападают исподтишка. Твари неблагодарные. Мы им несем нашу культуру, наш образ жизни, а они трусливо бьют в спину. Я никогда не верил этим снежкам. У них нет чести, нет благородства. Они достойны лишь умирать за Вечный лес и быть рабами.

— А ты видел, что среди них были их бабы? — спросил другой. Он шарил у себя в поясной сумке, что-то там выискивая.

— Видел. Я даже знаю, что с ними сделаю…

Но рассказать об этом он не успел. Я вытащил у них остатки жизни и оставил тела нетронутыми. Дети ночи их найдут и возьмут себе трофеи.

Последнюю группу рейдеров я нашел у поляны. Той самой поляны, где встретился с Бертой. Парализовал бойцов станером и связал. Пусть с ними разберутся «партизаны». А мне пора было посетить корабль-базу, сделать копию письма князя леса и наведаться в столицу Снежного княжества.

Исидора прекратила скакать и, зачерпнув горсть чего-то, подняла руки на уровне лица.

— Алеш, иди сюда! — радостно закричала она.

— А что там? — не выходя из-под защиты каменной стены, спросил настороженный Прокс.

— Самоцветы. Этого хватит нанять большую армию северян.

Прокс заставил элементаля перебраться через речку и подошел к подаркам кобольдов. В шкурах находились разноцветные камни. Зеленые, синие, желтые, прозрачно-белые, бордовые, розовые. Всех названий камней он не знал, но нейросеть сделала экспресс-анализ и выдала полный список. В конце была указана краткая характеристика:

— Необработанные драгоценные камни на сумму космокредитов…

Сумма впечатляла, но останавливаться на ней Прокс не стал. Он также не стал отказываться от подарка и стал на глазах удивленной девушки ссыпать камни в сумку с пространственным карманом. Закончив с этим делом, уставился на замерших кобольдов. А Исидора сноровисто полезла к нему в сумку.

— Ты куда дел камни? — шаря там рукой, спросила она.

— Не лезь туда, — запретил Прокс. На что получил неожиданный по простоте ответ.

— Я жена, мне можно. Где камни?

— Спрятаны. Ты всегда будешь шарить в моих карманах?

— Шарить в карманах? Зачем?

— А зачем ты лезешь в мою сумку?

— Я хочу понять, как там все поместилось?

— Хорошо поместилось. У меня сумка волшебная.

— Если она волшебная, почему там нет еды?.. А, знаю! — воскликнула Исидора. — Надо попросить ее. Сумочка, дай покушать? — И тут же стала копаться в ней. — Там нет еды, — обиженно произнесла она. — Почему твоя сумка меня не слушает? Прикажи ей! — она даже притопнула ножкой.

— Если ты, Исидора, считаешь меня своим мужем, то должна меня слушаться, — рассердился Прокс.

— А я слушаюсь. Я самая послушная жена.

— Тогда не лазь и не копайся в моих вещах.

— Как это? Любая жена копается в вещах мужа. И мама копалась, и бабушка…

— Зачем они это делали?

— Хотели узнать, есть у мужа любовница и кто она. Вот зачем.

— И как, узнавали?

— Конечно. Любовницы всегда дарят любовникам свои вещи.

— Например? — спросил, мысленно потешаясь над наивностью Исидоры, Прокс.

— Ну например, вышитый надушенный платок или веер. По вышивке можно узнать, кто любовница, и отравить ее.

— Зачем травить? — Прокс с немым удивлением в глазах уставился на Исидору.

— Как это «зачем»? Чтобы убрать конкурентку. Иначе она отравит тебя. Мою маму так и отравили. — Исидора вытерла слезы, выступившие из глаз.

— Ее отравила любовница твоего отца?

— Нет, жена ее любовника.

— То есть, — спросил Прокс, проверяя, правильно ли он понял слова девушки, — твоя мама имела любовника, женатого мужчину, а жена этого мужчины отравила твою мать?

— Все верно, — радостно отозвалась Исидора. — А вот бабушка, наоборот, отравила жену и стала герцогиней.

— Странно, — задумчиво произнес Прокс.

— А что странного?

— Зачем нужно было строить многоходовую комбинацию и запирать тебя в темницу, если можно было просто отравить?

— Чем изощреннее преступление, тем больше славы. Что тут непонятного? — ответила Исидора. — Таких властителей боятся. Внушать страх — это важно.

— А ты знала, что твоя сестра тебя может отравить?

— Она не стала бы этого делать, не ее стиль.

— Но ты знала, что она представляет для тебя угрозу?

— Знала.

— Почему не отравила ее? Или еще как не убрала со своего пути?

— Не смогла. Любила ее. Мы выросли вместе. Играли, ссорились, мирились и однажды поклялись не враждовать друг с другом. Она не справилась… — с огорчением произнесла девушка. — Стала клятвопреступницей и проклятой. Теперь по закону я должна ей отомстить.

— Как у вас тут все закручено, — удивленно произнес Прокс. — А если моя невеста тебе не понравится, ты ее тоже отравишь?

— Она тебе нравится? — спросила Исидора.

— Нравится.

— Тогда и мне понравится, — невозмутимо отозвалась девушка.

— А если все же не понравится, — не отступал Прокс.

— Да какая разница: нравится, не нравится? Она же не враг тебе, — отмахнулась Исидора. — За это не убивают.

— А за что у вас убивают?

— За власть.

— Понял, — ответил Прокс, хотя не до конца разобрался в хитросплетениях жизни в этом мире, но решил, что разберется в этом позже. А сейчас спросил: — И как ты хочешь отомстить сестре?

— Хорошо было бы засунуть ее в мою темницу. Надо только купить свиток переноса. А для этого найти чернокнижника, а они прячутся от смотрящих. Трудно будет. Нас ведь никто не знает. И вообще, — решительно заявила она, — раз в твоей сумке нет еды, пошли уже отсюда.

— Пошли, но сначала приоденемся.

Прокс собрал шкуры и стал мастерить подобие одежды. Склеивал их универсальным клеем, всегда хранящимся в сумке, и наконец слепил Исидоре накидку, а себе набедренную повязку. Надел балахон на недовольно сморщившуюся девушку.

— Эти шкуры воняют, — проворчала она, но подчинилась.

Кобольды провожали их, следуя в тридцати шагах позади них, и не проявляли агрессии. В загонах оказались лохматые свинки, чьи шкуры красовались теперь на Демоне и Исидоре. В корытах из выдолбленных бревен были навалены грибы, похожие на шампиньоны. А плантации грибов они встретили, выходя из поселения.

Когда по