Последний хартрум - Женя Юркина

Из мастерской они переместились на кухню, чтобы приготовить завтрак, и вскоре запах еды привлек на кухню Деса. Оказывается, всю ночь он провел в доме, дожидаясь их, да так и уснул на кровати друга.

– Думал, ты разбудишь меня, когда вернешься, – сонно пробормотал он и уселся за стол. Дес и Бо имели немало общих черт: оба легко рассекретили их ночное отсутствие, но были готовы молчать за еду.

После быстрого завтрака Дес умчался в таверну, дабы проследить за подготовкой к вечеру. Судя по взволнованному голосу и хитрой ухмылке, он предвкушал нечто особенное.

– Сегодня выступает его любимая труппа, – пояснил Дарт, когда дверь за другом захлопнулась. – Кажется, он запал на солистку.

Флори рассеянно кивнула, занятая совсем другими мыслями. Она невольно возвращалась в сегодняшнее утро, желая насладиться воспоминаниями, пока они свежи и отчетливы, и чем дальше текло время, тем больше они становились похожи на сон.

Дарт и Нил полдня провозились во дворе, убирая последствия ночной грозы: дождь размыл землю у ограды и побил ветки глицинии. Упавшие соцветия напоминали огромных гусениц, и Бо лаял на них всякий раз, когда проносился мимо. Скача по лужам и оставляя в грязи отпечатки лап, он изгваздался так, что пришлось купать его в ванне, а потом отмывать и ее.

Пока одни обитатели безлюдя занимались домашними хлопотами, другие прозябали в библиотеке. Троица из Делмара держалась особняком, не посвящая в свои проблемы остальных. Впрочем, утаить планы им не удалось. У всех стен есть уши, а у безлюдя – еще и умение передавать услышанное. Поэтому вскоре Дарт знал, что на тайном собрании решают, как найти Лоурелла и безлюдя, пропавшего вместе с ним. Риз немного оправился после скверных новостей и снова воспылал надеждой вернуть себе Золотой дом. След его терялся в порту Марбра, где в последний раз видели баржу.

В ожидании новостей день тянулся нескончаемо долго. Флори сидела над одним из маминых недошитых платьев, которому не хватало воротника и пуговиц. Если бы не сестра, она не взялась бы за иголку, найдя себе более увлекательное занятие. Например, помогла бы Илайн, что хозяйничала на кухне, готовя новую порцию успокаивающей микстуры для безлюдя.

Когда с первого этажа донеслись голоса, Флори бросила шитье и, выскользнув в коридор, последовала к лестнице, откуда открывался вид на весь холл. Пол из черно-белой плитки напоминал игровое поле, а люди – застывшие на нем фигурки. У входной двери стояли Рин и Ризердайн, в паре шагов от них маячил Флинн, готовый вмешаться, если словесная перепалка друзей перерастет в драку. Илайн, привалившись плечом к дверному косяку, наблюдала за тем, как разворачиваются события. Весь ее вид как будто говорил: «А я ведь предупреждала». С самого начала она твердила, что Эверрайну нельзя доверять ценные экземпляры безлюдей, и оказалась права. Наводнение разрушило безлюдя, а теперь у них на глазах рушилась дружба домографов.

Все были напряжены и взволнованы – такими их и застал Дес. Ему хватило одного взгляда, чтобы заключить: вечер безнадежно испорчен и требуется срочная помощь в виде его остроумных шуток.

– В чем дело? Этот человек-туча снова омрачает горизонт? – бойко спросил он, похлопав Рина по плечу. Тот лишь прискорбно вздохнул, смирившись с незавидной ролью виноватого. Он не стал ввязываться в очередную перепалку с Десом, который лучился весельем и энтузиазмом: – Ладно, я готов подсластить ваши кислые лица.

В «Паршивой овце» было не протолкнуться. Сквозь белесые клубы табачного дыма мелькали силуэты стаканщиц, порхающих от стола к столу. Под грохот посуды и бренчание гитары велись споры, обсуждались сплетни и звучали искрометные шутки, вызывавшие раскаты смеха, точно сквозняками в таверну надуло грозу. В начале вечера разношерстная толпа мирно существовала под одной крышей, хотя стаканы пустели с такой быстротой, что истинный дух Хмельного квартала уже витал в воздухе.

Застоявшийся запах табака, алкоголя и вяленой рыбы вызывал тошноту, и Флори не отнимала от губ стакан с яблочным сидром. Не поддайся она уговорам, сидела бы сейчас в тихой комнате с шитьем, но желание отвлечься от переживаний привело ее сюда и усадило за стол вместе с такими же отчаянными беглецами.

Рину следовало оправиться после разборок с Ризердайном и провального визита к градоначальнику, которого не волновала судьба безлюдей. Илайн увязалась с ними, чтобы бороться со скукой, но пока бой развернулся в тарелке, откуда она брезгливо вылавливала жареный лук, испортивший ей аппетит. Дарт, облаченный в свой лучший костюм, задумчиво вертел в длинных пальцах пустой стакан.

Народ вокруг веселился, а их стол прозябал в беспробудном унынии. Дес, по чьей милости они оказались здесь, куда-то подевался и, кажется, заблудился в коридорах.

Стоило музыкантам появиться на сцене, как разгульная толпа засвистела и заулюлюкала. Пивные стаканы застучали по столу, в тавернах это было вместо аплодисментов. Лицо трубача показалось Флори знакомым, но за гримом было не разобрать черты. Зато двух девушек, чей выход встретили овациями, она узнала сразу, увидев на них свои платья. Габриэль с ярким гримом и сумасшедшей прической а-ля воронье гнездо была сама на себя непохожа, зато милашка Чармэйн сохранила свою естественность, лишь немного тронув золотой краской щечки-яблочки.

Она обладала кристально-чистым голосом, звенящим точно колокольчик, – таким бы исполнять баллады и романсы, но на этом много не заработать, а потому ее репертуар состоял из беззаботных и шутливых песен ради танцев. Мелодия оказалась настолько заводной, что Дарт каким-то чудом вытащил за собой Флори; поначалу она отнекивалась, но в конце концов сдалась. Они нуждались в безрассудном веселье, чтобы ненадолго забыться. Этот вечер был краткой передышкой, глотком воздуха перед опасным нырком.

Одна песня сменялась другой, не давая перевести дух, пока не выбила из головы все мрачные мысли. Когда музыка стихла – внезапно и, кажется, слишком быстро, Флори беспомощно ухватилась за плечи Дарта, чувствуя головокружение. Остановилось тело, но танец в нем еще продолжался: сердце отбивало бешеный ритм, кровь бурлила и пела в жилах, щеки пылали от жара. Она заметила, что за ними пристально наблюдают. Рин не скрывался, а, напротив, хотел, чтобы его предостерегающий взгляд заметили и верно истолковали. Флори отстранилась от Дарта и, пообещав вернуться через минуту, ускользнула прежде, чем он успел произнести хоть слово.

Пробравшись сквозь толпу, она вышла на улицу и с наслаждением вдохнула свежий воздух. Разгоряченные щеки покалывало от ночной прохлады, после безумных плясок на нее навалилось какое-то тупое оцепенение.

У таверн ошивались ушлые торгаши, предлагавшие купить кожаные кошельки, украшения и прочее, чем успели поживиться в Хмельном квартале. Один из карманников прицепился к