Святая Русь (Энциклопедический словарь русской цивилизации) - Платонов Олег Анатольевич

Скромный до застенчивости, лишенный всякого честолюбия, Тютчев долгое время отказывался помещать свои произведения в печати, и лишь к сер. 1830-х, благодаря настояниям своего сослуживца кн. И.С. Гагарина, тетрадка стихотворений поэта, при посредстве П.А. Вяземского, была послана Пушкину, который сразу напечатал их. "Мы не могли не порадоваться, - писал впоследствии И.С. Тургенев, - собранию воедино разбросанных доселе стихотворений одного из самых замечательных наших поэтов, как бы завещанного нам приветом и одобрением Пушкина. Тютчев стоит решительно выше всех своих собратов по Аполлону. На одном Тютчеве лежит печать той великой эпохи, к которой он принадлежал и которая так ярко и сильно отразилась в Пушкине. Самый язык Тютчева поражает счастливой смелостью и почти пушкинской красотой своих оборотов. Каждое его стихотворение начинается мыслью, но мыслью, которая, как огненная точка, вспыхивает под влиянием глубокого чувства или сильного впечатления".

Четыре мотива преобладают в философско-поэтическом миросозерцании Тютчева: одушевленность природы; гармония Космоса; хаотическая подоплека бытия и, наконец, непоколебимая вера в Россию и ее великую историческую миссию.

Самодовлеющая духовная жизнь Природы представлялась Тютчеву истиной непреложной, аксиомой очевидной и не требующей доказательств. Эпиграфом к своим стихам Тютчев мог бы поставить афоризм: "Вслушайтесь в Природу - и вы услышите музыку Жизни". И все эти шелесты, шорохи, шепоты, звуки, движения, и краски, и тени, и свет, и ночные голоса, и струящиеся ароматы, и безмолвие сонных вод, "и тихих, теплых майских дней румяный, светлый хоровод" - все это сливалось у него в одну предвечную симфонию, в торжественный гимн всемирного бытия. Эту свою заветную мысль он выразил в известном стихотворении:

Не то, что мните вы, Природа:

Не слепок, не бездушный лик

В ней есть душа, в ней есть свобода,

В ней есть любовь, в ней есть язык...

Тютчев полагал, что Природа и Космос - понятия однозначащие, и так же как Природа немыслима без вечного дыхания Жизни, так и Космос есть воплощение неиссякаемой жизненной энергии. Порядковое начало - непреложный закон и первооснова всех явлений органических и неорганических объемлющей нас действительности. Именно оно - это начало - предопределяет ритмическую смену времен, идей, миров и поколений, проникая все и налагая неизгладимую печать на внешние формы и внутреннее содержание всего сущего.

Невозмутимый строй во всем,

Созвучье полное в Природе:

Лишь в нашей призрачной свободе

Разлад мы с нею сознаем.

В общей схеме мирозданья люди - лишь мелькающие призраки; если мысль их немощна, а слово бессильно выразить и ее, то из чего же, собственно, должна складываться духовная жизнь человека? - На это Тютчев ответил своим стихотворением "Silentium":

Молчи, скрывайся и таи

И чувства, и мечты свои!

Пускай в душевной глубине

И всходят, и зайдут оне,

Как звезды ясные в ночи:

Любуйся ими и молчи.

Другому, как понять тебя?

Как сердцу высказать себя?

Поймет ли он, чем ты живешь?

Мысль изреченная есть ложь.

Взрывая, возмутишь ключи.

Питайся ими и молчи.

Лишь жить в самом себе умей.

Есть целый мир в душе твоей

Таинственно-волшебных дум;

Их заглушит наружный шум,

Дневные ослепят лучи:

Внимай их пенью и молчи.

В 1843-50 Тютчев выступает со статьями "Россия и Германия", "Россия и Революция", "Папство и римский вопрос", задумывает книгу "Россия и Запад". Еще в 1830, потрясенный июльскими событиями во Франции, он предрекал начало новой, революционной эры и предчувствовал приближение грандиозных социальных катаклизмов - первого акта всемирной катастрофы. Революцию 1848 поэт рассматривал как осуществление своего пророчества, начало неизбежной гибели, всеобщего разрушения европейской культуры и цивилизации. Единственной серьезной силой, противостоящей революционной стихии, считал Тютчев Россию (в аллегорической форме эта мысль выражена в стихотворении "Море и утес", 1848). Именно противостояние России и Революции, исход неминуемого поединка между ними, полагал он, и определит судьбу человечества, продолжая и углубляя основные идеи славянофилов. Тютчев говорит о необходимости противопоставить Западной Европе Европу Восточную - союз славянских земель во главе с Россией - особый мир, развивающийся по иным, отличным от Запада историческим законам. Он обосновывает исключительную мессианскую всемирно-религиозную роль России соображениями религиозно-нравственного характера, в т. ч. такими свойствами русского народа, как смирение, готовность к самопожертвованию и самоотвержению, которые полярно противостоят "гордости", самоутверждению личности - характерным чертам западного мира. Тютчев говорит о необходимости религиозно-государственного подчинения Запада России, мечтает о расширении пределов "Царства Русского" "от Нила до Невы, от Эльбы до Китая" и считает тремя "заветными столицами" грядущей всемирной империи Москву, Рим и Константинополь ("Русская география", 1848 или 1849).

Вдумываясь в судьбы России, Тютчев пришел к убеждению, что ее история, ее быт, весь религиозно-нравственный уклад русского народа создали из России самобытный и в высшей степени своеобразный организм, вовсе не похожий на западный шаблон, выросший на почве средневекового феодализма, римского права, оппозиционного парламентаризма и воинствующего латинского христианства. Эти начала, вскормившие европейскую цивилизацию, чужды русскому самосознанию, которое развивалось и крепло под влиянием идей иного порядка, и в первую очередь - Православия и Царского Самодержавия. И в то время, как на Западе, в течение долгих столетий, шла ожесточенная распря между Церковью и светской властью, в России царь и патриарх, восполняя один другого, при единодушном одобрении народа, медленно, но верно строили и устрояли "тот светлый храм, ту мощную державу, ту новую, разумную ту Русь", которая, к великой зависти ее западных соседей, как бы невзначай, раскинулась на двух материках, на беспредельных пространствах от Вислы до Тихого океана, проникла и в Среднюю Азию.