Мир растений: Рассказы о культурных растениях - Алексей Всеволодович Смирнов

В Ленинградской области, правда, удалось обнаружить неуловимое растение, но и то не везде. Лишь изредка, и тоже не в лесу и не на лугу, а кое-где по лесным полянам да по обочинам лесных дорог.

Вначале это озадачило ботаников. Но потом они сообразили, что не случайно ежа находит пристанище на таких необычных местах. В лесу еже мешает слишком сильная тень. На полянах и обочинах тень поменьше, а света побольше. Однако, рассуждая так, логически можно прийти к выводу, что чем больше света, тем лучше. А значит, еще лучше для ежи расти на лугу. На самом открытом месте.

На поверку же оказывается, что на открытом месте для ежи хуже. И вроде бы ей нужен полусвет-полутень.

Впрочем, и это не совсем верно. Точнее, не всегда верно. На открытых вырубках ежа в первое время так бурно разрастается, что легко теснит, как уже упоминалось, другие светолюбивые злаки. Но потом натиск ее слабеет и угасает, хотя света по-прежнему довольно.

Столь странное поведение ежи объяснили тем, что в первые годы после рубки деревьев в лесу она получает массу дарового удобрения от лесного хлама, от той массы хвороста, старой пожелтевшей хвои, шишек и прочего древесного мусора, который бурно разлагается и снабжает ежу всем необходимым. Но годы идут. Весь хворост уже сгнил, а новый не прибывает. Ежа оказывается на полуголодном пайке. Позиции ее слабеют. Другие злаки берут верх над ежой. Правда, в виде отдельных былинок она сохраняется еще много лет. Ученые очень ценят эти былинки и, обнаружив их, судят о том, что некогда здесь рос лес.

Итак, ежа требует постоянной подкормки. Если дать ей достаточно удобрений, она отзывается на них, как никакая другая луговая трава.

Клинские луговоды испытали ежу у себя в Подмосковье. Они проделали такой опыт. Посеяли ее вперемежку с разными травами. То с луговой овсяницей, то с белым клевером, то с мятликом или райграсом. Всего тринадцать вариантов. Хорошо подкормили и стали ждать, что будет? На четвертый-пятый год ежа вытеснила всех своих конкурентов. На их долю не осталось и десятой части площади. По всем клинским лугам колыхались теперь однобокие ершистые метелки ежи с колосками, как пуховки у вербы.

Клинские луговоды были очень довольны, что ежа вышла на первое место. Этот злак был им особенно нужен. Он не полегал в любое ненастье. Толстая соломина гарантировала от полегания. И тут, когда луговеды убедились, что ежа — трава плодородных богатых почв, произошло событие, вновь поколебавшее все представления об этом злаке.

Событие это произошло далеко от Клина и от Алтая. Далеко вообще от всей лесной зоны. На юге, в степном Крыму. Точнее, на Керченском полуострове, во владениях Камыш-Бурунского железорудного комбината. Комбинат заслуженный. Ветеран. Лучшие земли, годные под сельское хозяйство, давно отошли под карьеры, где добывали руду. Сеять корм для скота стало негде. Пришлось восстанавливать те земли, которые уже вышли из работы, рекультивировать их.

Как ни старались горняки, передавая земли агрономам, все же насыпная почва оказалась хуже природной, степной. Посеяли озимые, подсолнух, кукурузу. Увы, урожай получили впятеро меньший, чем обычно. Но не пустовать же земле. Посеяли ежу. И на том же самом месте, где не удавались ни кукуруза, ни подсолнух, ежа принесла отличный урожай.

На этом достоинства ежи не кончаются. Она способна уживаться с некоторыми сорняками. И не только не страдать, но иной раз даже получать некоторую выгоду. Не так давно канадцы заметили в посевах ежи золотые корзинки одуванчиков. Они немедленно обработали луга гербицидами, втайне надеясь, что такая мера позволит повысить урожай ежи и сделает ее более здоровой.

После обработки одуванчики исчезли. Однако здоровья еже это не прибавило. Напротив, она стала более чувствительной к холоду. Что же касается урожая, то каким он был, таким и остался.

Расхваливая ежу, агрономы попытались сравнить ее с тимофеевкой. И ту и другую высевают для корма скоту. Какая же лучше? Выгнали скот на пастбище. Животные съели траву. Потом она стала отрастать. Ежа восстановила зелень в семь раз быстрей тимофеевки. Казалось бы, все ясно. Рекорд по скорости за ежой.

Но это справедливо лишь в том случае, если пасутся коровы. Если же овцы, то последствия оказываются для ежи плачевными. Овцы слишком низко объедают растения. Они ухитряются так чисто сбривать всю зелень, что не остается ни одного миллиметра. Съедают и корневую шейку, и даже корешки прихватывают. Неопытный агроном пытается потом поливать пастбище и сыплет удобрение, но все впустую. Отрастать нечему. Ежа погибла.

Агрономы советуют: лучше использовать ежу на сено. Но и с сенокосом у ежи обстоит дело не совсем просто. Широкий лист ее, свернутый лодочкой, несет по краю мелкие шипики. Сено из таких листьев для коровы не страшно, но у мелких животных раздражает кишечник. Вот первая проблема для ботаников: вывести сорта ежи без шипиков.

Вторая — не менее важная. В отличие от других злаковых трав боковые побеги у ежи два года растут как нежная зеленая травка и не дают жестких, толстых стеблей. Англичанам удалось продлить этот юношеский срок еще на один год. У них ежа пребывает в стадии травки три года. Но три года — это тоже мало, ежели учесть, что ежа среди трав — долгожитель. Тимофеевка дает корм десять лет, а ежа — двадцать. Хорошо бы заставить ее давать зеленую травку хотя бы половину этого срока.

А теперь еще раз вспомним то, с чего начался этот рассказ. С того факта, что ежа в природе благоденствует не в густом лесу и не на открытом поле, а там, где деревья есть, но их не слишком много: на полянах и по лесным дорогам.

Именно такая обстановка складывается в городских парках. Поэтому городские озеленители серьезно рассчитывают на ежу и уже сеют ее в городах. А в последнее время стало принято сеять ее и в садах. И уже совершенно серьезно зовут ежу «садовой травой». Если же луговодам удастся вывести сорта типа «зеленой травки», то они пригодятся и в парках и в садах.

Постоянство костра

Славная Диканька, та, что в Полтавской губернии, прославилась не только благодаря повестям Гоголя. Она стала стартовой площадкой, где впервые в России стали сеять новую кормовую траву — костер безостый. Костер сам просился в культуру. Он рос в изобилии по заливным лугам и на Полтавщине, и на Дону, и в других местах. Сено костра считалось нежным и душистым. В старину кормили этим сеном овец в немецком городе