Империя Демона (СИ) - Цезарь Юлия "Skazka569"

И все стало тихо.

Вампиры все, как один, упали замертво, вместе с детьми Морро. Айка сначала не поняла, а люди взорвались радостными криками в честь королевы, пока не огляделись, не видя и не слыша таких же радостных оборотней, а после с трепещущим ужасом замолкли.

А Айка… распахнув глаза, с ужасом осматривала дороги деревни, на которых вместе с неубиваемыми вампирами были забраны жизни и неубиваемых оборотней. Забраны её рукой. Её голосом.

— Грот забрала… всех, — тихо произнес Роберт, с не меньшим ужасом, чем остальные, смотря на бесчувственное тело волка, который только что помог защитить королеву.

Он огляделся, пытаясь определить, что же за молитва была произнесена. Пали только вампиры и оборотни, люди остались все целы. Убивает любых нелюдей? Или только те расы, которые считаются нечистью? В любом случае, Роб не хотел проверять и когда-либо ещё слышать эту песню.

Среди воинов пробежался взволнованный ропот. Они перешептывались, предполагая, что Айка могла что-то напутать, из-за чего случилась такая трагедия. Уловив краем уха их речи, Роберт очнулся. Айка! Ей сейчас должно быть особенно тяжело. Ее устами были отняты жизни дорогих подчинённых, а он знал, насколько она любит свой народ, будь то люди или оборотни.

— Возвращаемся! — скомандовал Роб, чтобы у вояк не было времени трепать языками, а у Айки — на самобичевание. Благо лошадей сохранилось предостаточно, чтобы хватило всем всадникам. Кому-то пришлось сесть по двое, и Роберт подвёл коня близко к Айке, перетягивая ее в свое седло, чтобы уступить ее лошадь более тяжёлому стражнику. — Айка, нам нужно вернуться. Молитва сработала, но…

Цена была слишком велика. Это все понимали.

— Айка, слышишь меня? — тряхнул он ее, потому что она никак не реагировала. — Будем защищать город привычными способами. Сколько сможем. Вместе мы справимся. Поэтому нужно спешить.

Но она его не слышала. Она смотрела на оборотней, на молодого волчару у ног лошади, на старого друга Диего у дома. Ничего не подозревающий Роберт не успел её перехватить — Айка спрыгнула с лошади и подбежала сначала к одному оборотню, словно еще молясь, что он жив, но…

— Бутаске? Шигу? Чиж? Очнись.

Но они были мертвы. Даже не подозревали о своей смерти. Просто упали. Как упала и сама королева. Боги, как она взглянет в глаза Диего?! Она убила своим голосом подчиненных! Не только его, но и своих! Которые ей готовы были служить до последней капли крови, а в итоге были преданы самой Айкой, пусть и не по своей воле.

— Почему? — прохрипела Айка, никак не отойдя от ужаса. — Это нечестно! Оборотни не бессмертны! Этого не должно было!.. Грот, ты обманщица! — последнее крикнула она, возведя взгляд к небу и с ненавистью в глазах смахнула слезы с щеки. — Как ты обманула меня, так и я это сделаю с тобой! Мы не договаривались так!

— Айка! — Роберт повысил свой голос и встал перед ней.

И только сейчас, когда ужас сменила ярость, но уже не такая слепая, Айка сфокусировала свой взгляд на Роберте. Он… он что-то говорил про возвращение. Им нужно вернуться, нужно начать все сначала, подготовиться, ведь все ею было брошено на эту проклятую молитву! О том, как ей все-таки можно воспользоваться, Айка не думала, по крайней мере, не в таком состоянии. Ее обуревала злость и обида на божество, горечь за утрату хороших людей, что пали в битве, и оборотней, которые умерли просто так.

— Я в порядке… — чуть хрипло сказала она Роберту.

Нехорошо было королеве вот так стоять на коленях возле трупа, когда на неё смотрели её же люди, но то был первый порыв. Сейчас её порыв был своими же зубами рвать каждого, кто осмелился покуситься на спокойствие её народа; из-за которых она сейчас совершила самую большую ошибку в её жизни. И когда она поднялась с помощью ладони Роберта, на него она уже взглянула глазами воительницы, готовый бросаться в бой.

— Мы со всем справимся, — повторил Роберт, желая вселить уверенность. Больше в себя, конечно, чем в Айку, потому что в ее глазах уже горел огонь. Однако нельзя было дать ей совершить какую-нибудь глупость, и он крепче сжал ее ладонь, уводя с этого страшного места.

Роб помог Айке забраться на своего коня, затем запрыгнул сам и направил обратно к столице. Они правильно сделали, что сначала решили проверить молитву в действии, а не слепо поверили темной богине. Коварный обман, достойный Тали. Не зря эти две богини появились на свет одновременно.

Роб не чувствовал того, что сейчас терзало Айку, но его сердце болело за нее, поэтому он крепче сжимал ее в объятиях, ускоряя шаг коня. Уцелевшие члены отряда молча скакали позади. Им нужно было спешить. Солнце все ещё стояло высоко в небе, и в свете дня вампиры были менее подвижны, поэтому у них ещё было время, чтобы подготовиться к осаде. А потом молиться, чтобы Генрих вернулся раньше, чем у них закончатся силы.

***

— Даже в спокойные времена я тут редко бываю, — сказал Диего, провожая Лину на кухню своего скромного жилища. Черт знает, сколько ему пришлось уговаривать её прийти сюда. Точнее, пожить здесь. И не просто на правах альфа-девушки. Он понимал, что приглашать её «жить к себе» — слишком скорый шаг. Но он заверил, что чаще всего ночует в казармах или в лесу. — Так что вот… Тут тарелки, чашки… Все в пыли и паутине…

И это не шутка. Тут правда было очень пыльно, что подтверждало слова Диего о его редком пребывании здесь, хотя, казалось бы, должен был находиться чаще. Домишко его находился в центре Лунной улицы — эту улицу еще славный король Сайман сделал улицей оборотней, а в центре — понятное дело, был дом вожака. Но тут в основном старики на пенсии да женщины с детьми, оттого и следить ни за кем не нужно — парни-вояки являлись главной головной болью Диего.

Но все-таки его дом был очень уютным. Коврики почти повсюду, светлые, пусть и пыльные шторки, несколько подсвечников, благодаря которым вечером можно сделать помещение очень светлым. В его комнате, куда он сопроводил Лину, было еще приятнее, хоть и теснее. Кровать на одно место, шкура белого медведя на полу (интересно, сам завалил?) и… вся стена в картинах. Картинах его жизни. Вон портрет, где Диего на вид пять лет. Он стоял и широко улыбался, стоя перед ногами славного Саймана. Вот он позирует на фоне леса с Заком уже в юности. А вон на маленькой картине Диего с младенцем на руках — наверное, сама Айка. А около входной двери была самая большая картина. Две висящие друг под другом, но почти что копии. Почему почти? На одной Диего в большой толпе мужчин, хоть и был он в центре, все-таки его темная голова не очень выделялась. А вот на картине ниже все те же самые пейзажи, также расположенные лица… точнее морды. Столько же оборотней, но уже каждый в своей ипостаси.

И эта стена с картинами прошлого делала комнату Диего особенно уютной. Видя, как Лина задержалась взглядом на картинах, он немного смущенно сказал:

— Жизнь людей для нас коротка. Да и жизнь бойца не так длинна, как бы хотелось. Мне нравится осознавать, что в наше время можно запечатлеть любой момент своей жизни. Самый счастливый… Пусть для этого и нужно просидеть неподвижным пять часов.

— У меня никогда не было картин. В ордене были портреты только главных охотников, а нам такое было непозволительно, — зачем-то рассказала Лина. Она задумчиво провела подушечками пальцев по изображению Диего в его волчьей форме, размышляя, появится ли однажды ее портрет в этой комнате, чтобы Диего мог вспоминать о ней. Хотя с чего бы это? Они ведь не муж и жена, пусть он и пригласил ее пожить у себя, но это лишь на то время, пока у нее нет денег, чтобы снять комнату самой, ведь так? Или все же это что-то большее? Она мотнула головой, чтобы отогнать дурные мысли, и убрала руку от картины, пряча ее за спиной. — Ты такой забавный здесь. Это Зак рядом с тобой? — кивнула она на картину с двумя юношами и широко улыбнулась.

Ей здесь нравилось, хотя видно, что в доме, если когда-то и была женщина, то очень давно. Хотя это вообще маловероятно, судя по тому, что кровать на одного. Она бросила взгляд на этот предмет мебели, который чем-то напомнил ее койку в монастыре, и подумала, что вдвоем тут будет трудно уместиться. Ее щеки вспыхнули, когда она поняла, о чем думает, и поспешила отвернуться.