И.о. поместного чародея - Мария Заболотская

Когда я в очередной раз оступилась и упала на колени, готовясь к худшему, Виро с недовольным вздохом подошел ко мне и принялся неумело меня подымать.

— Отойдите, меня может стошнить вам на ноги! — прошипела я, так как даже это слабенькое участие, исходящее от секретаря, меня несказанно раздражало.

— Да ладно, моим ногам это особо не навредит! — отозвался тот.

— Тогда отойдите, потому что от вас так воняет, что меня непременно стошнит! Эта причина достаточно веска для вас?

— Эй, госпожа Каррен! Вы в порядке?!! — проорал Констан, наконец, заметивший, что мы отстали.

— В полнейшем! — мрачно отозвалась я и все-таки позволила Виро помочь мне подняться.

С отвращением опираясь на его плечо, я поковыляла дальше. Секретарь не корчил доброе лицо и не подбадривал, так что тошнить меня перестало. Следовало вспомнить о делах насущных.

Я покосилась на Виро, пытаясь понять, как же мне поступить. До дому оставалось минут двадцать ходьбы, если разуметь под ходьбой наш способ передвижения. А там нас ждал господин Теннонт, которому Виро немедленно доложит о случившейся катавасии с джерами. С одной стороны, это может оказаться спасительным витком истории для меня. Но одновременно, это был смертный приговор Констану, чего я совершенно не желала.

С другой стороны, за последние сутки я пару раз спасала Виро жизнь и все еще надеялась, что в нем зародилась хоть капля благодарности, несмотря на всю его демоническую сущность. Иногда в секретаре все же проскальзывало нечто… нечто такое, дающее надежду, что слова, сейчас вертящиеся у меня на языке, не станут самой большой ошибкой в моей жизни. Самое время было проверить, сближают ли людей совместные неприятности, или же только наносят урон их здоровью.

— Господин Виро… — начала я, чувствуя, как екает что-то в моих внутренностях от волнения.

— Да?

— Господин Виро… Я бы хотела попросить вас… об одной услуге.

Виро равнодушно осведомился:

— О какой же?

Я вдохнула поглубже, и все-таки произнесла то, что собиралась:

— Не говорите господину Теннонту о том, что произошло на стоянке джеров. Вообще, не упоминайте джеров, очень вас прошу.

Виро метнул на меня косой взгляд и промолчал, но руку мою не отпустил. Больше мы не перемолвились ни единым словом до самого дома.

Глава 25,

в которой рассказывается, как мимолетен и краток перерыв между неприятностями в жизни Каррен

Констана мы нагнали у самой калитки, да и то — только потому, что тот замер, всматриваясь в щель между досками забора. Так как я уже успела досконально изучить своего горе-ученика, то могла, к сожалению, предположить, что его взору открывается какое-то омерзительное и опасное зрелище. При других обстоятельствах Констан в ступор не впадал.

"Пресвятые боги, только бы в саду под яблонями стая жрух не доедала бургомистра!" — взмолилась я, так как допускала, что за время нашего отсутствия на дом обрушились всяческие несчастья, не сравнявшие его с землей только лишь из-за необъяснимой случайности. И действительно — дорожка, ведущая к калитке, была истоптана куда сильнее, чем мне запомнилось со вчерашнего дня.

— Констан, что там такое? — простонала я, мысленно готовясь к худшему.

— Сдается мне, господин Теннонт нас ждал всю ночь напролет! — немного натянуто отозвался Констан, не поворачиваясь, словно увиденное его гипнотизировало.

Я отлепилась от Виро и шустро поковыляла к забору. Отпихнув Констана, я сама убедилась в том, что в открытом окне гостиной виднеется суровый лик Кендрика Теннонта, который в свою очередь, не мигая, смотрел на калитку. И почему-то при взгляде на его бесстрастное лицо становилось понятно: он прекрасно осведомлен, что за ней происходит.

— Похоже, он нас давно заметил! — сообщила я своим спутникам. — Но ведет себя при этом как-то подозрительно сдержанно… более того — неподвижно!

Со стороны Виро донесся горестный вздох. Видимо, он небезосновательно предполагал, что лично ему эта сдержанность обойдется очень дорого.

Так как я и без того представляла в глазах господина Теннонта всего лишь расходный материал, то беспокоиться по поводу его выражения лица в сложившихся обстоятельствах, считала излишним. Благодаря этому я чувствовала некоторое моральное превосходство над секретарем, несмотря на всю безрадостность своего положения. Хотя кое-что следовало прояснить во избежание катастрофических последствий…

— Констан, — тоном, не терпящим возражений, произнесла я, при каждом слове тыча пальцем в живот ученика. — Ты будешь молчать. Это сложно и тяжело. Но при господине Теннонте ты сейчас не произнесешь ни слова, разве что кроме "Доброго утра!". Никаких "Ой, а что с нами приключилось!.." или "Вы не поверите…". Если же ты меня не послушаешь, я вырву тебе язык, высушу его, истолку и буду применять при лечении геморройных шишек у самых мерзких старух Эсворда.

Посчитав, что этой подготовительной работы будет достаточно, я распахнула калитку и, преисполненная достоинства, прошествовала через сад к крыльцу, моля всех богов, чтобы меня не стошнило на полпути. Виро и Констан следовали за мной, донельзя серьезные и понурые. Господин Теннонт, не шелохнувшись, провожал нас пристальным взглядом, сочащимся холодной ненавистью.

— Всю ночь, поди, не спал, бедолага, — пробормотал в землю Констан. — Все нас, сердешный, высматривал…

— Непонятно, с чего он так беспокоился, — ядовито отозвалась я вполголоса. — Нас же сопровождал господин Виро!..

Наступил самый драматический момент нашего возвращения, способный вогнать в нервическую дрожь даже самых отъявленных храбрецов. Мы вошли в гостиную, а господин Теннонт весьма шустро переместился на софу среди комнаты, ибо отповедь с колченогой табуреточки, которая стояла у окна, была бы не столь величественна. Подобную внимательность к деталям нельзя было не уважать.

Констан изо всех сил молчал, изредка побулькивая от рвущихся наружу откровений; я же держалась развязно, решив, что человек (а уж тем более — маг), задумавший меня угробить, не заслуживает, чтоб я трепетала пред его грозным взором по всяким пустякам. Виро, всем видом демонстрирующий, что осознает, как бездарно провалил возложенное на него задание, утратил весь свой апломб, и теперь было ясно, что вся его былая фамильярность по отношению к Теннонту проявлялась только с позволения последнего.

— Доброе утро! А знаете, где мы… — все-таки прорвало Констана, который даже глаза зажмурил, чувствуя, что более не в силах бороться с могучей силой, искушающей его выложить все впечатления от прошедших суток.