Полиция на похоронах. Цветы для судьи (сборник) - Марджери Аллингем

На первый взгляд содержимое сейфа ничего не проясняло. На нижней полке лежали две-три книги счетов в переплете с кожаной отделкой, две маленькие записные книжки с адресами да подшивка писем. Все. Не считая аккуратного свертка в грубом зеленом сукне, перевязанного розовой лентой.

Мистер Кэмпион осторожно извлек сверток и развернул его на столе, который Майк расчистил для тела Пола. Зеленая ткань хранила в себе великолепный синий кожаный футляр с позолотой, выполненный в виде книги. Осмотр показал отсутствие замка; футляр раздвигался надвое, скрывая внутри тонкую рукопись.

– «Жуир», – заметил Ричи, заглядывая Кэмпиону через плечо. – Не изучал ее. Дядя Джейкоб Барнабас суров. Объявил ее неприличной. Уничтожил бы, но ценность… Джон слепо хранит традицию.

Кэмпион перевернул несколько тонких листов – те держались вместе лишь благодаря выцветшей тесьме, которая перехватывала стопку примерно посредине. Буквы, написанные бурыми чернилами на тряпичной бумаге, напоминали паутину, однако были вполне разборчивы. Он прочел: «Кейджвелл: О, сэр, пусть под шляпкою у леди Кокетт и впрямь лишь ветер гуляет, однако признайте – хотя ветер этот свежим и не назовешь, зато шляпка выше всяких похвал».

– Метко, – оценил Ричи с тем характерным простодушием, которое составляло суть его личности. – Ничем нам не поможет. Ценная рукопись, конечно. Сам написал, собственноручно. Застрахована. Числится на балансе – двадцать тысяч фунтов.

– Наряду с этим землевладением и типографией в Грейвзенде? – Мистер Кэмпион вскинул брови.

– Именно. Там «Жуиру» самое место. Не любил классиков. С глаз долой.

Кэмпион стал заворачивать сокровище назад в ткань, Ричи подошел к сейфу.

– Больше ничего, – не оборачиваясь, сообщил он. – Что мы ищем?

– Нечто такое, ради чего Пол пошел на риск и заказал себе личный ключ от сейфа. – Кэмпион затянул розовую ленту поверх зеленого сукна, убрал сверток в сейф. – Полагаю, к этому изысканному устройству имеется лишь один официальный ключ. У кого?

– У главы фирмы. Еще одна традиция. Вот почему тут мало что хранят.

– Понятно. Значит, оригинальный ключ у Джона?

Ричи поразмыслил.

– Наверное, у Керли, – наконец изрек он. – У него или у нее.

– По-моему, держать «Жуира» здесь весьма беспечно. – Мистер Кэмпион снял очки, присел на край стола. – Вряд ли ребята из страховой компании одобрили бы.

Глаза у Ричи затуманились.

– Не мешало бы вернуть в банк, – согласно кивнул он. – Этот ужас – смерть, убийство, суд и тому подобное, – видимо, затмил все. Возможно, сюда с тех пор не ходили. Оно и понятно.

– А, так обычно рукопись хранят в банке? – Кэмпион навострил уши. – Когда же ее положили сюда? Не знаете?

– Перед Рождеством. – Ричи неуютно поерзал. – Глупое дело. Керли негодовала.

Мистер Кэмпион набрался терпения. Расшифровка ответов Ричи была сродни танталовым мукам, и Кэмпион от имени всех заинтересованных лиц мысленно возблагодарил судьбу за то, что эту невнятную душу, полную лучших побуждений, не вызвали свидетелем на завтрашний суд.

После целого ряда увещеваний Ричи с жалким видом сообщил подробности.

– Ничего особенного. Пол выставил себя на посмешище с «Жуиром». Хотел отдать его на выставку редких манускриптов. Сразу налетел на традиции. Обычное дело в старых фирмах. Никуда не годно. Устарело. Бред. Но последнее слово – за Джоном с Керли. Пол не смирился, глупец. Попробовал достать рукопись через управляющего банком. Пол партнер, получилось. Керли увидела курьера из банка. Нажаловалась Джону. Джон пришел в бешенство, поддержал ее. «Жуира» сунули в сейф.

Мистер Кэмпион был озадачен. Неужели мелкая служебная ссора могла привести к столь тяжким последствиям? Он углубился в размышления. Джон и в самом деле с фанатичной гордостью оберегает доброе имя фирмы; мисс Керли вполне способна в глубине души быть ханжой; а Пол действительно сплошь и рядом всем досаждал. Однако по сравнению с нынешним скандалом публичное клеймение «Жуира» (событие, откровенно говоря, маловероятное, поскольку авторам, почившим более ста лет назад, дозволено многое в силу того, что за долгое время их труды, несомненно, успели выветриться) – такое клеймение было бы сущей ерундой, разве только… Мистера Кэмпиона осенила поразительная мысль.

– Так, Ричи, мне надо отлучиться. К началу суда не успею, но обязательно подъеду позже. Приглядывайте за Джиной, только ничего ей пока не рассказывайте.

– Не буду, – с детской покорностью ответил Ричи.

Мистер Кэмпион посмотрел на него с признательностью. Интересно, а что думает Ричард Барнабас о Кэмпионе? Наверное, тоже считает загадочным чудаком.

Они расстались в половине седьмого. Весеннее утро встретило холодом и мелким дождем. Мистер Кэмпион поспешил домой принять ванну и побриться – для дел еще слишком рано. Кроме того, он безропотно вверил себя заботам мистера Лагга, тот был в этом деле непревзойденный специалист. Зрелище скорбного здоровяка, который в половине восьмого утра в одних только брюках застыл на коврике в ванной – одна огромная рука сжимает миниатюрные хирургические ножницы, другая держит еще более миниатюрный рулон пластыря, – откровенно порадовало мистера Кэмпиона.

Жаль только, слуга с ним не разговаривал. Мистер Лагг стал жертвой двойственных чувств: новая личность бунтовала против дурной славы, угрожающей его хозяину в связи с судебным процессом, тогда как личность старая была глубоко оскорблена тем, что Кэмпиону повезло ввязаться в драку, в которой самому Лаггу принять участие не дозволили.

– Ну вот, – он обозрел дело своих рук. – Теперь, когда я потратил кучу времени, чтобы вернуть вам джентльменский вид, можете снова нырять в светские нечистоты. Вываляйтесь в них, точно псина, – но меня отмыть не просите. Грязь прилипает сильней, чем тот пластырь, что я наклеил на ваш фасад.

– Душевная грязь? – приветливо спросил мистер Кэмпион.

– Вы меня поняли, – предостерег Лагг. – А той домработнице, если бы мог, я бы выразил свое презрение. И неважно, что плеваться неприлично.

Одежду мистер Кэмпион натягивал в молчании. В девять часов он уже ждал под дверью небольшой конторы на четвертом этаже здания по Сент-Мартинс-лейн.

Здесь Альберта и обнаружил бывший инспектор уголовной полиции Бет, когда с трудом поднялся по лестнице к своему сыскному бюро, открытому им после выхода в отставку.

– Мой помощник никогда не приходит раньше половины, мистер Кэмпион, не могу заставить, – посетовал Бет, отпирая дверь. – Ей-богу, попробовал бы он у меня в полиции опоздать на полчаса!.. Неужели мы можем быть чем-нибудь вам полезны? Ну и ну. Я-то думал, Скотленд-Ярд вам даже белье стирает.

– Решили привнести в работу немного юмора, я смотрю, – одобрительно заметил посетитель. – «Веселый развод» и «Шантаж курам на смех»? Неплохо придумано. Увы, в том небольшом поручении, с которым я к вам пришел, нет ничего забавного.

Он извлек из кармана мятую коричневую сберкнижку, раскрыл ее, произнес несколько точных распоряжений. Бывший инспектор был озадачен.

– Если бы речь шла о том, что некто выдает себя за владельца и снимает деньги, тогда понятно. Но кому какое дело, кто именно пополняет счет?

– Мне есть дело, – ответил мистер Кэмпион. Он безумно устал. – Я парень гордый, хочу знать, откуда мне поступают средства.

Бет посмотрел на сберегательную книжку.

– И давно вас зовут Дора Филлис Нетли? – с сомнением протянул он.

Кэмпион доверительно подался вперед.

– Позвольте людям иметь секреты, – шепнул он. – За дело. И постарайтесь успеть к вечеру.

– Уже сегодня?! Как мы успеем? – возмутился хозяин бюро.

– Конфиденциально и предприимчиво. У вас на двери написано, – заявил мистер Кэмпион и поспешил прочь.

В начале одиннадцатого он подошел к Британскому музею и замер у подножия широкой закопченной лестницы из гранита, беспокойно ощупав нагрудный карман. Сильное утомление сделало Альберта рассеянным, и он никак не мог вспомнить, переложил ли, переодеваясь, в этот костюм бумажник – там была страница из «Жуира», которую мистер Кэмпион бессовестно стащил прямо из-под носа у Ричи.

Хранители древних музейных сокровищ обращаются со временем так, как оно того заслуживает. Крестный мистера Кэмпиона, профессор Банни, прибыл на службу довольно поздно, а потому утро уже почти закончилось, когда бледный молодой человек в роговых очках наконец-то покинул историческое здание и прошествовал назад мимо гранитных колонн.

Мистер Кэмпион шел медленно, переваривая информацию. Крестный очень помог. Теперь Альберт знал наверняка: рукопись «Жуира» в синем кожаном футляре, которая застрахована на двадцать тысяч фунтов и числится на балансе известной фирмы «Барнабас и партнеры» в качестве обеспечения этой суммы, не была написана рукой Уильяма Конгрива, почившего в тысяча семьсот двадцать девятом году, равно как использованная для написания бумага не была изготовлена раньше тысяча восемьсот шестьдесят третьего года.