Большой шухер - Леонид Влодавец

Но тут они увидели свет. Из-за солнца показался краешек темной зубчатой кромки леса. Легкие вдохнули воздух, пропитанный сочным запахом росистой травы.

Агафон ощутил под коленями и локтями твердь. Он лежал на животе в высокой траве, одежда была действительно сырая, даже мокрая, но не от плавания в бушующих волнах, а всего лишь от ползания по росе. Рядом, в двух шагах от него, приподнялся, ошарашенно озираясь, Налим.

Тяжело дыша, Агафон встал, осмотрелся. Налим чуть позже, с испугом в глазах…

Они находились между избой и баней, в двух шагах от них лежали трупы тех двоих «ниндзя», которых застрелил Агафон.

— Дурдом… — выдавил Налим. — Полная «креза»…

Агафон еще раз беспокойно повертел головой и вдруг разразился матюками:

— Машины нет, биомать! Ушли!

Точно. Серой «Волги» во дворе не было. Когда Агафон забежал в крытый «двор», где парковался Ксюшин «Опель», тут же увидел шланг, торчащий из бензобака, который впопыхах позабыли закрыть.

— Бензин слили… — Агафон в ярости пнул ногой покрышку «Опеля».

— Может, на Гребешковой машине поедем? — осторожно предложил Налим.

— Бегом! Может, и впрямь догоним…

Лесная погоня

Гребешок настиг Ксюшу, когда она углубилась в лес уже метров на двести, запыхалась, обстрекалась крапивой, поцарапалась о еловые ветки и стала объектом атак комаров, которым шоколадная девочка показалась очень приятной на вкус. Да и легкий халатик на голое тело — это совсем не та одежка, в которой приятно ходить по предрассветному северному лесу. Кроме того, бегая очертя голову в таком лесу, недолго и заблудиться. Особенно если в нем никогда до этого не была. Отбежав на двести метров от опушки, Ксюша выскочила на небольшую прогалину, заросшую высокой, по самые бедра, травой и почуяла, что не знает не только того, в каком направлении гнаться за похитителями подруги, но и куда дальше идти. Она остановилась, глядя в посветлевшее небо и пытаясь сообразить, откуда именно она прибежала, по пути она несколько раз меняла направление. Вот тут-то ее и догнал Гребешок, который бежал побыстрее. Услышав, что кто-то приближается к ней, Ксюша вскинула автомат и нажала на крючок. Но очереди не последовало.

— Привет, — проворчал Гребешок, подходя к вооруженной девушке. — Между прочим, при стрельбе из автомата принято снимать предохранитель. А коли не умеешь обращаться с оружием, не фига за него хвататься. Отдай инструмент!

— Не отдам, — насупилась Ксюша и почесала пяткой ногу, к которой припиявился очередной комар.

— Отдай, а то тебя комарье закусает. Отмахиваться нечем будет.

Где-то сзади послышался шум и треск. Гребешок выдернул «ТТ», оттащил Ксюшу с автоматом с открытого места, но через пару минут на полянку вышел мрачный Луза, размотавший с лица бинт, в котором было полно хвои.

— Так, — сказал Гребешок. — А где Агафон с Налимом?

— Там остались, — прогудел Луза. — Пошли в избу, Агафона перевязывать. Ему руку продырявили. Я бы, блин, ни за что не пошел. Там эти, порезанные, лежат… Бр-рр!

— Ой, гады! — снова, как и давеча в огороде, взвыла Ксюша. — Ненавижу! Всех убью!

— Ладно, — проворчал Гребешок. — Хватит эмоций-то! Чтобы убить, надо еще автомат научиться использовать. А ты помчалась, как коза, фиг знает куда.

— Я по следу бежала, только он потерялся…

— Таких оголтелых чаще всего и подстреливают. Хорошо еще, что эти ребята торопились. А то задержался бы какой-нибудь и гвозданул тебя в упор.

— И нас заодно… — мрачно добавил Луза. — Пошли обратно. Мы их в лесу не найдем. Это ж спецназ. Он под мох зароется, и мы его хрен увидим. А он нас из бесшумки уделает — и пикнуть не успеем.

Гребешок, конечно, внутренне согласился с такой оценкой. То, что Агафону удалось завалить двух нападавших на отходе, вовсе не означало, что остальные двое не положат в лесу Гребешка с Лузой и Ксюшу в качестве бесплатного приложения. Тем более что у тех двоих — бесшумные автоматы и полно патронов, а у Гребешка с Лузой только то, что в обоймах «ТТ» и «Макарова» да в магазине Ксюшиного «АКМС». Хорошо еще, что дура не знает, как из него стрелять, а то еще высмолит по пустому месту.

— Надо прикинуть, куда они могли пойти… — Карты у Гребешка с собой не было, но зато он помнил, как он в детстве и отрочестве ходил по здешним местам за грибами и ягодами. Нынешний год был на эти дары природы не щедр, а

потому народу в лесу почти не было. Тем более в четвертом часу утра, на рассвете. Но ясно, что ребята, затеявшие налет на деревню, вовсе не собирались торчать тут до полудня. Они, конечно, могли бы постараться перебить куропаточников, но такой задачи не ставили, а пришли за Элькой и за ключами. Правда, неизвестно, почему они решили, что ключи у нее при себе, а не спрятаны где-то в доме или в автомобиле. Впрочем, это уже их дело. Ясно, что тот, кто завладел Элькой, может питать надежду на то, что обзаведется и ключами. Конечно, ключей при ней нет. Иначе, конечно, они не стали бы волочить ее в лес, а пристукнули, отобрав ключи. Даже если представить себе, что Элька эти ключи проглотила, такие хлопцы запросто смогут вспороть ей живот и не побрезгуют выковырять ключи из внутренностей. Значит, ключи остались у Ксюши в доме или в «Волге». Впрочем, они могут быть и в бане, и в огороде. Искать их там без точного знания места — очень долго. Ясно, что «ниндзя» не могли себе этого позволить. Деревня маленькая, все друг друга знают, сразу запеленгуют чужих. Многие встают очень рано. Ночной шухер, само собой, тоже не останется незамеченным. Кто-нибудь, не рискнув бежать в село ночью, уже утром доложит участковому в Воронцове. Маячить в чужом дворе после восхода солнца — значит засветиться. Милиция из райцентра доберется сюда не сразу, но обнаружит кучу трупов (Гребешок, не стоит забывать, считал погибшими Олега, Лиду и Ларису). Трупы, вестимо, ничего не скажут, но заниматься ими будут не меньше чем до вечера. Заодно, конечно, загребут куропаточников, которым придется отвечать и за свои, и за чужие мокрухи.

Мысли Гребешка путались. С каждой секундой шансы догнать похитителей Эльки уменьшались. Но самое главное — Гребешок начал все сильнее сомневаться, что очень этого хочет. Ясно ведь, что они так просто не подставятся и услышат треск сучьев под ногами Лузы гораздо раньше, чем тот их увидит. Да и сам Гребешок не чувствовал особых преимуществ перед похитителями. Даже если бы ему удалось забрать у Ксюшки автомат в дополнение к «ТТ», все равно может не хватить «масляток».

Впрочем, если похитители — люди не местные, то одно несомненное преимущество у Гребешка есть: он эти места исходил, а у «черных» только карта. Вряд ли у них было время загодя приготовиться к операции. Гребешок стал представлять себе окрестные места, прикидывать.

Деревня Конец стояла на горке. Проезжая дорога только одна — на Воронцово. Но на ней каждая чужая машина заметна. Ночью еще могут не заметить, но при свете наверняка кто-нибудь запомнит. И каким бы пьющим ни был воронцовский участковый, он, если надо, сможет узнать, когда, куда и какая машина ездила. Вряд ли этим ребятам нужен такой риск, тем более за спиной трупы. К тому же выбираться из Воронцова по гиблым проселкам довольно долго, а на асфальтированную трассу есть лишь один выезд. Если не знать лесных дорог, многие из которых и на картах не обозначены, то вполне можно при выезде на Московское шоссе столкнуться с той опергруппой, которая отправится разбираться с последствиями ночного налета. А у нее есть рация, по которой райотдел, оповещенный участковым по телефону, может сообщить номер подозрительной машины. Надо это «черным»? Нет, конечно.

Стало быть, подбирались они к Концу откуда-то с другой стороны, не от Воронцова. Вот тут Гребешку пришлось почесать в затылке. Внизу, под горкой, на которой стояла деревня, с этой стороны находилось здоровенное болото, которое охватывало холм как бы подковой, и единственным разрывом между концами этой подковы был тот участок, где проходила дорога. Правда, болото было кое-где посуше, а в некоторых местах даже вполне проходимо, но проехать его можно было только зимой, да и то на санях. Сейчас ни один колесный или гусеничный экипаж, даже торфяной трактор через болото не прошел бы. Может, только специальный болотоход. Сколько дней дожди лили! А болото окружено лесом, через который ни просек, ни даже троп особо широких нет. Если какие-то и были, то заросли. Некому их торить, бабки и деды, остающиеся в Конце на зиму, за клюквой пешком ходят. Кроме того, через болото протекает несколько ручьев.

Так что если эти ребята и подъехали с этой стороны, то машину должны были оставить не меньше чем в пяти километрах отсюда. Именно там проходила когда-то ближайшая проезжая просека. Да и то неизвестно, сейчас проезжая ли она.

— А я, по-моему, их след нашел, — Луза прервал путаные, и торопливые размышления Гребешка. Он уходил с полянки за деревья.