Хозяин Океана - Алекс Макдуф

— И камень тонет в водах, — отвечал Кондла. Маска была прозрачна. Ответ откровенно сиял через нее.

— Сегодня северный ветер? — Конан был уверен в успехе. Но все же внутренне напрягся: этот вопрос должен был стать последним. После была победа: в два ли, в пять ли шагов — она достигалась неотвратимо и безошибочно.

— Мы у него в ладонях. — Принц улыбнулся.

И это не было игрой.

«Точка! — воскликнул про себя Конан — Теперь надо выяснить время встречи. И место. И так, чтобы жрец не догадался».

Но говорить ничего не пришлось. Кондла так взглянул на Ниам, что стало понятно: «мы» относилось не только к принцу и воину Ордена.

«А это даже и лучше, — прикинул король. — Пожалуй, через Ниам я передам ему, что «Орден» для меня значит не более чем «северный ветер».

— Покорнейше благодарю за насладительную беседу, — рисуясь, принц поклонился всем сразу и никому. — Будьте здравы, учитель, — обратился он к жрецу. — И запомните, — это опять относилось ко всем, — при северном ветре я не так безумен, как при любом ином.

Не дожидаясь реакции присутствующих, принц Кондла скользнул в ту самую дверь, откуда совсем недавно вышли Конан и Ниам. Но ведь он не воспользовался ключом, а королева запирала дверь, и киммериец мог в том поклясться! Конан еще раз посмотрел на злополучную дверь и попил: она была из другого дерева, нежели давешняя! Най-Брэнил сделал свой ход, не пропуская очереди.

«Да не я ли безумен по-настоящему? — усомнился Конан. — Остров — вот мой противник! Скорей бы уж северный ветер: при нем, наверное, легче…»

— Дозволено ли будет задать единственный вопрос солнц воину Ордена? — прервал размышления короля жрец.

— Вопрошай, — снисходительно кивнул Конан. Старец встал и просительно поклонился:

Если то не тайна следствия, что можно передать верховному жрецу Дубтаху об итогах сего допроса?

— Ты же сам слышал, — пожал могучими плечами киммериец, так что не маленький жрец сразу как-то прижух и съежился. — Всадник, северный ветер, звезда грядущая и не освещающая — все суть символы воинства мрака, — вещал король, стараясь при этом воспроизвести манеры Евсевия. — И ты же слышал, как подвел я принца к черте: он ныне в сомнениях, но впереди еще работа, и мои спутники вскоре присоединятся ко мне. Дубтаху передай, чтобы он доверился нам. Первые оковы тьмы пали, и не так прочны они оказались, и ты свидетелем стал сему. Падут и прочие. Ступай, старик, и спасибо тебе за присутствие: оно помогло мне.

Конан простер вперед руку, так, чтобы направление, им указуемое, было возможно более неопределенным.

— Разрешите удалиться, ваше величество? — с должным почтением осведомился жрец у королевы.

— Благодарю вас, учитель. Удаляйтесь, — царственно кивнула Ниам.

Старик еще раз поклонился и с неожиданной для его возраста скоростью и проворством двинулся прочь по боковой галерее. Король и королева вновь остались вдвоем.

— Ты увидишься с ним, чтобы договориться о встрече? — тихо спросил Конан.

— Даже скорее, чем ты думаешь, — загадочно улыбнулась Ниам.

— А что это он говорил про зло и печаль? — решился осведомиться Конан.

— Гордость и обиду? — подхватила Ниам. — Это из его песни. Он пел мне ее как-то, довольно давно. Теперь кажется, что давно.

— Мне тоже так кажется, — понял ее Конан.

— Ужели? — притворно не поверила королева.

— Да. Я уже давно не обнимал тебя. Вот так…

— Брайдиган, ты где? Ну и темень! Если бы у меня были глаза, как у кошки! Впрочем, даже кошка не видит ничего в полной тьме.

С этими словами, запнувшись о нечто тяжелое, угловатое и деревянное — должно быть, о набитый чем-то ящик, — Ллейр не устоял и повалился вперед. Хорошо еще, что доблестный рыцарь успел выставить перед собой руки, не то Зеленый остров мог лишиться лучшего своего воина. Меч загремел оглушительно по каменным плитам пола, а сам Алейр, согнув руки в упоре и плавно затормозив падение, ощутил ладонями что-то мягкое, но не рыхлое, а довольно упругое и не шелестящее, более всего напоминающее кожаную подушку.

Ну конечно, это опять пергаменты, свернутые в трубки и поставленные вертикально, набитые в другой ящик так плотно, что всунуть в него еще одну подобную кожаную книгу было решительно невозможно.

Ллейр, — прозвучал в двух шагах приглушенный голос Ойсина, в коем чувствовалось раздражение. — Во-первых, я тебе уже говорил: здесь не та библиотека, что в Глеyнллане — здесь неизмеримо больше книг, а значит, теснее, поэтому ступай осторожнее. И, во-вторых, очень может статься, что мы тут не одни. Тебе сильно хочется сообщить о своем присутствии всем?

Да уж никто не станет шастать тут без огня. Только такие… такие глупцы, как мы, способны на такое, — на сей раз Ллейр молчать не стал. — Говорил тебе, что надо взять фонарь.

Чтобы нас сразу поймали? Или чтобы сжечь библиотеку? — возмутился Ойсин.

— Да зачем же непременно сжечь?! — оскорбился Ллейр. — Как-то ведь надо освещать дорогу? И как ты собираешься искать нужную книгу без света?

— Ну кто же ходит ночью в библиотеку? В библиотеке работают днем, когда солнце еще не скрылось за горизонтом.

— Особенно много света зимними вечерами или в бурю, — съязвил Ллейр. — И какие здесь окна, в этих подземельях?

— Значит, есть световоды, — убежденно вещал Ойсин. — Свежий воздух откуда-то проникает, значит, и свет может.

— Слушай, Ойсин, — вздохнул Ллейр. — Ты читаешь по ночам?

— Читаю, — отрывисто ответил Ойсин. — А здесь иное. Сюда ночью никто не ходит — из простых смертных то есть. Здесь этого нельзя. Разве этого не понять из того, что мы услышали, и по тому, как сюда пробрались?

— Ладно, — примирительно молвил Ллейр. — Здесь столько комнат, что нам еще долго бродить. Наверняка какие-то освещены, потому что там, куда нельзя ходить, обыкновенно есть сторожа. И фонарь у меня есть. Я тебя нарочно предупреждаю об этом. Чуть что, я его зажгу. Пока мы не знаем, что именно ищем, и мне все равно, куда идти и как действовать. Ночью все кошки черны, даже если их нет. Как только появится маяк… Не мне учить тебя навигации, Ойсин.

— Хорошо, — успокаиваясь, ответил Ойсин. — Маяки, как ты знаешь, тоже могут обманывать. Между прочим, ты не находишь, что чары библиотеки уже начали действовать?

— То есть?

— Мы повздорили из-за пустяка. Если где-нибудь на Касситеридах вдруг пойдет спор, выходить ли нам на битву в блестящем доспехе или же в вороненом, то участь наша будет плачевной.

— Значит, будем следить еще и за собой, — спокойно изрек Ллейр. — Пошли дальше.

Они двинулись, определив на ощупь дверной проем.