Цветы на камнях - Сергей Байбара

- По нынешним меркам это как край света. Для меня, по крайней мере, - сказала Кетеван. – Я помню тот страшный день, когда мы с твоим Тенгизом, да хранит его Бог, удирали из Тбилиси, от этого страшного огня! И, кстати, Тенгиз туда тоже зря поехал! Но дело не в этом. Мы с ним поссорились, когда я узнала о том, что он скрыл от меня предложения о работе от американцев. Я настояла на том, чтобы он поговорил с Ричардсом, а он назло мне взял и уехал! Сказал, что для работы это обязательное условие. Скорее всего, наврал… Ему так плохо со мной, Лили? А дети? Ведь они же отца совсем не видят!

- Разве Сергей так мало приносит домой денег? – Лили наконец избавилась от привычки называть мужа Кетеван по отчеству.

- Да не то, чтобы мало, - занервничала Кетеван. – Ты права, это я слишком избалованна. Я до сих пор вспоминаю, как я жила в Москве. Представляешь, что такое жить в большом городе? Высоченные здания, огни, машины. Магазины, где одежда на любой вкус. Вкусная разнообразная еда. Удобства… Ты-то совсем тогда маленькая была, а я еще помню…

- А мне сейчас главное, чтобы у меня ребеночек родился здоровый, - сказала Лиле. – И чтобы Тенгиз вернулся. Я не помню жизнь в большом городе, и Бог бы с ним!

- Ты меня сейчас упрекаешь, что я люблю красивую жизнь больше, чем мужа и детей? – грустным голосом спросила Кетеван.

- Нет, что вы… - Лиле покраснела. – Простите меня, вы, наверное, подумали…

- Ты права, - неожиданно сказала Кетеван. – Мне иногда стыдно моих мыслей. Я не должна… Но так трудно забыть это время… Мне очень часто снится, как я выхожу из метро, выхожу на улицу, полную разноцветных огней, захожу в магазин обуви, а там… Столько моделей, столько марок! Ты и в жизни таких не видела! Ты даже не представляешь, какая красивая, изящная может быть женская обувь!

- Представляю! Я в старых журналах видела. Но сейчас такая обувь бесполезна. На каблучках по камням не побегаешь! А что такое «метро»? – спросила Лиле старшую подругу. –Я знала, просто забыла… Но, мне кажется, что вы ошибаетесь! Сергей любит вас! Просто, у вас, … как бы это сказать… кризис семейных отношений.

- Проще говоря, я ему надоела! – выпалила Кетеван. – Он героически терпел нашу одиннадцатилетнюю разницу столько лет, но, в конце концов, ему надоела эта старуха! - она показала на свое лицо и расплакалась.

Лили ничего не оставалось делать, как утешать Кетеван. Она гладила ее по голове и приговаривала:

- Ну, Кетеван Мамиевна, ну перестаньте! Не говорите глупостей! Вы очень, очень красивая! Хотела бы я в пятьдесят лет выглядеть также, как и вы! Ну ведь дети услышат! Я вам сейчас чаю налью!

- А я не хочу выглядеть на пятьдесят! – прохлюпала Кетеван. – Раньше я могла бы сходить в салон, сделать макияж, и выглядела бы как молодая! А теперь..? А вдруг Серго нашел себе молодую женщину?! Если бы он был здесь, мы бы поговорили, а он уехал, и мне ничего не остается, как только теряться в догадках!

В этот момент в дверь раздался громкий стук и могучий басовитый голос прогудел:

- Кети! Эй, Кети! Можно зайти?!

- Кто это? – спросила Лиле.

- Ой! – У Кетеван мгновенно исчезли слезы, на лице появилась смесь испуга и интереса. – Это Отиа, купец.

- Так мне можно? – прогудел настойчивый бас. – Или ты не одна?

- Обожди!

Кетеван вытерла полотенцем лицо, встала из-за стола, быстро принесла еще одну чашку. Лили набросила на голову платок, завязала его по-цыгански.

- Входи, Отиа! – Кетеван открыла дверь.

На пороге стоял высоченный седой усатый громила в легкой безрукавке, черных штанах, заправленных в сапоги и широкополой шляпе. На его плече висел компактный «УЗИ», из-за ремня торчала рукоять пистолета.

- Я уж думал, забыли про меня! Нехорошо, хозяйка, гостей за дверью держать! Доброго здоровья тебе и деткам твоим, - сказал седой здоровяк. – И молодой твоей гостье!

- Здравствуйте! – Лили поднялась из-за стола. Она слышала про Отиа Палаванишвили, успешного умного купца с цепкой хваткой. Вдовец, не растерявший здоровья, силы, он считался выгодной партией для женщин в Гоми и окрестностях. У него всегда водились вещи первой необходимости, продукты, лекарства, он всегда знал где, что и почем найти. Но взгляд его напоминал взгляд коршуна, приглядывающегося к добыче. Внимательные черные глаза Отиа, казалось, пронизывали насквозь.

- Присаживайся, - пригласила Кетеван к столу гостя. – Чаю будешь?

- Чаю?! Не откажусь! – улыбнулся торговец. – Вот сколько знаю тебя, Кети, а ведь совсем не изменилась. Похорошела только. Ты уж мне поверь, я в женщинах толк знаю! Детки-то как твои? Здоровы!

- Да, спасибо тебе, - ответила Кетеван. – А твоя торговля как?

- Лучше всех! – улыбаясь, похлопал себя по животу Отиа. – Вот только сожалею, что в Цхинвал не смог выбраться! Так не вовремя заболеть! Никогда себе не прощу! Обождите, я сейчас.

Он вышел во двор и, спустя пару минут, вернулся с вещмешком советского образца. Из мешка он достал буханку хлеба, пару банок с консервами, бумажный пакет с конфетами. Все это он выложил на стол.

- От нашего стола, - вашему столу! Давай, хозяйка, командуй!

Отиа примостился на крохотную табуретку, которая, казалось, развалится под его весом. Снял автомат, вытащил пистолет, сложив свой арсенал на подоконнике.

- Извините, дамы, что с оружием в дом вошел, - важно сказал Отиа. – Да только «железо» мое всегда при мне. Не с дурными умыслами в дом их принес, просто привычка такая.

- Не волнуйся, я от вида оружия в обморок не упаду, - усмехнулась Кетеван. – Держи чашку.

- Спасибо, Кети. – Отиа не спеша, с достоинством принял чашку, отхлебнул. – Хороший чай. Спасибо. А хозяин-то где? Уехал что ли?

- Уехал! – с горечью сказала Кетеван. – В экспедицию, в Тбилиси!

- Что ему дома-то не сиделось?! – скривил губы Отиа. – Уж сорок скоро стукнет, а все по пустыням лазает, как мальчишка! Не дело для отца семейства!

Лили жутко не понравилось, что Отиа ведет себя как хозяин, да еще и смеет критиковать Сергея, мужа Кетеван. Она ожидала, что Кетеван возмутится, осадит наглеца. Но она только промолчала, сжав губы.

- А я считаю, что Сергей поступил очень храбро, - сказала Лили.

- Ты, Лили, молодая еще, много не понимаешь! – тут же осек ее Отиа. – Храбрость нужна в молодости, а к старости важнее ум. Ум, чтобы семью и детей обеспечить всем необходимым.

- А вы бы не испугались отправиться в пустыню, в неизвестность? – не унималась Лили.

- Если я буду считать, сколько раз я отправлялся в разные рискованные экспедиции, у меня пальцев не хватит на руках и на ногах! – Голос купца гремел так, что стеклянная посуда дребезжала. – Еще до войны, когда тебя еще и на свете не было, я в Турцию, в Египет за товаром ездил. Иногда и контрабандой занимался. Да что было делать, время такое было. Так что я свое отъездил, пусть теперь молодые мотаются по дальним углам! А мне время доходы подсчитывать. Вот только жалею, что в Цхинвали не съездил! Заболел так некстати, как дурак! Две недели в постели провалялся!

Отиа от досады стукнул кулачищем по столу, аж чашки зазвенели.

- Так что, хозяйки, если надо чем помочь, обращайтесь без стеснения! Товар обм нять, купить, продать, достать что… Нет такой вещи, которую Отиа не смог бы достать!

«Молодец! Нарисуй свой портрет и повесь в рамку на газетное табло, хвастун старый!» - подумала Лили.

- Тебе, Кети, муж разве ничего не оставил перед отъездом? – спросил Отиа. – Им там что-то обещали в качестве аванса. Или все прогулял?

- Мой Серго не такой, чтобы прогуливать, - наконец-то заступилась за мужа Кетеван. – Вон оно, в чулане! Если бы продуктами выдали, а то… Три автомата, зачем они мне. Два литра молока и мешок муки! С автоматами мне что делать?

- Так сменяй их на базаре, - посоветовал Отиа. – Хочешь, я сменяю. В два часа управлюсь! Возьму недорого, по-соседски.

«Проклятый ростовщик!» - подумала Лили.

- Я ведь понимаю, что выгляжу свиньей последней, когда у тебя свой процент удерживаю, - Отиа будто угадал мысли Лили. – Да только мне с людьми договариваться, им тоже платить надо. Но не волнуйся, со мной больше выгоды поимеешь, даже с учетом процентных вычетов, чем если сама пойдешь на базар.

- Я подумаю, - сказала Кетеван, изрядно покраснев.

- А чего вы в такую духоту дома-то сидите? – спросил Отиа, наливая вторую чашечку. – На свежем воздухе-то лучше будет.

- Да я тут по дому хлопочу, - смутилась Кетеван.

- И помочь-то тебе некому! – Отиа был просто наполнен сочувствием и сопереживанием Кетеван. – А сын чего? Пусть, дармоед, помогает! Не сердись, Кети, совсем я к старости ворчлив стал! И себя-то порой так обругаешь, что уши вянут и в трубочку сворачиваются! Вы вот сидите, а что в государстве делается не знаете! Слышали, что на юге, в Боржоми произошло?

- А что произошло? – одновременно спросили обе женщины.

- Точнее, не в Боржоми, - поправился Отиа. – А в Читахеви. Там фронт рядом, с турками воюют. Так вот, взорвали одного из боржомских командиров. Иоселиани, кажется. Прямо в доме, говорят, с женой и сыном. Сыну-то его шестнадцать лет было, приезжал домой родных навестить. Так все в этом доме и погорели!