Хозяйка Изумрудного города - Антон Леонтьев

Они выходили из собора, когда это произошло.

Изабелла успела заметить, как, прорвав полицейский кордон, на красный ковер, преграждая путь к черному президентскому лимузину, прорвался человек, облаченный в темный костюм. В руке он держал несколько роз.

«Бойся человека в черном с розой», — всплыло в ее памяти предупреждение Рахили. Она успела сжать руку Рамона, охрана бросилась на непрошеного гостя.

— Умри, тварь! — прокричал черный человек, раздалось два выстрела.

Изабелла почувствовала резкую боль. Покушавшийся попал в нее. На глазах множества зрителей, в прямом эфире, она стала жертвой покушения. Ее белоснежное платье было залито кровью. Изабелла осела на ковровую дорожку.

— Боже, он убил нашу Беллу! — закричал кто-то, и толпа, только что ликовавшая по случаю единения двух своих кумиров, завопила от ужаса. Рамон заметался, его и Изабеллу окружили агенты Министерства безопасности. Раздалось еще несколько выстрелов — нападавший был убит на месте.

— Прервать трансляцию, — распорядился Рамон.

Он пытался заслонить Изабеллу от посторонних взглядов. Он склонился над ней. Изабелла едва дышала, на губах пузырилась кровь. Она, приоткрыв глаза, прошептала:

— Я не хочу умирать, Рамон. Спаси меня, пожалуй…

Так и не договорив, она потеряла сознание. Рамон, бережно подхватив раненую Изабеллу на руки, поторопился с ней к вертолету, который стоял на площади.

Тем временем толпа в нескольких местах прорвала полицейскую цепочку и бросилась к вертолету.

— Что с ней, она умерла? Белла не может умереть!

Десятки, сотни, тысячи рук тянулись к Изабелле, преградив Рамону, взятому в кольцо немногочисленной охраной, путь к вертолету.

— Расступитесь, она умирает! — напрасно кричал ди Сан-Стефано, всеобщая истерия перешла в подлинное безумие.

— Господин президент, мы вынуждены применить оружие, — сказал один из охранников. — Иначе они просто нас растопчут.

Снова послышались выстрелы, сначала в воздух, а потом и по живым мишеням. Несколько человек, сраженных пулями, упали под ноги беснующейся толпе.

Грандиозное празднество превратилось в грандиозную потасовку. Агенты службы безопасности сумелитаки проложить дорогу Рамону, державшему на руках Изабеллу, к вертолету. Дверца еще не захлопнулась, а машина уже поднималась в воздух.

— В президентский госпиталь, — отдал короткое распоряжение Рамон. — Изабелла, — обратился он к жене, — дорогая, прошу тебя, не умирай, ты не имеешь на это права!

В госпитале их уже ждали. Изабеллу немедленно повезли в операционную. Генералу сообщили, что у его жены серьезные ранения — одно в легкое, а другое едва не задело сердце. Шансы, что она останется в живых, были тридцать к семидесяти.

Лучший хирург Коста-Бьянки, который был приглашен на торжественный ужин по случаю бракосочетания президента и Изабеллы Баррейро, был немедленно доставлен в госпиталь. Он, как был, в смокинге, отправился дезинфицировать руки, ассистенты по дороге облачали его в спецодежду. Он сказал Рамону, что надежда есть всегда и он сделает все, от него зависящее…

Потянулись часы ожидания. В давке на площади возле собора погибло около сорока человек, больше тысячи получили повреждения и ранения. В том числе семнадцать человек были застрелены агентами безопасности. Рамон, которому доложили об этом, приказал не пропускать информацию.

— Все должно выглядеть как тщательно спланированная атака приверженцев Сантьяго. Не упоминайте о том, что погибло такое большое количество людей.

Слава богу, что это не пошло в прямой эфир. Скажем, что пострадало пять человек.

Его больше всего интересовало состояние здоровья Изабеллы. Он не мог потерять жену сразу после венчания в церкви. В госпиталь прибыл архиепископ Флориан. Он сладким голосом пытался утешить фата.

— Господь смилостивится над Изабеллой, она останется в живых, — говорил он. — Но даже если она умрет, Рамон, то ты не имеешь права роптать. Такова ее судьба.

Изабелла не умерла. Операция по извлечению пули из левого легкого длилась три с половиной часа и прошла успешно, вторая пуля прошла навылет. К полуночи Изабелла очнулась. Рамон оказался у ее кровати.

— Ты не умрешь, — заверил он ее. — Я этого не допущу, моя дорогая.

Изабелла слабо улыбнулась. Она проговорила еле слышно:

— Рамон, я хочу, чтобы мы заключили гражданский брак. Прямо здесь, в палате. Ты сможешь это сделать?

— Конечно, — ответил ди Сан-Стефано. — Изабелла, может быть, нам стоит отложить…

— Нет, — твердо ответила она. — Немедленно. И не забудь проследить, чтобы это попало в газеты и на телевидение. Народ должен видеть меня и тебя вместе.

Даже будучи в тяжелом состоянии, Изабелла помнила незыблемое правило: никогда не забывать об имидже. Рамон вызвал министра юстиции и людей с телевидения, которые устроили все, как нужно. Рано утром следующего дня коста-бьянкцы увидели, как Изабелла, лежащая в палате госпиталя якобы на смертном одре, сочетается гражданским браком с их президентом.

За три недели, которые она провела в госпитале, Изабелла получила четыреста восемьдесят тысяч писем и телеграмм. Гигантские толпы людей с цветами, свечками, ее фотографиями и трогательными самодельными плакатиками собирались под окнами госпиталя, молясь о ее скорейшем выздоровлении.

Изабелла была благодарна народу за такую любовь.

Она даже сказала Рамону, что не будь безумца, который попытался ее убить, то его следовало бы выдумать.

— Нам о нем почти ничего не известно, — сказал ей супруг. — Его имя Карлос Родригес, тридцати девяти лет, находился под наблюдением психиатра. Он страдал навязчивыми идеями, одной из которых была ты, дорогая. Видимо, он, узнав, что ты выходишь за меня замуж, решил, что лучше убьет тебя, чем отдаст мужу.

Жаль, что агенты спецслужб переусердствовали, они застрелили его около собора. Мне кажется, что он не был одиночным психопатом, это был заговор. Хорошо бы знать, кто за ним стоит…

Рамон не преминул воспользоваться представившейся возможностью. Он организовал несколько политических процессов, на которых к смертной казни были приговорены его противники. Их обвиняли в попытке убить президента и его супругу. Благо, что изобретать ничего не требовалось. ного фонда помощи детям и малоимущим. Счета фонда пополнялись из государственного бюджета и добровольных пожертвований бизнесменов и промышленников. Добровольное пожертвование выглядело обычно следующим образом — в банк или в крупный концерн приходили представители фонда, которые предлагали перечислить на отдельный счет, скажем, миллион реалов. Если бизнесмен отказывался, то через пару дней к нему наведывалась налоговая полиция или прокуратура, и всегда находилось что-то, противоречащее уголовному законодательству страны. Поэтому бизнесмены предпочитали платить.