Пришельцы. Земля завоеванная (сборник) - Роман Злотников

«Если вдуматься, это форменное свинство. Сволочи они, эти Братья. И провокаторы. Нет, если за каким-то чертом им нужны были земные покойники, то нужно было просто потребовать. Обязать Землю передавать тела. Оплачивать, да, но не оставлять выбора людям. Тогда был хоть какой-то шанс сохранить уважение к человеческой породе – нас заставили, от нас ничего не зависит… Зависит, мать твою. Только от нас и зависит».

Командир помотал головой, отгоняя неприятные мысли.

Штатные психологи Бюро им всем внушали, что ничего предосудительного экипажи спецмашин не делают. Выполняют работу, получают деньги – и только. Если откажутся они, то найдется кто-то другой. Очень удобное оправдание. Только вот почему-то экипажи скрывают даже от родственников свое место работы и род занятий. Нет, понятно, что сохранять инкогнито нужно в первую очередь для безопасности: существует угроза того, что кое-кто из землян решит, что такой вот некрообмен – штука не просто неприличная, но даже и преступная. И примутся физически наказывать всех причастных к этому.

Но ведь не только по этой причине Командир рассказывал своей жене о командировках, а стрелки вроде как были водителями-дальнобойщиками… Люди странно относились к работникам Бюро. С брезгливостью какой-то, с отвращением…

Да и сами члены экипажей…

В принципе, никто от них не требовал одобрения обменов. От них требовалось точное и неукоснительное выполнение инструкций. И все. Точное и неукоснительное.

Легче от этого членам экипажей не становилось. Вот не становилось, и всё. Кто-то впадал в депрессию, кто-то начинал спиваться, а несколько человек даже попытались покончить с собой. Некоторые – вполне успешно.

«Понимаешь, Макс, – сказал на прощание Командиру один из стрелков, подавший рапорт об уходе из Бюро, – все это, конечно, правильно. Люди сами решают, отдавать покойника или нет, это их дело, а мы только перевозим. Отвез-выгрузил-свободен. Но ведь я – стрелок, ты помнишь? Мне ведь придется стрелять, если что. В людей, между прочим, не в инопланетян, и не в этих… пассажиров, а в людей, с которыми я, в принципе, согласен. Ты понимаешь меня?»

Командир его понимал. И понимал, что ничего нового в государственной службе тот стрелок не открыл. Точно так же может думать полицейский в шлеме, бронежилете и противогазе, разгоняющий какую-нибудь массовую акцию на улице или защищающий очередного продажного политика, финансового афериста или заворовавшегося президента. Ничего нового. Только вот легче от этого все-таки не становилось.

«Счастье, что Непримиримые пока ограничиваются призывами в Сети и мирными акциями протеста у представительств Бюро. Более-менее мирными. И пока… Черт. Следить нужно за своим языком, – подумал Командир. Хотя, что тут играть с самим собой в прятки? Рано или поздно кто-то из борцов за человеческое достоинство… за достоинство человечества, возьмет да и выстрелит в проезжающую спецмашину. Машины, конечно, замаскированы под обычные грузовики, маршруты засекречены, точки перехода постоянно меняются, но ведь нет ничего тайного, что не стало бы явным».

– Все, Командир, вышли из города, – сказал водитель.

Командир и сам видел на карте, что они проскочили объездную трасу, но водитель всегда сообщал о преодолении очередного этапа. Информация о маршруте выдавалась на экран его монитора порциями, до следующей точки коррекции оставалось два с половиной километра.

Командир набрал очередной код из списка, карта на мониторе мигнула, и полоска маршрута протянулась дальше, еще на десять километров. «В общем, неплохо, – прикинул Командир. Места не глухие, но и не перенасыщенные движением. Проселки вдали от трасс. Кататься да наслаждаться, чего еще нужно? Время идет, денежки капают, лично ты ни за что не отвечаешь, кроме как за доставку – чисто экспедитор с жалованьем генерального директора.

Если бы еще заткнулись пассажиры».

– А теперь можно попить воды? – спросил Чудак.

– Конечно, вода в бачке. Вон там, сзади. Синяя кнопка – холодная, красная… ну, вы и сами разберетесь…

– И мне захватите стаканчик холодной, – сказал Толстый. – Там какие стаканы? Одноразовые, по сто двадцать миллилитров? Тогда мне полный. Холодной воды.

Оба стрелка одновременно обернулись к Чудаку, с интересом ожидая продолжения. Чудак замешкался на секунду, потом кивнул и пошел в конец салона, неуверенно переставляя ноги и касаясь рукой стенки, будто ожидая, что машину может тряхнуть. Или на самом деле ожидая этого.

«Да, – подумал Командир, – какие смешные бывают люди. Им-то знакомства всего на несколько часов, дальше они практически наверняка больше никогда не встретятся, но один все равно пытается сесть на шею ближнему своему, а второй с готовностью… ну или без возражений шею под задницу подставляет».

Чудак налил воды в стакан, выпил. Налил еще раз – снова выпил. Смял стаканчик, сунул его в мусоросборник. Командир краем глаза заметил, как Лунев разочарованно покачал головой – надеялся, наверное, что бедняга хотя бы плюнет в стакан Толстому. Вот ведь укатала жизнь человечка… Ведь не буддист ни разу, не толстовец, вон, дергается, щурится, словом – подвержен эмоциям, вроде как не склонен к непротивлению злу, а приказ хама – выполняет.

– Ваша вода, – тихо сказал Чудак, протягивая стаканчик Толстому.

– А? Да. Давайте, – Толстый медленно повернулся к Чудаку, посмотрел на того с некоторой брезгливостью на лице. – Сюда, на столик ставь, в гнездо…

«Ставь, – оценил Командир. – Не ставьте, а ставь. На «ты». И где твое «спасибо», пузан? Или ты привык дожимать человека, давшего слабину, втаптывать его в грязь, мешать с дерьмом и даже не получать от этого удовольствие, а воспринимать это как должное? Ну и сволочь же ты, Толстый!»

– А впрочем, – вдруг сказал Чудак напряженным голосом. – Какого черта, впрочем? Ваша вода, сэр!

Чудак, не торопясь, поднял руку со стаканчиком и перевернул его над головой толстяка. Струйка вытекающей воды пришлась тому в макушку, толстяк дернулся, пытаясь вскочить, но ремни жестко удержали его на месте. Вода в стаканчике закончилась, Чудак припечатал его к голове Толстого, сминая.

– Еще воды принести? – осведомился Чудак дрожащим от возбуждения… или от радости голосом. – Я могу, я быстро…

Он вернулся к мусоросборнику, выбросил стаканчик и уселся на свое место.

Толстый матерился сквозь зубы, вытирал голову и лицо платком, но даже не пытался что-то сказать непосредственно Чудаку. А тот, напряженно ожидавший продолжения, вдруг расслабился, и на его лице появилась улыбка. Почти блаженная.

– А ведь здорово, – сказал Чудак. – Я и не знал, как это здорово…