Восхождение - Влад Поляков

– Командир, я не вижу с графом его верного холуя, Мирея. Неужто сдох по дороге?

– Был жив и здоров, – процедил я. – А вот взял и исчез! Я действительно не вижу этого пройдохи. Неужели решил удрать от общества некромантов, променяв сытую жизнь при графе на неизвестность.

– Безымянный, он не таков, – отрицательно покачала головой баньши. – Если и исчез, то только по приказу своего хозяина. Я знаю такую породу слуг, они своеобразны, но слишком привязаны к хозяину. Лучше было бы спросить у графа.

– Не ответит. После всего того, что было, он точно отвертится. Да к тому же, как ни крути, но это его личное дело. У меня нет повода раздувать конфликт.

– Как знаешь. Но не забывай про этого человека.

– Да уж постараюсь, – хмыкнул я. – А сейчас двинемся на тренировочную площадку. Наш Сендрик потащил своего пленника именно туда. Поприсутствуем на этом наверняка не самом красивом зрелище.

А «зрелище» действительно намечалось! Сендрик не желал откладывать свою месть, вследствие чего потащил как пленника, так и большинство своих значимых вассалов на площадь, где то тренировались воины, то проводились небольшие турниры. М-да, не зря же он просил меня передать через Винтара и Текса своим помощникам, чтобы те созвали в крепость всех мало-мальски значимых людей графства благородного происхождения и воинских начальников, чье отсутствие на местах не шибко повредило бы обороне графства.

Вот и собрались, рассевшись на заранее установленных под навесами скамьях, ожидая момента, когда появится граф вместе со своим пленником. Всем было очевидно, что барон Гардар не жилец, вопрос был лишь в форме казни: поединок, казнь простая или с особо жестокими затеями. Лично я бы не рискнул прогнозировать, граф Сендрик в последнее время был практически непредсказуем, а психика у него окончательно пошла вразнос.

Так, вот и последние действующие лица, то есть собственно граф со своими телохранителями, последнее время всегда находящимися рядом с ним, а также скованный цепями барон. Дернуться под весом оков он был не в состоянии, так что молча прошествовал в центр площади, сопровождаемый тягостным молчанием. Ну и Сендрик, сияющий от радости и одновременно кривящийся от сжигающей изнутри ненависти.

Пустые слова, которые выкрикивал местный глашатай, пролетели мимо моих ушей. Пустяки, чушь, пригодная разве что для любителей местного фольклора. Да и титулы графа Дорга и барона Гардара мне глубоко безразличны. Оживился я, лишь когда барон в первый раз открыл рот после того, как были оглашены пункты, по которым Сендрик намеревался предать его казни.

– Я благородный человек, – начал барон, но поперхнулся от удара в грудь, полученного от телохранителя Сендрика, и закашлялся, – кх-хрк… требую положенного уважения ко мне.

– Ты дерьмо, – ответил Сендрик. – Когда твои подельники убивали моего отца, то его благородство для них было пустым звуком. Настолько же пустым, как и твое сейчас. Поэтому и будешь висеть на крепостной стене, как последний вор и мародер.

– Я казнил бунтовщика, как приказал мне король! Весь ваш род всегда служил источником раздоров в королевстве, – барон оказался стойким малым и молчать не собирался. – За все ваши гнусные деяния и прикончили старого графа на заброшенном кладбище. Именно из-за своих поступков, из-за попытки выйти из-под скипетра короля он не упокоился в родовом склепе. А нам были пожалованы все земли графства, о том есть именной указ его величества…

Что барон хотел этим сказать? В графстве Дорг испокон веков наплевательски относились ко всем королям, считая свой феод хотя и частью королевства, но крайне независимой, лишь иногда признающей власть короны. Так было всегда, а периодические смены сеньоров ничего не давали. Вот и барон Гардар, улыбнись ему удача, через десяток или пару десятков лет тоже склонился бы к сепаратистским настроениям. Иначе местная знать его бы не поддержала. Не дала бы как следует укорениться.

Так что слова были хоть и смелые, но пустые. Впрочем, он и сам должен был все понимать, просто молчать не хотел. К тому же графа ему зацепить все же удалось.

– Мой род древнее твоего, – зашипел Сендрик. – Только из-за этого короли Талимии и пытаются травить нас, опасаясь, как бы мы сами не предъявили права на трон! А все твои родственники – потомки простых наемников, которые сумели купить себе титул. А раз так, то лежать им в про́клятой земле за убийство моего отца. Я бы с большой радостью отправился туда и прикончил тебя на той могиле, где погиб отец, но на это нет времени.

– Мой род многочисленнее твоего и продолжит жить, – усмехнулся разбитыми губами Гардар. – А вот твой очень скоро прервется, ведь ты один остался. Как тебе это, а? Король пошлет сюда войско, которое ты со своими слугами и наймитами уже не сможешь разбить.

– Род? Твой род? – заорал Сендрик, у которого вновь сорвало башню. – Твои родичи валялись бы в пыли с содранной кожей и выколотыми глазами, если бы не один странный некромант, которому не понравилась моя замечательная идея… Так что ОНИ живы, но на тебе я отыграюсь!

– Я вызываю тебя, – четко проговорил барон. – Слышишь меня, сын борова и грязной нищенки, ничтожество в золотом шитье? Я вызываю тебя на поединок, и этому все свидетели. Ты не можешь отказаться, так как при свидетелях оскорбил мою родню. Ты мог убить, но не порочить их имена. Кто засвидетельствует это, у кого есть смелость дать ход поединку?

Молчание повисло над площадью. Тихое такое, нехорошее, отдающее робостью и трусостью. Глядя на окончательно теряющего человеческое обличье графа, никто из его вассалов не рисковал выступить пусть не в защиту барона, всего лишь за его право, подтвержденное всеми законами этого мира.

– Ему нужны как минимум двое свидетелей поединка, – прошептала Сильвия. – А эти, что просиживают зады на скамьях, не рискнут вмешиваться. Но можете вмешаться вы и Клара. Текс и Кайл с Винтаром всего лишь воины – бывшие наемники и ученики мага, не достигшие высокой ступени, дающей титул. Я – не могу. Мой род официально пресекся, его вырезали, а представляться чужим именем не хочу, это было бы некрасиво по отношению к предкам.

– Сделаем. Клара, сразу после меня.

Тем временем в глазах пленника появилось глухое отчаяние. Он понял, что тут никто не осмелится идти против воли сюзерена, тем более такого бешеного, одержимого жаждой крови. Что ж, пришло время удивить тут всех.

– Я, архимаг Безымянный, свидетельствую твои слова, – ухмыльнулся я. – Желаю тебе сдохнуть на поединке, барон, уж больно неплохо твоя тушка будет смотреться висящей на крепостной стене.