Планируемая история (Сборник) - Александр Зиновьев

Надо различать морально-юридический и социологический подходы к проблеме предательства. Первый достаточен в отношении индивидуальных поступков людей в простых ситуациях. Второй необходим для научного понимания поведения больших множеств, масс и объединений людей в сложных исторических процессах. Именно такой случай имел место в годы подготовки, осуществления и закрепления результатов контрреволюционного переворота в Советском Союзе.

Простейший случай предательства есть отношение между двумя людьми. В этом отношении судьба одного человека существенным образом зависит от другого. Первый доверяет второму, уверен в том, что второй выполнит свои обязательства по отношению к нему. Второй имеет определенные обязательства по отношению к первому, осознает эти обязательства, знает, что первый доверяет ему, надеется на него в этом их отношении. Это отношение может быть закреплено словом, обещанием, клятвой, традицией, привычкой, общественным мнением, правилами морали, юридическими законами. Если второй человек не выполняет своих обязанностей в этом их отношении, то это называется словом «предательство»: второй предает первого.

Более сложные случаи предательства – когда партнерами являются либо один человек и группа людей, либо группы людей с обеих сторон, либо объединения многих людей, большие массы людей, целые народы и страны. Например, это отношение между правительством и подвластным населением страны, между лидерами партии и прочими членами партии, между партией и представляемым ею классом и т. д. Случай – когда человек, группа людей или вообще человеческое объединение предает самого себя. Но и в этом случае происходит удвоение – человек или объединение людей фигурирует в разных аспектах или берется в разное время. Например, человек может предать свои жизненные принципы ради каких-то других целей или невольно совершить поступки, которые играют предательскую роль по отношению к нему самому (в другое время или в другом отношении). Аналогично возможно самопредательство человеческих объединений.

В другом аспекте усложнение ситуации предательства происходит за счет того, что принимается во внимание третий компонент – враг (человек, группа, большое объединение), в пользу которого совершается предательство, который провоцирует предательство, способствует ему, использует его. Классический образец – две враждующие страны, граждане одной из них предают свою страну в пользу враждебной.

В третьем аспекте усложнение идет за счет усложнения участников отношения предательства, увеличения числа действий, образующих в совокупности предательское поведение, разнообразие этих действий, растянутость во времени и т. д. Образец этого – руководство одной страны проводит предательскую в отношении своей страны политику в пользу другой страны, враждебной ей. Среди действий этого предательского руководства могут быть такие, которые по отдельности не являются предательскими, но совокупность которых образует предательство.

Кто несет ответственность за предательство? В простейших случаях индивидуальных предательств это очевидно: сам человек, совершивший предательство. Тут применение моральных и юридических критериев трудностей не представляет. Ну а если участники некоторой ситуации – большие человеческие объединения? Например, целая армия капитулирует, как это случалось в войне 1941–1945 годов. Если командование приказывает сложить оружие и солдаты это приказание выполняют, кто они – предатели или нет? А как оценить поведение командования, которое решает, что борьба бесполезна? Возникают ситуации, когда люди оказываются не в состоянии сдержать клятву. Тут возникают трудности с оценкой поведения людей. А в случае с целой страной и ее руководством положение неизмеримо усложняется. Тут каких-то всеобщих критериев оценки поведения нет. Моральные и юридические нормы тут фактически теряют смысл. Во всяком случае, общепризнанный и узаконенный кодекс норм для таких случаев отсутствует. Действуют общественное мнение, политические соображения, традиции.

Бывает предательство осознанное и неосознанное, преднамеренное и непреднамеренное. Во всяком сложном и значительном предательстве, в котором участвуют многие люди и которое состоит из многих поступков в растянутом временном интервале, можно заметить как осознанность и преднамеренность, так и неосознанность и непроизвольность, причем в различной степени и в различных комбинациях. Это затрудняет оценку явления в целом, в особенности если отсутствуют достаточно строгие критерии на этот счет и желание понять явление объективно. Большинство предательств относится к явлениям такого рода. Они чаще всего не оцениваются как предательство, не наказываются или наказываются слабо, не мучают совесть предателей. И дело тут не в некоем падении нравственности (хотя и это имеет место), а в возникновении жизненных ситуаций, к которым не применимы нормы морали и юридические нормы.

Для оценки поведения людей как предательства нужны какие-то люди, стоящие над ними или независимые от них в определенном отношении. Для наказания одних людей за предательства нужны другие, имеющие силу и оправдание осуществить это. Если таковых судей и карателей нет, предательство остается неразоблаченным публично и ненаказанным. Предательство высших и сильнейших людей зачастую не оценивается и не наказывается как таковое.

Предательство есть широко распространенное явление как в личной жизни людей, так и в исторических процессах. Оно является постоянно действующим фактором человеческого бытия. Прогресс человечества противоречив. В той сфере, к какой относится предательство, он оказался явно не в пользу преданности, верности и надежности. И вершиной прогресса человечества в этом отношении стало то предательство, которое произошло в Советском Союзе и в России с приходом к высшей власти Горбачева и завершилось контрреволюцией 1991–1993 годов, олицетворяемой Ельциным.

Напоминаю, что я употребляю слово «предательство» в социологическом смысле, как научное понятие. Спрашивается, почему бы тут не употребить другое слово, поскольку слово «предательство» несет на себе нагрузку морально-юридического смысла? Я настаиваю, однако, именно на этом слове, поскольку научное понятие в данном случае является экспликацией (проявлением и уточнением) интуитивного словоупотребления. Оно содержит в основе своей морально-юридическую смысловую нагрузку. Достаточно припомнить поведение высшего партийного и государственного руководства страной, возглавлявшегося Горбачевым и Ельциным, работников партийного аппарата и миллионов членов партии, дававших клятвы верности партии, стране, идеалам коммунизма и т. п., но нарушивших эти клятвы и разрушивших советский социальный строй, советскую систему власти, партию, идеалы коммунизма и т. п. по указке и под аплодисменты врагов. И никакими словесными ухищрениями не оправдаешь это предательское поведение, причем предательское как в моральном, так в значительной части и в юридическом смысле.

Предательство, о котором идет речь, является чрезвычайно сложным сплетением огромного числа разнообразных поступков огромного числа людей. Причем оно вплетено в сложный исторический процесс жизни страны, составляющей часть жизни человечества. Оно имеет сложную структуру во многих измерениях. В частности, оно имеет «вертикальную», иерархическую структуру: горбачевская клика предает прочую часть высшего партийного руководства, последнее предает весь партийный аппарат, партийный аппарат предает всю систему власти и партию, все они предают подвластное население, Советский Союз предает союзников по советскому блоку, советский блок предает ту часть человечества, которая рассчитывала на его поддержку. Аналогично в других измерениях имеет место сложная структура. Очевидно, распространять на эту социальную эпидемию интуитивное словоупотребление нельзя. Требуются специальные познавательные средства, чтобы мысленно выделить это грандиозное социальное явление и осуществить его анализ. Для этого нужно осуществить профессиональное социологическое исследование. То, что я предлагаю здесь, есть лишь первый, ориентировочный шаг в этом направлении.

Рассматриваемое предательство никак не следовало из социальных законов советского строя (реального коммунизма), не было закономерным и неизбежным. Его могло и не быть. Оно явилось результатом уникального стечения исторических обстоятельств. Но оно не было случайным в том смысле, что было подготовлено всем ходом советской истории и намерением хозяев западного мира склонить определенную часть советского народа на предательство; это намерение нашло тут благоприятную почву.

Ниже мы рассмотрим некоторые (далеко не все) компоненты и вехи процесса подготовки этого рокового предательства в советский период русской истории.