Том (5). Льды возвращаются - Александр Казанцев

Лиз показалась бы мне очаровательной, если бы я всеми клетками своего неуклюжего тела и всеми дыминками моего невезучего духа не так ненавидел ее…

Но у меня не было выхода. Только придуманный отцом план мог спасти Лиз.

– Хэлло, Картер, захватили ли вы какую-нибудь там книгу, кроме Библии? – беспокоился старик.

– Я надеялся найти Библию у вас, но я захватил свою канцелярию шерифа, – сказал Картер, умильно глядя на Лиз. – Никогда еще я не венчал столь красивых леди, – добавил он. – Вы позволите начать?

– Если уже не поздно, – буркнул я, глядя в окно.

Вдали на дороге виднелись автомобили и мотоциклы.

– Полиция! – крикнул Том, вбегая с ружьем в комнату.

– Приступим, леди и джентльмены, – гнусавым голосом пригласил Картер.

Хорошо, что все процедуры у секты Картера были упрощенными. И хорошо, что этот чертенок Том был так сообразителен, что вытащил трактор и комбайн, поставив их поперек дороги почти в миле от фермы.

Полицейским пришлось идти к ферме пешком.

За это время проповедник, он же шериф, Картер успел принять нас с Лиз в свою дурацкую секту и обвенчать сразу церковным и гражданским браком.

Мы надели обручальные кольца – они тоже нашлись у Джен. Потом мы расписались на какой-то гербовой бумаге.

Картер торжественно приложил к ней печать.

Перед богом и людьми мы были теперь мужем и женой, черт бы всех побрал!..

Первым на ферму ворвался сутулый верзила. Он в бешенстве вращал глазами и был настроен отнюдь не миролюбиво. Я понял, что теперь мой выход.

– Не сообщите ли вы нам, сэр, чем все присутствующие обязаны неприятности видеть вас?

Билл хмыкнул и отступил. Вошел запыхавшийся полицейский и поднял руку:

– Именем Федерального правительства! Кто здесь будет миссис Елизавет Рипплайн, жена мистера Ральфа Рипплайна?

– О'кэй, сэр! Такой здесь нет. Позвольте представить вас, мистер… мистер…

– Комиссар Зейс к вашим услугам.

– Позвольте представить вас, комиссар Зейс, моей супруге миссис Елизабет Бредли, одно время побывавшей замужем за мистером Ральфом Рипплайном.

– Не болтайте чепухи, – прорычал Зейс.

– Нет, почему же чепуха, господин комиссар? Я бы хотел, чтобы вы вместе с директором-распорядителем Ассоциации безопасности убедились, что моя жена только что сочеталась со мной законным браком, освященным религией. К сожалению, шампанское уже выпито.

– Прошу вас, сэр, – гнусавым голосом вмешался Картер, протягивая комиссару полиции нравов свежеиспеченный им документ.

– Черт возьми! – сказал Зейс, читая бумагу.

– Я просил бы вас, сэр! Я слуга церкви, – почтительно напомнил Картер.

Комиссар Зейс посмотрел на Билла. Тот яростно сжимал свой огромный кулак.

– Заберем их, – предложил он.

– Вы не имеете права этого делать как представители полиции нравов, – сказал я, подбрасывая на ладони револьвер.

Полицейский перевел свой взгляд с меня на Картера.

Служитель церкви рассматривал огромный ковбойский кольт, который, оказывается, висел у него сбоку.

И совершенно такой же громоздкий старомодный кольт, словно свалившись с дешевого киноэкрана, оказался и в руке отца.

Комиссар Зейс круто повернулся к двери.

– Здесь мне делать нечего, – заявил он.

Они вышли и зашагали по шоссе.

Атака была отбита, но…

Там, где не сможет действовать полиция нравов, будет действовать Ассоциация безопасности.

На ночь мы забаррикадировали все входы в дом. Передвинули шкафы, столы, забили досками оконные проемы.

Можно было ждать всего.

Я положил свой револьвер под подушку. Я ночевал в комнатушке Тома, в той самой комнатушке, которая оказалась запертой ночью, когда в ней спала Эллен.

Я вспомнил об этом и тоже закрылся на крючок! Я почти боялся, что… дверь эту попробуют открыть. Нет! Не гангстеры, конечно…

Джен уступила Лиз свою комнату на втором этаже. Комнатушка Тома была на чердаке.

Я поднялся по дьявольски скрипучей лестнице.

Пожелав мне спокойной ночи, Лиз сказала, что никогда не забудет того, что сделала для нее моя семья.

Я думал об этом перед тем как заснуть. И я думал об Эллен. Она бы меня поняла… Потом все устроится… Лишь бы этот проклятый лед… Иначе и устраивать незачем…

На меня наплыли белые снежные сумерки. И я тихо взмыл в воздух, словно потерял вес. Так со мной бывало только в детстве.

Я блаженно уснул.

И вдруг проснулся, просунул руку под подушку и сжал револьвер.

Дверь в каморку пытались открыть совсем так, как я пытался сделать это тем летом…

Пристыженный, я тогда ушел, а сейчас… Я слишком поздно понял, что произошло. Шпилька, обыкновенная дамская шпилька, которая удерживала великолепную прическу с крыльями бабочки, эта шпилька оказалась достаточной, чтобы снять крючок с петли.

И она вошла ко мне… Кто? Моя законная жена… перед богом и людьми, но только не перед моей совестью!..

Уж лучше бы это был Билл! Я по крайней мере знал бы, что делать…

Во сне я взлетел в снежное небо. Наяву я пал, низко пал… как только может пасть мужчина… в свою «брачную ночь».

Утром… утром она встала счастливая. Я никогда не думал, что Лиз может быть такой радостной, такой красивой!..

Но я не мог смотреть на нее, я опускал глаза, я был противен сам себе, я ненавидел себя! В Прекрасные Иосифы я, безусловно, не годился… Я обзывал себя павианом и двоеженцем…

Лиз стояла у окна, распустив волосы, и изредка оглядывалась на меня со счастливыми глазами.

– Милый, я назову нашего сына Роем, – сказала она.

Я готов был кусать подушку, рвать простыни, разбить свою голову о стену.

В этот день в сумерки, крадучись, пешком, бросив свой автомобиль, мы пробрались с Лиз на ближний железнодорожный полустанок.

Там не было пассажиров, кроме нас. Никто нас и не провожал.

Прощаясь, Том сунул мне холодный апельсин.

Стоял морозный июньский вечер. Электрические фонари были словно окутаны светящимися шарами.

Я передал Лиз апельсин.

– Можешь ты подбросить его? – спросил я.

– Может быть, положить на голову? – спросила она. Она была очень умна.

– Нет. Просто подбросить. Мне хотелось бы попасть в него на лету.

– Он совсем смерзся, как стекляшка, – сказала Лиз и подбросила апельсин.

Я выстрелил. Апельсин упал на перрон. Что-то звякнуло.

Мы с Лиз подбежали к нему.

Нет, я не попал. Апельсин был подобен кусочку льда… каким станет скоро весь земной шар.