Кир Великий - Сергей Анатольевич Смирнов

никакого побоища. Но знай: ты можешь убить любого, кто вздумает тебе помешать привести ко мне Набонида и Валтасара. Любого! Кроме Набонида и Валтасара.

— Твое слово, царь,— кивнул я.

— Любого! — настойчиво повторил Кир.— Что бы тебе ни предлагали. Не верь никому. Делай свое дело. У тебя до рассвета целых три стражи.

Я насторожился: в повелении Кира крылась какая-то тайна. Уж не на Аддуниба ли намекал царь, опасаясь, что вавилонские жрецы попытаются покончить с презиравшим их Набонидом. Если так, то я не испытал бы сожаления, убрав «ученого мужа» со своей дороги. Думать о будущем — одно, а делать дело — совсем другое.

Я взял с собой вот что: полдюжины ловких мардов, крепкую веревку длиной в пару стадиев, не меньше, три сотни железных наконечников от копий (разумеется, не сам я нес два тяжелых мешка, наполненных ими) и полный набор хитростей Болотного Кота: тонкие, гибкие кинжалы; особые ремни, позволяющие повисать на разных крючках и выступах, а заодно быстро придушивать жертву; рыбьи пузыри с травкой Цирцеи; огниво и многое другое. По ходу сборов я напряженно раздумывал о том, где начинать приступ. Со стороны города стены дворца были освещены уличными огнями хоть и слабо, но достаточно для того, чтобы внизу собралась толпа зевак и местные бездельники стали делать ставки, кто из моего отряда быстрей доберется наверх. К их спору могла в конце концов присоединиться и стража дворца. Сколько с той стороны на стенах бойниц, я не знал, зато помнил, что есть три яруса, на которых приятно переводить дух, если стражи вовсе никакой нет. На очень высокой отвесной стене крепости, гордо выступавшей во внешнюю тьму, еще можно было разглядеть три ряда бойниц по четыре в каждом из рядов. По моей догадке эти бойницы служили зоркими глазами Набониду: за ними наверняка — как и на ярусах, выходивших в город,— бодрствовали воины, и в немалом числе. Оставалась та сторона царской крепости, что была обращена к рукотворному «ущелью» — в проход, который вел к Вратам Иштар между дворцом и выступом внешней оборонительной стены. Начинать приступ в этом «ущелье» казалось полным безумием, к тому же там стояла темень, как в царстве самого Аида. Так выбор был сделан. Осталось только принести жертвы богам, которые могли бы способствовать удаче.

Город был давно захвачен персами и даже был теперь доволен новым чужеземным игом, а мы между тем подбирались к его стенам, как вражеские лазутчики. Опасное дело, порученное мне царем Киром,— этот приступ самой высокой из всех ранее покоренных мною гор — начинало казаться мне детской игрой.

Мы углубились в проход и достигли самих Врат Иштар, которые все еще терпеливо ожидали великого Кира. Скорее по наитию, чем на глаз, я определил, что на этой стороне Дворцовой стены всего три бойницы, расположенные достаточно далеко друг от друга, да и те — на самом верхнем ярусе, то есть на высоте почти двухсот локтей! Я собрался с духом: успеть до конца третьей стражи совсем непросто, привалов не будет.

Одной веревкой я обвязался. Другую, более тонкую имевшую маленькие петли, пропустил через смазанную маслом петлю на поясе. К правому запястью подвесил небольшой молоток, сделанный из твердого дерева.

Потом я вознес к небесам, грозно нависавшим над крепостью, последнюю молитву и вытащил из мешка первую пару наконечников.

Половина — если не больше того «дела», что поручил мне Кир, заключалась в том, чтобы отыскивать на ощупь проемы и щели в крепостной стене, затем осторожно, чтобы не стучать слишком громко, забивать в них длинные наконечники персидских копий и подниматься по этим железным «сучкам» все выше и выше по стене. Чтобы нечаянно не сорваться вниз, я цеплялся за наконечники петлей ремня. Главным было добраться до бойницы, перебить там всех, кто попадется под руку, а потом закрепить веревку и спокойно отдохнуть, пока по ней живо взберутся марды. Все остальное казалось мне не слишком трудной задачей.

И вот я стал подниматься по стене, а мне посредством тонкой веревки с петельками стали посылать вдогонку наконечники копий. Я старался стучать как можно тише, однако «ущелье» отдавалось гулким эхом, будто на его дне стучал по наковальне сам Гефест. Мне чудилось, что стук слышен и в стане Кира, и по всему городу, а потому стражу дворца вот-вот охватит страх, что царь персов приказал своим титанам разрушить всю крепость до основания, пока не успело взойти солнце.

Поначалу я не медлил, но и не особо торопился: нужно было беречь силы. Мерно — палец за пальцем, локоть за локтем, плетр за плетром — поднимался я по стене и так увлекся, что потерял счет времени и почти забыл, куда стремлюсь: то ли за каким-то сокровищем, то ли просто на вершину безжизненной горы.

Так не сразу я и заметил, как внизу, подо мной, что-то произошло. Поначалу мне послышались какие-то вскрики, я подумал, что марды забеспокоились, почему так долго прошу новых наконечников (для этого нужно было подергать за веревку). С высоты уже примерно сотни локтей заметил внизу какое-то движение и вдруг с ужасом осознал, что стал видеть в темноте гораздо хуже, чем раньше. И уши тоже впервые подвели меня! Еще три года назад я бы не упустил на слух движения змеи, зашуршавшей среди камней где-нибудь за углом башни.

Немного повисев на стене без дела и переведя дух, я постарался забыть вещие слова Кира, подергал за веревку и снова принялся стучать молотком.

Вдруг рядом с молотком сверкнула искра! Так стрела чиркнула об стену и отлетела в сторону!

Кто-то снизу, не различая цель во мраке, выстрелил в меня из лука!

Я замер и похолодел.

Этот охотник не мог быть воином из царской охраны дворца. Тех набежало бы не меньше десятка не только внизу, но и на стенах; стали бы шуметь, замахали бы факелами. Невидимый стрелок хотел сделать свое дело так же незаметно, как и я свое.

Великим усилием я усмирил свое сердце, которое стало колотить в грудь громче деревянного молотка.

Вокруг было тихо, если не считать каких-то слабых шорохов