Крестьянские восстания в России в 1918—1922 гг. От махновщины до антоновщины - Петр Алешкин

9. Тамбовский волк вам гражданин! Уроки тамбовского восстания. Русский журнал. 2002. 27 ноября, http: //www. russ. ru/politics/ 20021127-sol.html 

10. Общегубернская информационная сводка о борьбе с бандитизмом по данным уездных политкомиссий. Июнь—июль 1921 г. // ЦДНИТО. Ф. 840. Оп. 1. Д. 1043. Л. 14—15.

11. Доклад В.А. Антонова-Овсеенко в ЦК РКП(б) о положении дел в Тамбовской губернии и борьбе с повстанческим движением (с пометками В.И. Ленина на полях рукописи) 20 июля 1921 г. // РГВА. Ф. 33988. Оп. 2. Д. 324, Л. 40.

12. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. З.Д. 190. Л. 2.

13. Записка члена Политбюро ЦК РКП(б) А.И. Рыкова председателю РВСР Л.Д. Троцкому о решении Политбюро аннулировать приказ № 171 и отозвать из Тамбова А.В. Антонова-Овсеенко и М.Н. Тухачевского 18 июля 1921 г. // РГВА. Ф. 33987. Оп. З.Д. 62. Л. 799— 799 об.

14. Протокол заседания Комиссии по борьбе с бандитизмом при РВСР об отмене приказа №№ 171 №23. 19 июля 1921 г. // РГВА. Ф. 33988. Оп. 2. Д. 383. Л. 303.

15. Записка командующего войсками Тамбовской губернии М.Н. Тухачевского В.И. Ленину о положении дел в губернии 16 июля 1921 г. Секретно №№ 1251, г. Москва//РГВА. Ф. 33988. Оп. 2. Д. 324. Л. 36-40.

16. Выписка из протокола заседания комиссии по борьбе с бандитизмом №№ 22. С. секретно. 17 июля 1921 г. // РГВА. Ф. 33988. Оп. 2. Д. 383. Л. 324.

17. РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 19851. Л. 1—2

18. Полномочная комиссия ВЦИК // РГВА. Ф. 235. Оп. 2. Д. 13. Л. 39.

19. Распоряжение Тамбовской уполиткомиссии председателю Пригородно-Слободского волревкома о запрете ареста в качестве заложников детей, беременных женщин и женщин с малолетними детьми. 20 июля 1921 г. Секретно, срочно // ГАТО. Ф. Р. -4049. Оп. 1. Д. 1. Л. 117.

20. РГВА. Ф. 33988. Оп. 2. Д. 324. Л. 40.

НАЦИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ПРОТЕСТНОГО ДВИЖЕНИЯ В РЕГИОНАХ РОССИИ

Важнейшей особенностью крестьянского движения в Поволжье в 1918—1922 гг. был многонациональный состав его участников. Эта особенность определялась спецификой Поволжья как одного из многонациональных районов страны. Крестьянские выступления против политики военного имели место во всех национальных районах Среднего и Нижнего Поволжья. И русские, и татарские, и чувашские, и мордовские села принимали участие в повстанческом движении. Они единым фронтом выступали в защиту своих крестьянских интересов. Об этом убедительно свидетельствует самое мощное в регионе крестьянское восстание, названное современниками «вилочным» или «восстанием Черного орла-земледельца» {1: 16}.

«Вилочное восстание» в начале 1920 г. выявило национальные особенности протестного движения крестьянства Поволжье — огромная территория, заселенная многонациональным населением — русскими, татарами, башкирами, мордвой, чувашами, калмыками, немецкими и латышскими колонистами, давно освоившими крупный район в саратовском Заволжье.

Основную часть повстанцев составили татары и башкиры. Но наряду с ними активное участие в восстании принимали крестьяне русских селений, немецкие и латышские колонисты. Местные руководители в пропагандистских целях пытались расколоть повстанцев по национальному признаку. На Уфимской губернской конференции РКП(б) 3 марта 1920 г. докладчик—председатель губревкома Б.М. Эльцин утверждал: восставшие — мусульманская часть населения, русские же либо пассивны, либо активно защищают Советскую власть {1: 419}. В реальности «вилочное восстание» было многонациональным: в нем принимали участие татары, башкиры, русские, чуваши, мордва, немцы. Оно не являлось национальным движением. Большинство населения территорий, охваченных восстанием, было мусульманское, поэтому в восстании участвовало больше мусульманского населения, чем русского крестьянства.

Определяющим фактором восстаний в многонациональной среде являлся протест против продовольственной политики военного коммунизма. В конце 1918 — начале 1919 г. основная тяжесть продразверстки легла на уезды Симбирской, Самарской и Казанской губерний, освобожденных от власти Комуча осенью 1918 г. В 1919 г. продразверстка была распространена на Уфимскую губернию и прилегающие к ней районы, большинство населения которых составляли татары и башкиры. В Белебеевском уезде Уфимской губернии восстание распространилось на все татарские волости: Старо-Турайскую, В. Бшиндинскую, Чукадытамакскую. Собрание Белебеевской организации РКП(б) 3 марта 1920 г. констатировало: «Нации более низкой культуры не понимают трудностей хозяйственной разрухи» {1:405,412}.

Показателен доклад руководителя Белебеевского уездного исполкома ПК. Касымова в Уфимский губком РКП(б) об обстоятельствах убийства продотрядовцев в деревне Казаклар-Кубово Чукадытамакской волости 16 января 1920 г. В нем сообщалось, что 12 января комиссар продовольственного отряда Михайлов и двое продотрядовцев были убиты жестоким способом: трупы обезображены, у некоторых мозги наружу, глаза выкатились и зубы выбиты. Арестованные участники убийства оказались из числа наибеднейшего и среднего крестьянства: один из них — житель Казаклар-Кубово Альмухамет Шаймухаметов — неимущий бедняк, добывавший пропитание для полдюжины своих детей плетением и продажей лаптей. Он избивал продотрядовцев, держа в одной руке лапти, в другой дубину. Объяснение жестокого убийства не имело под собой никакой национальной окраски: продотряд решил самовольно закрыть местный базар, в результате данной акции неимущая беднота лишалась последней возможности приобрести где-нибудь кусок хлеба. Никакого снабжения бедного населения продовольствием со стороны местной власти организовано не было. Общее собрание жителей татарской деревни признало, что вследствие совершенного на ее территории убийства на деревню пал позор, поэтому общим собранием было вынесено решение: в течение трех дней выполнить годовой наряд хлеба. Белебеевский уездный исполком предлагал организовать в срочном порядке национальные продотряды {1: 332—335}.

Преобладание в составе участников «вилочного восстания» мусульманского населения не отличало его принципиально по своим целям и механизму проведения от подобных выступлении русских крестьян. Характерно обращение Бирского ревкома Уфимской губернии к мусульманскому населению уезда от 5 марта 1920 г.: «Братья-мусульмане! Из вашей среды вышли некоторые группы граждан, которые и сами поддались разным провокационным слухам и которые мирное население с дерзостью поднимают к восстанию против Советской власти. Мысль о восстании, как уже выяснилось, зародилась среди кулаков, торговцев, приверженцев старого царского строя, офицерства и буржуазии, возвратившейся из Сибири. Они пустили в темную мусульманскую массу свой разлагающий яд и эту самую трудящуюся бедноту натравили против Советской власти и коммунистов, а сами остались в стороне. Кто же расплачивается за их предательскую провокацию? Кто кладет свои головы в борьбе с доблестной Красной армией? Кто выступает с цепами, лопатами и другими такими же орудиями против красной винтовки и пулемета? Да та же трудовая беднота мусульманства, на которой всегда выезжала кулацкая наглая свора. Она именно своею жизнью, своими головами платится за чужие грехи только лишь по своему неразумию…

Бедный, заблуждающийся брат-мусульманин! Побереги свою голову и жизнь — они нужны еще для блага твоего семейства, твоих малых дочерей и сыновей! Твои руки еще нужны для поднятия твоего разрушенного хозяйства! Ты неразумно пользуешься лопатами, вилами, цепами — разве это орудия для войны? Если хочешь воевать — бери винтовку, она не изменит, а эти мирные сельскохозяйственные орудия тебе нужны для твоего крестьянского труда. Плох и неразумен тот хозяин, который цепом убивает врага, а винтовкой молотит хлеб. А если у тебя нет подходящих для войны орудий, если ты видишь, что тебя дурачат богачи и толстосумы — возвратись к своему домашнему хозяйству, ибо ты не воин. Работай у себя дома и ты больше пользы принесешь себе и родине, чем отправляясь на войну с лопатой. Пусть Аллах благословит твой мирный земледельческий труд!» {1:437—438}.

Главным фактором протестных выступлений являлся продовольственный вопрос: недовольство возникало на основе просчетов политики военного коммунизма. Национальный и религиозный и аспекты играли важную, но далеко не определяющую роль, причем в данном соотношении религиозный оказался более весомым, чем национальный: основной массой восставших крестьян были мусульмане.

В мусульманских селах Казанской, Самарской и Уфимской губерний местные продорганы в ходе выполнения продразверстки не учитывали религиозные традиции населения. Устанавливая задания по разверстке на свинину на татарские села, продкомы даже не учитывали, что татары свиней не разводят, соответственно, не могут выполнить план разверстки {1:449—453}. Особое недовольство крестьян вызвали действия местных властей по принудительной мобилизации мулл для выполнения трудовых повинностей и взятию их в качестве заложников за невыполнение плана государственной разверстки. Там, где это осуществлялось, происходили протестные акции. Религиозные деятели мусульман — муллы — нередко были среди участников и инициаторов восстаний. Сельские священники, тесно связанные с крестьянами, нередко активно участвовали в крестьянском движении, вели агитацию против политики большевистского государства, в числе первых подвергались репрессиям. Карательные отряды производили аресты татарских мулл в качестве заложников. Однако население не выдавало зачинщиков восстания даже после ареста мулл {1: 449—453}.