Сатисфакция - Виктория Потёмкина

- Надо перерезать пуповину, - спокойно сказал Олег.

От этих слов Олега, Даша прижала ребенка ближе к себе, как бы протестуя. Она знала, что это необходимо, но слово "перерезать" несло в себе некий угрожающий оттенок, и первым порывом Даши было защитить девочку. Тем более они не врачи, могут навредить... хотя, врач все объяснил крайне подробно на тот случай, если скорая не успеет во время. Но все же было страшно причинить ребенку вред...

- Я-я... не могу, - пролепетала Даша, инстинктивно пальцами поглаживая ребенка. - И надо немного подождать.

Олег кивнул. Врач объяснил, что желательно подождать несколько минут, прежде чем перерезать пуповину, пока та пульсирует.

- Тогда это сделаю я, - спокойно констатировал телохранитель, сдвигая Катю с себя, и вставая с кровати.

- Ты уверен? - Даше собственный голос показался каким-то жалким, будто бы придушенным.

Мужчина еще раз уверено кивнул, и Даша передала ему ребенка, но не так уверенно. Девушка отвернулась, чтобы не видеть сам процесс, все же он вызывал в ней страх и опасение. Она закусила губу, ожидая, когда все закончится и, пытаясь справиться со своими чувствами. И хоть рожала не она, именно у Даши было ощущение, что ее разобрали по кусочкам, а потом заново собрали.

Потом до нее дошло, что ребенка нужно укутать, а она не принесла пеленки. Быстро направившись в детскую, обустроенную Жекой, она нашла там пеленки и вернулась.

- Всё, - голос Олега встретил Дашу на пороге комнаты. Он протягивал ей ребенка, и Даша, не раздумывая, взяла малышку. В этот момент до этого молчавшая Катя, решила о себе напомнить:

- Уйдите! - закричала она. - Оставьте меня! Все!

Даша посмотрела на измученную Катю, потом перевела неуверенный взгляд на девочку. Даша понимала, что нужно показать ребенка матери, хотя ей отчего-то это делать жутко не хотелось. Все противилось этому, но так нужно было. Был мизерный шанс, что у Кати проснутся до этого отсутствующий материнский инстинкт. Когда-то Даша думала, что лишить Катю всего будет лучшим наказанием для той. И Даша строила определенные планы для того, чтобы отобрать ребенка у Кати, но сейчас глядя на маленькое существо, которое беспокойно шевелилось в ее руках, она поняла, что таким образом могла совершить непростительный поступок против совершенно невинного ребенка. Даша тихо ужаснулась сама себе, ведь у нее были даже мысли на счет членовредительства ребенку... это непростительно, это низко. Как она могла вообще думать о таком? Как могла докатиться? Разве ее мать одобрила бы подобные мысли? Разве не учила ли ее мать тому, что дети это главная отрада для любой женщины? Что дети это святое?

Все эти мысли стремительно пронеслись в голове у Даши, и ей пришлось прикусить щеку изнутри, чтобы не закричать в голос. Она стала такой же, как Катя! Думала только о себе и своих потребностях! Какое она имеет право решать судьбу этой малышки?

- Катя, - тихо позвала Даша, надеясь, что Катя успокоится и не напугает ребенка, - посмотри, это твой ребенок! Это твоя девочка!

- Не нужна она мне! - закричала Катя. - Мне никто не нужен! А ее можете выкинуть! Она - это мусор! Ничего не значащий мусор и ей самое место в мусорном бачке!

Катерина истерила, била руками и ногами, орала, плевалась. Потом увидев ребенка в руках Даши, попыталась дотянуться до него.

- Дай мне ее! - зашептала она, совершенно сумасшедшим голосом. - Дай мне! Я ее удавлю!!!

Жуткое зрелище, Катя совершенно не контролировала себя. Абсолютное сумасшествие сквозило в ее чертах лица. Даша отошла от кровати, прижимая к себе ребенка, а Олег запрыгнул на кровать, пытаясь удержать сошедшую с ума девушку, которая хотела смерти собственному ребенку.

- Дайте ее мне! Дайте! - орала Катя не своим голосом, будто бес вселился в нее.

Беляева стояла совершенно парализованная. Происходящее было из серии невозможного... но оно происходило!

- Уходите отсюда, - заорал Олег, пытаясь сдержать Ведьму, но видно сумасшествие действительно придавало силы, потому что он еле удерживал ее. - Унеси ребенка!

Беляева развернулась и моментально выбежала из комнаты, будто за ней черти гнались, все также прижимая к себе ребенка.

- Все будет хорошо, малыш, - шептала она едва послушными губами, открывая дверь детской комнаты. Войдя туда, она остановилась посреди комнаты, не зная, что делать дальше. Беляева раньше никогда не имела дела с детьми, тем более с новорожденными. Что ей сейчас сделать? Помыть его. Но как? Она боялась навредить девочке. Очень боялась, сделать что-то не так... поэтому она решила просто укутать малышку. Она закутала ребенка в теплый плед, получилось не очень, но пеленать она тоже не умела, а тепло было нужно ребенку. Что теперь? Положить в кроватку? Но... по каким-то необъяснимым причинам, она боялась оставлять ее, она вообще боялась снять ее со своих рук, будто бы сделав это, она кинет малышку на растерзание волкам. Что за бредовые мысли? Но сейчас неведомые ей инстинкты руководили ей, и Даша решила просто подчиниться им.

Пройдя по комнате, она уселась на кресло-качалку и, прижав к себе, стала укачивать малышку. Что удивительно ребенок не плакал, а вскоре просто заснул у нее в руках. Чувство неведомой нежности нахлынуло на девушку, и она сама того не замечая стала нежно рассматривать малышку, мирно спящую в ее руках. Теплый комочек тихо посапывал, а Даша с замиранием сердца следила за каждым движением малышки, иногда нежно что-то ворковала, или просто осторожно касалась бархатной щечки. Даша сама не понимала, что происходит. И не желала анализировать, ей было просто спокойно. Впервые за долгое время, надоедливые фрагменты болезненного прошлого оставили ее. Гнев и бешенство куда-то исчезли. Она просто чувствовала, как что-то соединило ее с этой малюткой. Маленькая ниточка связала этих двух одиноких девочек, соединяя два брошенных сердца. Ниточка, которая однажды может превратиться в стальной, неразрывный канат, который не сможет разорвать ни какие враги, никакие ссоры, никакие обидные слова... Но это может случится только в том случае, если одна из них навсегда освободится от прошлого, освобождая сердце для будущего... а пока их соединяла лишь маленькая ниточка... которая в любой момент могла оборваться.

В таком положении их застал Олег, неуверенно потоптавшись на пороге, он спросил:

- Как девочка?

- Спит, - ответила Даша, отводя нежный взгляд с новорожденной. Она не должна привязываться к ней, Беляева это прекрасно знала. Но какое-то непонятное чувство родилось сегодня ночью к этой малышке. Дарья ужасно боялась этих теплых чувств, ей еще и помимо любви к ее отцу, осталось и ее полюбить... Любви? К ее отцу? О чем она вообще думает... Крыша поехала, как и у Кати! Конечно, она его не любит! Только хочет, простая похоть! Только ее разумная часть, которая уже отчаялась быть услышанной опять, покачала головой, дивясь как можно так долго обманывать саму себя. - Олег, скажи, а ты умеешь обращаться с детьми?