Игра королев - Дороти Даннет

Так он и сделал. Почти незамедлительно сэр Джордж, зардевшись как мак, откинулся в кресле и заявил:

— Все это соответствует действительности. На самом деле господин Кроуфорд был связан по рукам и ногам во все время разговора с лордом Греем. Боуэс, руководивший засадой, был искренне удивлен появлением Бокклю: его взяли бы в плен, если бы не явились основные силы англичан. — Он помолчал и мягко добавил: — Я могу также свидетельствовать и о нападении на Хьюм. Господин Кроуфорд бегло говорит по-испански, и лорд Грей в моем присутствии опознал его как предводителя отряда, осуществившего налет.

Продолжать было рискованно. Королевский прокурор в очередной раз смирился со своим поражением. Досады он не испытывал: помериться умом с достойным противником было для него величайшим наслаждением. Он сказал:

— Ну что ж, господин Кроуфорд, мы вынуждены признать, что у вас на все найдется ответ. Приятно будет послушать, как опровергнете вы более серьезные обвинения, к которым мы в свое время перейдем. А пока мне хотелось бы выяснить обстоятельства дела, касающегося графа Леннокса.

На этот раз обвинение было несложно сформулировать. В 1544 году, до того как граф переметнулся к англичанам, Хозяин Калтера находился с ним в самых дружеских отношениях, жил в его доме в Думбартоне и тем самым, как гласил обвинительный акт, принимал участие в предательских действиях. Что скажет на это господин Кроуфорд?

Драгоценное время шло. Жара и духота вкупе с напряжением мешали ясно соображать. Лаймонд сидел, чуть нагнувшись вперед, положив руки на подлокотники кресла, сцепив пальцы и склонив голову. Ричард видел, как он устал, и удивлялся, что голос брата остается чистым и звонким. Лаудер смотрел на него пристально, с недобрым прищуром.

Ясным, ровным голосом, таким, как всегда, Лаймонд пояснил:

— В 1542 году меня захватили в плен во Франции, и около двух лет я отбывал каторгу на французских галерах. В марте 1543 года я находился в числе гребцов на судне, которое доставило графа Леннокса из Франции в Шотландию, и он узнал меня. В сентябре того же года я вновь оказался на галере, которая везла золото и оружие, посланные Францией вдовствующей королеве. Я совершил побег и обратился за помощью к Ленноксу: у меня были основания предполагать, что он собирается изменить шотландцам, а значит, не прочь будет принять меня. Как вы знаете, он продался Генриху Английскому за брак с Маргарет Дуглас и выехал из Шотландии в Англию в мае следующего года, присвоив французское золото, вверенное его попечению.

В этот период, с сентября по май, я служил у него секретарем и переписчиком и покинул его довольно внезапно, с большим количеством тайной информации и львиной долей золота. Часть его я окольными путями вернул в Эдинбург, остальное использовал как мог в интересах королевы. В частности, нанял и вооружил отряд и содержал его, пока, прославившись на полях сражений по всей Европе, он не стал более чем окупать себя… Сознаю, конечно, что у меня нет доказательств: лишь в некоторых случаях я мог бы уточнить, куда и как было возвращено французское золото.

Бокклю весь зашелся от восторга:

— Стащить деньги у Леннокса! Бог мой, да ведь он всегда трясся над каждым пенни. Хотел бы я видеть его физиономию в тот момент, когда…

Генеральный прокурор возвысил голос:

— По поводу вооруженного отряда, о котором вы упомянули: как его командир, вы обвиняетесь в грабеже, вымогательстве…

— Это было вооруженное покровительство, — поправил его Лаймонд. — В наши беззаконные времена всякий человек, обладающий силой, должен помогать государству защищать его граждан.

— Сила не всегда права, — сухо возразил Лаудер, — но это так, к слову. Значит, мы должны предположить, что мотивы ваших отношений с лордом Ленноксом были опять же совершенно бескорыстными?

В усталых глазах мелькнуло слабое подобие улыбки.

— До определенных, по-человечески весьма понятных пределов. Если бы я не поддерживал отношений с лордом Ленноксом, то до сих пор бороздил бы Ирландское море, вместо того чтобы наслаждаться здесь вашим обществом.

— Понятно, — произнес Генри Лаудер. — И кстати: когда вы собирались выдать лорду Грею важную государственную тайну, касающуюся маршрута наших кораблей, вы тоже пытались просто снискать его расположение?

Он смотрел на Лаймонда так пристально, что не заметил судорожного движения Джорджа Дугласа. Исподтишка прокурор подобрался к одному из самых животрепещущих вопросов, и его оппонент прекрасно отдавал себе в этом отчет. «Ну же, мой мальчик! — сказал себе господин Лаудер, охваченный радостным волнением. — Давай дерись!»

И драка началась. Речь шла уже не о сомнительных происшествиях четырехлетней давности, а о только что совершенном предательстве, о котором еще не успели забыть. Эпизод в Гексеме был исследован во всех деталях.

— …Депешу лорду Грею вез курьер по имени Ачесон. Я ничего о ней не знал, пока мне ее не показали по дороге в Гексем.

— Господин Эрскин, можете ли вы это подтвердить? Пожалуйста. Знал ли господин Кроуфорд о существовании депеши?

— Он…

— Говорите громче.

— Он вначале отрицал это, но когда ему показали бумагу…

— Показали бумагу? А где же вы ее нашли?

— В его скатке.

— Он и тогда отрицал свою причастность?.. Мы слушаем.

— Нет.

— Он признался?

— Маловероятно, чтобы он знал содержание депеши. Он предотвратил передачу сообщения, рискуя собственной жизнью.

— О да, — сказал Генри Лаудер и потянулся, словно длинный облезлый кот. — Все мы весьма наслышаны о гексемской драме. Как наш друг избежал трепки, которую хотел задать ему брат, как он нагнал своего сообщника Ачесона, как, к несчастью, его отвергли англичане, с которыми он страстно жаждал примириться. Прикрываясь женщиной — знакомая песня, не правда ли? — он решил из двух зол избрать меньшее: совершить поступок, который позволил бы ему примкнуть хотя бы к шотландской стороне. Он застрелил гонца на глазах у господина Эрскина и рассчитывал на то, что этот человек, известный своей редкостной добротой, спасет его. К несчастью, и сам он оказался под прицелом — несомненно, это не входило в замысел.

Эрскин проговорил убежденно:

— Когда он стрелял, то уже видел, что спасения нет.

— Но ведь если бы он и не выстрелил, спасения для него не было бы все равно, — добродушно заметил генеральный прокурор.

На короткий миг все притихли. Епископ Рид спросил:

— Ну что, господин Кроуфорд?

Ладно, стоит попытаться. Лаймонд заговорил:

— Если бы я не прикрывался той английской леди, о которой- господин Лаудер любезно упомянул, тайна отправления кораблей перестала бы быть тайной. У меня нет доказательств того, что я не знал о послании Ачесона. Я только могу выстроить перед вами ряд предположений.