Воспоминания - Степан Тимошенко

Чтобы ознакомиться со страной, решили ехать автобусом. Ехали по той дороге, по которой проходил Наполеон со своими приверженцами, когда бежал с острова Эльба. Все было очень интересно, но стояла страшная жара и к месту ночевки, Бриансон, мы приехали утомленными. На следующий день было прохладнее. В полдень мы были в Гренобле — там завтракали. Дальше дорога шла чудными лесами. Мы подъезжали к знаменитому монастырю Шартрез. Тут была остановка.

Посетили монастырь. Нам показывали монашеские кельи, хозяйственные постройки, знаменитые винные погреба. Везде было пусто. В студенческое время мы читали о закрытии католических конгрегаций во Франции, о выселении монахов. Мы все были на стороне Клемансо, проводившего в парламенте этот закон. Теперь мы видели некоторые результаты этого закона. На месте былого хозяйственного процветания была пустыня.

Ночевали в Шамбери. Знаменитые целебные воды — шумный курорт. Утром отправились дальше в маленький французский курорт — Межев, недалеко от Швейцарской границы. Тут зимой процветает лыжный спорт, а сейчас отели были почти пустые. Мы остановились здесь на несколько дней, пожили с нашими давними русскими знакомыми. Вспоминали с ними и Россию, и Принцевы Острова, и Загреб. Теперь они, как и многие русские беженцы, бедствовали во Франции. Наговорившись, направились в Швейцарию на любимое нами Тунское озеро. Поселились в Мерлигене, где мы и раньше несколько раз бывали. Тут мы условились встретиться с нашей старшей дочерью, которая должна была приехать с мужем из Берлина. Первого августа они явились. Их поселили в той комнате, которую мы занимали в 1905 году. Они являлись обладателями того большого балкона, на котором я тогда писал диссертацию. Время их отпуска было использовано весьма интенсивно. Мы сделали много пеших прогулок, плавали по озеру, ездили по железной дороге, подымались зубчаткой на Малый Шейдег. Время двухнедельного отпуска быстро пролетело. Дочь с мужем уехали и мы остались в Мерлигене одни. Экономический кризис в Европе продолжался и отель был полупустой.

В начале сентября мы оставили Мерлиген и отправились на Международный Конгресс Математиков в Цюрихе. Доклада у меня не было, поехал главным образом для того, чтобы встретиться с русскими математиками. На предыдущем Конгрессе их была значительная группа. На этот раз из России никого не было. Очевидно Сталин решил прекратить общение русских ученых с Западом. Из Парижа приехал математик Савич, мой бывший учитель по Путейскому Институту. Он сильно постарел. Трудно было узнать в сгорбленном седом старике живого энергичного профессора, прекрасного лектора. Теперь он на все смотрел пессимистически, не ожидал скорого освобождения России от большевиков. Встретил нескольких немецких математиков, евреев. Они еще не верили, что Гитлер восторжествует и что им скоро придется искать пристанища в других странах.

После Конгресса мы в Европе долго не задерживались и поплыли домой. Начался 1932-1933 учебный год. Время свободное от учебных занятий я отдавал писанию книги, посвященной вопросам устойчивости упругих систем. Я всегда интересовался этим вопросом и имел ряд работ, связанных с этой задачей. Теперь хотел собрать эти статьи и работы по устойчивости других авторов и представить этот важный отдел строительной механики особой книгой. Такого рода книги в технической литературе не существовало и нужно было посвятить немало времени и труда, как для выбора задач, которые должны быть включены в книгу, так и для выбора метода наиболее простого решения этих задач. Как и в моих ранее опубликованных книгах, я хотел дать в новой книге по возможности полную библиографию для тех читателей, которые желали бы получить по какому либо вопросу больше сведений, чем то могло быть включено в книгу. Для проверки ясности изложения выбранного мною материала я решил посвятить на этот раз мои лекции в Летней Школе Механики вопросам устойчивости деформаций. Программа предполагаемых лекций была заранее распространена и привлекла в Анн Арбор немалую группу преподавателей механики из других школ. Лекции прошли с большим оживлением и происходившие на этих лекциях дискуссии показали мне места, требовавшие дальнейших пояснений в книге.

Летом 1933 года на Всемирной Выставке в Чикаго состоялись объединенные собрания инженеров механиков и инженеров строителей. Обсуждались вопросы интересные для обоих обществ. Была и сессия, посвященная вопросам устойчивости деформаций. Я докладывал в этой сессии об устойчивости мостов со сплошной стенкой. В той же сессии доклад делал и мой ученик D. Н. Young. Он предложил рациональный метод определения критической нагрузки сравнительно коротких стальных стержней. Думаю, что этот метод постепенно войдет в практику.

На конгрессе встретился с моим давним знакомым профессором Т. Карманом. Он, видимо, решил покинуть Аахен и переселиться на постоянное житье в Калифорнию. Заговорили о преследовании евреев партией Наци. Мы давно знали друг друга и могли совершенно откровенно обсуждать этот вопрос. Конечно, пропаганда Наци была возмутительна, но были какие‑то более глубокие причины, которые содействовали успеху этой пропаганды среди широких слоев немецкого населения. Карман указывал на группу евреев, явившихся в Германию с Востока после русской революции. Эта группа, совершенно чуждая немецкой культуре, благодаря своей сплоченности быстро проникла в финансовую и экономическую жизнь Германии. Евреи стали оказывать большое влияние на духовную культуру страны, на литературу, искусство, науку. Тут Карман заговорил об университете. Вспоминали мы времена Феликса Клейна. Когда появлялся выдающийся математик еврей, Клейн привлекал его на университетскую кафедру в Гёттинген и никто не протестовал. Но когда, пользуясь своими связями, евреи средних талантов начали заполнять университеты, немцы начали возмущаться и недостаточно энергично сопротивлялись действиям Наци. Мы отправились с Карманом осматривать выставку, но, увлеченные волнующими нас вопросами, были недостаточно внимательны и мало увидели в этот день.

По окончании летней школы, мы с женой решили провести остаток каникул на островке Макинак, на самом севере Мичиганского озера. В то лето я сильно страдал от «сенной лихорадки» и кто‑то мне сказал, что на этом островке я от лихорадки освобожусь. И действительно, я нашел там значительное облегчение. Впоследствии несколько раз проводил остаток лета в Макинаке. Назвать это место курортом нельзя, тут ничего не сделано для отдыхающей публики. На главной улице, идущей вдоль берега, расположен ряд ободранных деревянных домиков и таких же маленьких отелей. Вот и все. Одно обстоятельство делает это место привлекательным — тут запрещены автомобили и можно подышать чистым воздухом. Мы без труда нашли подходящую комнату. С едой было труднее. Расположенные на набережной рестораны были ниже всякой критики и только позже, в частном доме, нам удалось найти сносные обеды. Погода нам благоприятствовала — было тепло и солнечно. Мы все время проводили в прогулках. Нам никто не мешал — американец без автомобиля не двигается и сидит возле отеля. Время прошло быстро. Нужно было возвращаться домой.