Попадать, так с музыкой! - Михаил Гуткин

   - Товарищ Жуков специально попросил товарища Сталина об этом, и товарищ Сталин дал свое согласие. Передаю вам еще одно распоряжение товарища Сталина. В случае крайней необходимости вам разрешено рассказать товарищу Жукову свою настоящую биографию.

   - Извините, товарищ Берия, - не выдержала я, - а кто определит эту самую крайнюю необходимость?

   - Вы, товарищ Северова. Вы и никто другой. Еще есть вопросы?

   - Так точно, есть.

   - Слушаю вас.

   - На какой срок меня прикомандировывают?

   - Не знаю. Это будет видно по ходу действия. Но, скорее всего, не меньше, чем до начала войны, если она все-таки случится.

   Тут я вспомнила.

   - Товарищ Берия. У меня тут образовался один знакомый, бывший полковник царской армии, который рвется в бой. Можно его тоже взять? Его рекомендует сам маршал Шапошников.

   - Как зовут этого полковника?

   - Романов Аристарх Ксенофонтович.

   - Припоминаю. Против него было возбуждено дело, которое на поверку оказалось чистым вымыслом. Лично я не возражаю, но теперь это вопрос к генералу армии Жукову. Впрочем, к мнению товарища Шапошникова Георгий Константинович, скорее всего, прислушается. А сейчас поезжайте в Генштаб представляться Жукову. Только сначала переоденьтесь в форму.

   Ой, я и забыла, что все еще в штатском. Меня так срочно выдернули из комиссионки, что ателье просто вылетело у меня из головы.

   - Товарищ Трофимов выделит вам машину, чтобы вы не теряли времени. Можете идти. И запомните, у кого бы вы ни работали, вы всегда являетесь сотрудником НКГБ.

   - Тогда, товарищ Нарком, пусть тот кабинет по-прежнему будет зарезервирован за мной.

   - Будет зарезервирован. Не беспокойтесь.

148.

   Я повернулась кругом и вышла из кабинета с самыми мрачными мыслями. Значит, Жуков по совершенно непонятным мне причинам выторговал меня у Сталина. И даже товарищ Берия не сумел или не захотел меня отстоять. А как же Вася и все мои планы? Хотя, если подумать, то еду я в Белоруссию, то есть буду к мужу значительно ближе, чем в Москве. Потом, назначение Жукова, конечно, запоздало. Следовательно, многое из моей истории должно повториться. В частности, танковые прорывы, окружение большой массы войск и тому подобные вещи. Значит и война в окружении тоже практически неизбежна. Так что вполне вероятно, что мои планы только подвергнутся определенной коррекции. Из этого и буду пока исходить.

   Размышляя таким образом, я добралась до машины, выделенной мне Трофимовым. Уже на машине доехала до ателье (пешком от наркомата дошла бы за то же самое время), переоделась, и машина меня повезла в Генштаб. Хорошо, что шофер знал, куда меня везти, потому что сама я бы сюда не добралась. В Генштабе новые заморочки. По моему удостоверению меня не впустили, пропуск на меня не был заказан, и, само собой, при смене руководства никто толком не мог сказать, к кому мне следует обратиться за пропуском. Я говорила, что мне надо к товарищу Жукову, а мне отвечали, что теперь пропуск должен подписать не секретарь Жукова, а секретарь Шапошникова. Хорошо еще, что секретарь Шапошникова, к которому я сумела, в конце концов, дозвониться, вспомнил, с кем он соединял маршала час назад, и приказал начальнику бюро пропусков выписать мне пропуск. Часовой объяснил, куда идти, но только я стала подниматься по лестнице, как увидела, что навстречу спускается искомый Жуков.

   - Товарищ генерал армии, разрешите обратиться. Лейтенант госбезопасности Северова прибыла в ваше распоряжение.

   - Долго что-то вы прибывали, - ответил Жуков, находившийся явно в дурном настроении. - Идите наверх в комнату 341 и ждите меня там. Я подойду через пять минут.

   - Есть.

   Я бодро двинула на третий этаж. Там после некоторых расспросов нашла нужную комнату. В ней находились два майора, которые видимо перед моим приходом травили анекдоты. Я не знала, к кому именно нужно обратиться, поэтому решила приветствовать сразу обоих.

   - Здравия желаю. Лейтенант госбезопасности Северова. Прибыла по приказу товарища Жукова.

   - Вы что, сразу за нами двумя? А где конвойные? Вдруг мы сбежим.

   Ну понятно, решили похохмить. Ну что ж. Для наведения мостов можно принять их тон.

   - Да куда вы денетесь, граждане майоры. Здание окружено двумя ротами НКВД. Просто сначала выведут всех генералов, а потом уже дойдут руки и до майоров. А я пока буду за вами присматривать, чтобы глупостей не наделали.

   Что-то моя шуточка им не понравилась. Оба как-то тревожно завертели головами, поглядывая то на меня, то на большое окно, перегороженное довольно прочной решеткой. Тут я вспомнила, что Жуков не очень то церемонился с подчиненными и не одного генерала подвел под трибунал. Обстановку разрядил вошедший Жуков.

   - Ну что, познакомились? Товарищ Северова прикомандирована к нам по распоряжению товарища Берии.

   Майоры вроде бы вздохнули свободнее. Один из них, побойчее, сказал.

   - Товарищ Северова нам представилась, а мы еще не успели.

   Он встал и представился.

   - Майор Селиванов Иван Артемьевич.

   За ним вскочил второй майор,

   - Майор Коротыгин Степан Степанович.

   - Так, достаточно, - прервал их Жуков. - Товарищи командиры. Завтра в 11:30 жду вас здесь. Мы вылетим в Минск. Сейчас свободны. Товарищ Северова, останьтесь.

149.

   Майоров, как ветром сдуло, а Жуков уселся и уставился на меня. Мог бы предложить даме сесть, между прочим.

   - Что это вы наговорили моим адъютантам, что они так отсюда рванули?

   - Они, товарищ генерал армии, в шутку спросили, почему я одна за ними пришла без конвоя. А я, также в шутку, ответила, что сейчас внизу НКВД выводит генералов, а меня направили просто за ними присмотреть, пока очередь до них не дошла. Я же не виновата, товарищ Жуков, что они шуток не понимают.

   При этих моих словах я увидела, как губы Жукова начали кривиться, и поняла, что он с трудом удерживается от смеха.

   - Да, шутки у вас, товарищ Северова, вполне соответствуют профессии. Но к делу. Вы догадываетесь, почему я попросил прикомандировать вас к себе?

   - Никак нет, товарищ генерал армии.

   - Мне стало известно, что в НКГБ есть девушка, которая располагает важными сведениями, не имеющимися в Генштабе.

   Вот гад Серков. Заложил меня. Впрочем, почему заложил? Я написала отчет своему начальству - Берия, а он своему - Жукову. И Жуков моментально среагировал. Я решила, что если Жуков спросит, сразу считать ситуацию критической и сказать всю правду. Мне ведь с ним работать. Но сначала чуть потяну.

   - Товарищ генерал армии, всю имеющуюся у меня информацию я докладываю своему руководству, то есть товарищу Берия. Что и как должно поступать в Генштаб, определяю не я.

   - Оставьте это, - отмахнулся Жуков, - вы прекрасно понимаете, что я имею ввиду. Откуда у вас информация?

   Ладно, была, не была. Я подошла к двери, проверила, плотно ли она прикрыта, и вернулась к столу Жукова.

   - Товарищ Жуков, вы мне не доверяете или действительно хотите знать мои источники?

   - Если бы я вам не доверял, товарищ Северова, то вас бы здесь не было. Говорите.

   - Я из будущего.

   В первый момент Жуков как-то дернулся. Наверное, решил, что пора меня в дурку, но через пару секунд пришел в себя и ненадолго задумался. Потом, как бы отвечая своим мыслям, кивнул головой, и дальше пошли вопросы.

   - Из какого года?

   - 2009.

   - Сведения из исторических архивов?

   - В основном из учебников истории и из воспоминаний моего прадеда и его друзей.

   - Когда начало?

   Это он о войне.

   - В моей истории - 22 июня. Думаю, что эта дата верна и сейчас.

   - Вот почему вы определили срок обучения в 10 дней? Чтобы первые группы были готовы к началу войны?

   - Так точно.

   - Кто знает вашу биографию?

   - Муж, товарищ Берия, товарищ Сталин. Про других спрашивайте у них.

   - Значит, Павлова сняли по вашей информации, - задумчиво сказал Жуков.

   На это я пожала плечами.

   - Я только доложила, что было в моей истории, где Западный фронт под командованием Павлова просто провалился. Зато теперь он жив останется, а не расстреляют как бездарного командующего.

   - А почему меня сняли с командования Генштабом, вам тоже известно.

   - Точно сказать не могу, но хорошо помню, что вас все время бросали в самые критические точки: то на оборону Ленинграда, то для защиты Москвы. То еще куда-то. Зато после окончания войны Парад Победы на Красной Площади принимал Маршал Жуков.

   Теперь Жуков задумался надолго.

   - Значит сейчас самая критическая точка - это Западный особый округ. Что же там натворил Дмитрий Григорьевич?

   - Так вы же видели наш отчет, товарищ генерал армии, и были на совещании.