В сердце Антарктики - Эрнест Генри Шеклтон

На Большом леднике

5 декабря. Вышли ровно в 8 часов. Двинулись на юг вниз по обледенелому склону к главному леднику. Лошадь скользила на льду, и Уайлд повел ее кружным путем по поверхности, покрытой снегом. Сани быстро катились по склону, несмотря на то что мы их сдерживали и даже обвязали полозья веревками. Конец склона был покрыт снегом и тянулся параллельно леднику, который имел здесь направление примерно на юго-запад с отклонением к югу. Впереди, совсем близко от нас, виднелись фантастические по своим очертаниям скопления льда, образовавшиеся вследствие давления. Там было совершенно невозможно пройти, но, к счастью, в этом и не оказалось надобности, так как рядом находился покрытый снегом склон, совершенно без трещин, вдоль него мы и направились.

Через некоторое время снежный склон сменился голубым льдом с бесконечным множеством трещин и мелких расщелин, через которые лошадь не могла тащить сани, не подвергаясь опасности. Сокса распрягли, и Уайлд c большой осторожностью перевел его, а мы втроем перетащили сперва свои сани, а потом те, которые вез Сокc, на участок снежной поверхности, расположенный под гигантским гранитным столбом высотой больше 600 метров. Здесь поблизости нашли талую воду и сделали остановку для завтрака.

Я все еще сильно страдал от снежной слепоты и поэтому остался в лагере. Маршалл и Адамс пошли поискать хорошую дорогу, по которой можно было бы идти дальше после завтрака. Возвратившись, они сообщили, что впереди опять много голубого льда с трещинами, и что деформация льда от давления обнаруживается главным образом вблизи того гранитного столба, перед которым мы находились, а за ним снова начинается местность, покрытая снегом и удобная для ходьбы. Однако самым замечательным было сообщение о том, что они встретили там птицу коричневого цвета с белой полосой под крыльями. Она пролетела прямо над их головами и исчезла в южном направлении. Поразительно слышать о подобной встрече под 83°40’ ю. ш.! Маршалл и Адамс совершенно уверены, что это небольшой поморник – единственная птица, которая, по моему мнению, отваживается залетать сюда. Поморника мог привлечь запах крови последней убитой нами лошади. Во время моего предыдущего южного путешествия, когда мы находились под 80°30’ ю. ш., поморник прилетел вскоре после того, как была убита одна из собак.

После завтрака мы снова отправились в путь. Прошли с большими затруднениями несколько километров по голубому льду, изрезанному трещинами, через которые приходилось переправлять сани и лошадь, и в 18 часов разбили лагерь. Осмотрев немного времени спустя окрестности, мы увидели, что завтра нам идти будет очень трудно. Придется три или четыре раза на протяжении почти километра пробираться по льду, изрезанному трещинами, местами покрытыми предательским снегом, местами с торчащими острыми, как бритва, краями льдин.

Лагерь наш расположен под замечательным гранитным утесом. Под действием ветров этот утес-столб симметрично закруглен, и на его поверхности видны полосы гнейса. Под столбом нашлось лишь небольшое пятно снега для наших палаток, но, как оказалось, и оно прикрывает собою трещины. Ничего не поделаешь. Положимся на волю Провидения. В любой момент на нас может скатиться огромный кусок скалы. Вокруг все усыпано обломками гранита размерами начиная с ореха и до огромных валунов в 20–40 тонн весом. В одном месте снежного склона виден совершенно свежий след от падения такого обломка. Но другого выхода у нас не было – на поверхности голубого льда невозможно расставить палатку, а идти дальше мы не в состоянии. Здесь мы оставим склад провианта. Мое главное несчастье – глаза, они так плохо видят, что я совсем не могу выбирать дороги и вообще способен лишь тянуть сани. За сегодняшний день мы прошли 14,5 км, из них 6,5 км – возврат за санями при переправе через трещины.

6 декабря. Вышли из лагеря в 8 часов при хорошей погоде. Сначала пришлось перетащить груз через покрытый трещинами участок льда длиной метров восемьсот на снежный склон, тянущийся на юго-юго-запад. Разделили груз так, что смогли перетащить его в три приема. Все же это была ужасная задача. Каждый шаг здесь связан с риском. Для меня это было особенно трудно, так как из-за снежной слепоты один мой глаз совсем ничего не видит. Все же к 13 часам все имущество было благополучно переправлено, и трое моих товарищей отправились за Соксом. Уайлд привел его, и в 14 часов мы остановились лагерем снова на снегу. Все-таки Провидение о нас заботится. В 15 часов вышли на юго-юго-запад, поднимаясь по пологому склону справа от изломанной части главного ледника. Идти было чрезвычайно трудно. В 17 часов мы опять разбили лагерь у огромной трещины, через которую перебрались по снежному мосту. Отсюда великолепный вид на горы с целым рядом новых пиков и гребней на юго-востоке, а также на юге и юго-западе. Некоторые из этих гор состоят из гранитных пород в соединении с какой-то другой темной горной породой.

Сейчас мы находимся на леднике на высоте более 518 метров и, глядя вниз, можем увидеть Барьер. Облачко по-прежнему сидит на вершине той горы, которая виднеется впереди, – определенно оно похоже на облако вулканических паров, но, возможно, что образовалось просто от сгущения паров из воздуха. Нижний слой облаков движется довольно быстро с юго-юго-востока на северо-северо-запад. Погода превосходная, ясная, температура —8,3° C.

7 декабря. Вышли в 8 часов. Адамс, Маршалл и я тянули одни сани, Уайлд шел позади и вел Сокса с другими. Мы шли то поднимаясь, то спускаясь по склонам, покрытым довольно глубоким снегом, в котором Соке увязал по брюхо. Мы также постоянно проваливались, затрачивая на это массу сил. Миновали несколько трещин, расположенных от нас по правую руку; еще больше было их слева. В 13 часов, когда мы остановились на завтрак, освещение сделалось очень плохим, стало трудно различать трещины, тем более что почти все они покрыты снегом. Но затем освещение несколько улучшилось. Мы уже радовались этому, отправившись снова в путь, как вдруг услышали крик Уайлда о помощи. Тут же бросились к нему и увидели, что его сани передним концом свешиваются над пропастью, а сам Уайлд висит на краю трещины, удерживая их от падения, от лошади же нет и следа. Мы добрались до Уайлда и помогли ему выкарабкаться, а бедняга Сокс погиб. Да и спасенье Уайлда было прямо чудом. Он шел точно по нашим следам. Мы вполне благополучно пересекли трещину, совершенно занесенную снегом, а под тяжестью лошади снежный покров проломился, и в одну секунду все было кончено. Уайлд говорит, что он почувствовал только как бы сильный порыв ветра, и в тот же миг повод был вырван у него из рук. Уайлд расставил руки и едва успел ухватиться за края трещины. К счастью для него и для нас, под тяжестью Сокса обломалось дышло саней, так что сани уцелели, хотя их верхняя дуга была также сломана. Лежа на животе, мы заглянули в зияющую пропасть трещины, но там ничего не было видно и не доносилось ни звука – она казалась черной бездной. Пришлось прицепить сани Сокса к нашим и двинуться в путь, волоча теперь вчетвером 453 килограмма груза.