Генрих IV - Василий Балакин

Коронация

И все же обращение в католичество не решало всех проблем Генриха IV. Если бы папа римский согласился снять с него церковное отлучение, все было бы проще, однако понтифик и слышать об этом не хотел, подливая тем самым масло в огонь гражданской войны во Франции. Пусть народ, готовый полюбить государя, известного простотой своего обращения с подданными, кричал: «Да здравствует король!» Пусть переходили на его сторону губернаторы провинций, прежде подчинявшиеся Лиге, города, крепости и даже друзья и заместители самого Майенна, все больше становившегося посмешищем для своих прежних покровителей и сторонников, однако продолжал упорствовать в своем неповиновении Париж и не прекращали свою неистовую агитацию кюре, многие из которых с полным основанием могли опасаться заслуженной кары. Монахи-фанатики внушили лодочнику Пьеру Барьеру, прежде служившему у Гизов, что на него возлагается священная миссия по устранению короля-еретика, в искренность обращения которого нельзя верить. Купив большой нож, он отправился в Сен-Дени и уже был готов нанести смертельный удар королю, когда тот после мессы выходил из церкви, однако застыл в оцепенении, внезапно охваченный непонятно откуда взявшимся ужасом. Когда король поехал в Мелен, Барьер последовал за ним, однако обратил на себя внимание своим странным, подозрительным поведением и был арестован, так и не успев привести в исполнение свой преступный замысел. На допросе он во всем признался и был четвертован.

Чтобы овладеть Парижем, этим последним бастионом католического фанатизма, и упрочить свое положение, Генрих IV решил короноваться, пройдя обряд миропомазания. Мало найдется, полагал он, французов, готовых воевать против короля-католика, помазанника Божьего. Традиционным местом проведения коронационных торжеств был Реймс, где хранилось чудодейственное миро, которое, по преданию, вручил ангел святому Ремигию для коронации Хлодвига. Однако Реймс, взять который в свое время Генрих IV не удосужился, потворствуя любовнице, еще удерживала Лига, из-за чего невозможно было должным образом совершить обряд миропомазания. К счастью для Генриха, кто-то из его окружения вспомнил, что другой ангел дал святому Мартину такое же миро, которое хранилось в кафедральном соборе Шартра, дружественного королю. Там 27 февраля 1594 года и была проведена со всей надлежащей пышностью коронация. Присутствовавшим при этом гугенотам, давним соратникам Беарнца, оставалось лишь укоризненно качать головой, слыша, как он клянется на Евангелии искоренить в своем королевстве еретиков.

Теперь в ореоле обретенного королевского достоинства можно было попытаться взять в свои руки Париж, тем более что, как было известно ему, большинство парижан желало видеть его в своем городе. Презренный Майенн сам по себе не вызывал опасения, однако в его распоряжении находились иностранные наемники и испанский гарнизон, присланный Филиппом II. Не доверяя парламенту, толстый герцог удалился в Суассон, где располагался главный штаб испанцев, для совещания с ними. На время своего отсутствия в Париже он поручил командование гарнизоном недавно назначенному им губернатором Бриссаку, верному, как он полагал, человеку, не подозревая, что тот по согласованию с муниципальными властями уже вел переговоры с Генрихом IV о сдаче города.

После отбытия Майенна руки у Бриссака были развязаны. Поскольку испанцам нельзя было доверять, он делал вид, что организует оборону Парижа. Чтобы выманить из города хотя бы часть гарнизона, Бриссак распустил слух, что поблизости движется конвой с деньгами для армии противника, и численность тех, кто мог бы оказать сопротивление королевскому войску, сразу же сократилась. Генрих IV, в свою очередь, также предпринял обманный маневр, объявив, что намерен двинуться на Санлис, куда прибыл Майенн для встречи с командиром германских наемников графом Мансфельдом. На самом же деле он укрыл четыре тысячи человек своего войска в лесу неподалеку от Парижа и ждал сигнала от Бриссака. Ранним утром 22 марта 1594 года король беспрепятственно вошел в столицу через Новые ворота, которые незадолго перед тем, дабы усыпить бдительность испанцев, были замурованы и потому оставались без охраны, а под покровом ночи тайно расчищены и открыты. Уже в самом городе десятка три ландскнехтов пытались сопротивляться, но были сброшены в Сену. Остальные предпочли не ввязываться. Бриссак вручил Генриху IV ключи от города и тут же был возведен в ранг маршала Франции. Тем временем другой отряд роялистов вступил в город через ворота Сен-Дени. Несмотря на ранний утренний час, толпы парижан встречали Генриха приветственными возгласами «Да здравствует король!». Многие из них пытались прикоснуться хотя бы к его стремени, и он милостиво позволял им это, не давая своим людям отгонять их и говоря, что парижане страшно истосковались по королю, которого давно не видели.

Первым делом Генрих IV отправился в Нотр-Дам-де-Пари, где был с должным почтением встречен духовенством, исполнившим благодарственный гимн «Тебя, Господи, славим». Затем на очереди был Лувр, памятный Генриху столькими трагическими событиями. Вовсю звонили колокола, возвещая парижанам о прибытии законного государя. Теплота оказанного ему приема позволяла надеяться, что партия выиграна им. Повсюду распространялись листовки с королевской прокламацией о том, что в стране водворяются мир и порядок, возвращаются добрые старые времена. Испанскому гарнизону король сообщил, что всем дарует жизнь и позволяет покинуть город с оружием и багажом. Наблюдая из окна у ворот Сен-Дени за их уходом, он иронически крикнул на прощание герцогу Фериа: «Передавайте от меня привет вашему господину, но больше не приходите!» Генрих IV не скрывал своей радости, выражая ее с присущими ему простодушием и непосредственностью. «Господин канцлер, — спросил он Шеверни, — как на ваш взгляд, верить ли мне, что я нахожусь там, где нахожусь?»

После коронации Генрих IV по древнему обычаю французских королей прикасался к золотушным, и больные исцелялись от его прикосновения. Это продолжилось и по прибытии его в Париж, и свершившиеся чудеса отныне не позволяли усомниться в искренности обращения Генриха Наваррского в католичество. Франция обрела своего короля.

Глава пятая

Добрый король Анри

Милосердие победителя

После взятия Парижа Генрихом IV многие опасались репрессий, а также, по обычаю того времени, бесчинств и грабежей со стороны его победоносного войска. Однако король строжайшим образом запретил какие бы то ни было эксцессы. В Париже пересказывали казавшуюся совершенно невероятной историю о том, как некий гвардеец, когда отряд проходил по городу, вышел из строя и похитил две ковриги хлеба с лотка булочника, а король, узнав об этом, приказал вернуть похищенное. Другой анекдот (ибо это были анекдоты, сочиненные в большинстве своем много позже) повествует о том, как Генрих IV, когда судебный исполнитель напомнил бравому Лану о неуплаченных долгах и тот начал выражать свое недовольство тем, что герою докучают подобными пустяками, будто бы сказал: «Вы должны платить ваши долги, как я плачу свои».