Жития Святых. Месяц декабрь - Дмитрий Ростовский

16 декабря

Память святого пророка Аггея

Святой пророк Аггей происходил из колена Левиина[537] и родился в плену Вавилонском[538]. Еще будучи в юношеском возрасте, он возвратился из Вавилона во Иерусалим и пророчествовал здесь со святым пророком Захариею[539] тридцать шесть лет. Оба они жили за 500 слишком лет до воплощения Христова. Святой Аггей был современником построения второго Иерусалимского храма, воздвигнутого на месте первого — Соломонова. Построения сего храма было предпринято по возвращении из плена Вавилонского Зоровавелем, предводителем Иудеев, отпущенных на родину царем персидским Киром, который назначил его правителем Иудеи. Сооружения храма было сопряжено с большими трудностями, ибо сему препятствовали Самаряне, участия коих в построении храма было отклонено Иудеями, желавшими сохранить чистоту и неприкосновенность богослужения от всего нечистого, языческого. Самаряне подкупили начальников некоторых персидских областей, и те клеветали на Иудеев пред двором Персидским. Но главным препятствием к успешному сооружению храма было то, что прежнее горячее усердие Иудеев охладело. Они устремили свою деятельность на другое, занялись строением и украшением собственных домов, полагая, что еще не приспело время строить дом Божий, представляли они и иные предлоги для оправдания своей беспечности. И вот в сие время посылает Господь к Иудеям пророка Аггея с обличением и угрозами, а также и обещанием высшей помощи и славным пророчеством о превосходстве и величии второго храма пред первым. С помощью Божиею и при со действии пророков Аггея и Захарии, Зоровавель преодолел козни врагов и бездеятельность Иудеев, и храм, начатый в 520 г. до Р. Хр., был окончен в 516 г., в шестое лето правления царя персидского Дария. "Руки Зоровавеля, — сказал Господь через, — положили основание дому сему; его руки и окончат его, и узнаешь, что Господь Саваоф послал Меня к вам" (Зах. 4:9). Всех речей пророка Аггея, относящихся к сооружению храма, — четыре[540]. В них пророк возбуждает Иудеев к строению обличением их беспечности и нерадения о доме Божием и указанием безуспешности от сего в делах их, бесплодия земли и других наказаний Божиих; он возбуждал их также безопасностью и благовременностью строения, уверением присутствия и покровительства Божия в сем деле, величием и превосходством нового храма, необходимостью его для них и обещанием им благословения Божия за исполнения воли Господа. Величественно изображает пророк будущую славу сего храма и утверждения незыблемого царства на земле, царства Христова: "так говорит Господь Саваоф: еще раз, и это будет скоро, Я потрясу небо и землю, море и сушу, и потрясу все народы, и придет Желаемый всеми народами, и наполню дом сей славою, говорит Господь Саваоф. Мое серебро и Мое золото, говорит Господь Саваоф. Слава сего последнего храма будет больше, нежели прежнего, говорит Господь Саваоф; и на месте сем Я дам мир" (Агг.2:6-10).

И еще было слово Господне к пророку: "скажи Зоровавелю, правителю Иудеи: потрясу Я небо и землю; и ниспровергну престолы царств, и истреблю силу царств языческих, опрокину колесницы и сидящих на них, и низринуты будут кони и всадники их, один мечом другого. В тот день, говорит Господь Саваоф, Я возьму тебя, Зоровавель, сын Салафиилев, раб Мой, говорит Господь, и буду держать тебя как печать, ибо Я избрал тебя, говорит Господь Саваоф" (Агг.2:21–24).

По кончине своей, святой Аггей с честью был погребен близ священнических гробов, ибо происходил из священнического рода. Был он мужем, совершенным в добродетели, и, как славный и великий пророк, был любим и чтим всеми. Имя его, в переложении с еврейского языка на русский — значит праздник или празднующий[541].

Изображается святой Аггей старцем с благообразным лицом, обрамленным круглою бородою, глава его частью была лишена волос.

Житие блаженной царицы Феофании

Блаженная Феофания родилась в Царьграде и происходила из царского рода. Родители ее — Константин, имевший сан иллюстрия[542], и мать Анна, живя в честном супружестве, долгое время были бесплодны, почему всегда скорбели о том, что не имели детей. Сильно желая иметь плод своего супружества, они молились Пречистой Владычице нашей Богородице и, часто приходя в Ее всечестный храм, бывший в Форакии[543], в прилежном молении изливали пред Нею сердца свои.

— Да разрешится", — молились они, — о, Госпожа мира, бесплодие наше Твоим милосердием, и да приимем по ходатайству Твоему от Создателя чадородие!"

И так как они просили с верою, то и получили просимое благодатью Той, к Которой усердно обращались с молитвою: они прияли разрешения своего бесплодия и родили дитя женского пола, которое назвали Феофаниею.

С шестилетнего возраста Феофанию стали обучать грамоте, и наставлять на всякое доброе дело. Еще в детские лета ее, можно было видеть ясные знамения будущих ее великих добродетелей и святости. Видя ее благонравие и ум, родители Феофании очень радовались и надеялись впоследствии утешаться ее благочадием. Посему они искали юношу, подобного ей по знатности рода, благонравию и уму, чтобы сочетать ее по закону браком, так как она уже приходила в возраст и больше сверстниц своих была украшена всеми дарованиями.

В это время царь Василий Македонянин[544] выискивал прекрасную и добродетельную девицу для сочетания браком с сыном своим Львом Мудрым[545]. Найдя Феофанию лучшею всех других девиц, он сочетал ее браком с сыном своим, уже объявленным наследником престола. Царский брак был совершен при всеобщей радости и ликованиях.

Спустя некоторое время, лукавый враг посеял плевелы в доме царском между отцом и сыном, и восстал с гневом великим отец на сына. Взявши его с супругою его Феофаниею, он заключил их в темницу и приставил крепкую стражу. Сие совершилось по тайной злобе и хитрому коварству Феодора Сантаварина, епископа Евхаитского, — волхва, которого царь Лев не любил.

Дело началось так: когда умер первенец царя Василия и старший брат царя Льва — Константин, царь Василий скорбел о нем и безутешно плакал, ибо очень любил его. Тогда выше упомянутой волхв, видя царя в великой печали и желая его утешить, посредством своих волхвований показал царю умершего сына его Константина живым, — сидящим на коне и едущим к нему на встречу. Обняв руками сына и с любовью облобызав его, царь снова потерял его из виду, ибо волшебное привидение и мечтание исчезло. Удивился царь и ужаснулся и, сочтя видение за действительность, стал очень почитать Сантаварина и, считая его своим искренним другом, во всем его слушался. Юный же Лев, будучи благоразумен и богобоязлив, возгнушался тем волхвом и, ненавидя его, как врага Божия, презирал. Феодор же, думая, чем бы отомстить царю Льву за такое презрение, измыслил следующую коварную хитрость. Выбрав удобное время, он наедине приступил к царю Льву и, притворившись доброжелательным и расположенным к нему, сказал:

— Вот ты молод и ездишь с отцом своим на охоту. На всякий случай нужно тебе тайно носить небольшой меч для того, чтобы иметь возможность, иногда употребить его на зверя, иногда же подать его в нужное время отцу, или, на тот случай, если бы какой домашний враг, коих отец твой имеет немало, неожиданно и внезапно напал на отца твоего, — тогда бы ты, тотчас вынув тайно носимый меч, мог поразить врага и сохранить жизнь отца своего".

Послушавшись этого коварного совета врага своего и не подозревая его лукавства, Лев стал тайно носить в сапоге небольшой меч, когда ходил с отцом своим на охоту, или еще куда-нибудь.

После этого, лукавый Сангаварин сказал тайно царю Василию:

— Сын твой Лев хочет внезапно убить тебя, чтобы царствовать одному. Доказательством его злого умысла послужит тебе следующее: когда ты отправляешься на охоту, и он с тобою, то он носит спрятанный в сапоге при ноге меч, приготовленный для того, чтобы в удобное время внезапно ударить тебя и убить. Если хочешь в том убедиться, испытай на деле — ступай на охоту, взявши и его с собою и, когда придешь на поле, вели осмотреть, что он имеет в сапоге.

Вскоре царь Василий, взяв юного царя, сына своего, отправился на охоту и, будучи на поле, повелел осмотреть, что имеет царь Лев в сапоге, и там найден был спрятанный небольшой обоюдоострый меч. И воспылал тотчас Василий пламенем неизреченной ярости и гнева на сына своего, считая за правду поведанное Сантаварином, будто сын хотел убить его.

— Для того он и меч приготовил, — сказал он.

Лев же, будучи ни в чем невиновен, уверял, что носил меч не для смерти отца, а для сохранения жизни его. Но, сильно разгневанный, отец, не желая слушать ни единого его слова, тотчас заключил его, а также и супругу его, блаженную Феофанию, в некотором, бывшем в царских палатах, тайном помещении, и приставил к ним крепкую стражу. Так лукавый волхв Сантаварин отомстил царю Льву; самым же ужасным при этом было то, что, по внушению того же Сантаварина, отец хотел сыну выколоть и вынуть очи. И сие дело непременно бы совершилось, если бы патриарх и весь синклит не удержали царя.