Лабиринт (СИ) - Бар Иден

- Я беру это на себя.

- Неужели он не ищет ее?

- Ищет, я уверен. Именно поэтому мне будет легко убедить его сесть в вертолёт, - Макс пожимает плечами и добавляет, - просто вали все на меня! Скажем ему, что это я все организовал. Я подтвержу, а ты тоже будешь выглядеть жертвой обстоятельств! Я скажу ему, что долго был влюблён в тебя, безответно, а сейчас.. узнав обо всем, решился вам помочь таким образом. Чтобы ты была счастлива.

Женевьева вспыхивает до корней волос, так некстати. Она вспоминает о своей короткой интрижке с Максом - когда-то у них был секс, просто секс, один раз. Он ничего не значил и был почти случайным, но он был.

Как раз в период ее крайнего отчаяния и кризиса в отношениях с Алексом, когда они давно уже жили раздельно, и никаких отношений между ними не было. А Макс оказался рядом – такой участливый и внимательный, а ещё, ее единственная ниточка, что связывала с Алексом напрямую. Дженни была так благодарна Максу тогда за неравнодушие, что, наверное, немножко сошла с ума…

- Время на острове, проведенное вдвоём, может многое для вас изменить, - многозначительно произносит он в конце своего спича, - может быть, заставить Алекса переосмыслить что-то.

- А зачем это тебе, в самом деле?! - вырывается у нее.

Ей кажется, что Макс не ожидал этого вопроса - на миг он как будто меняется в лице.

- Слишком хорошо отношусь к вам обоим, - бубнит, опуская глаза, - почему бы и не помочь, раз мы зашли так далеко?

- Да, далеко, - кивает она и снова умолкает ненадолго, чтобы затем встрепенуться и спросить, с горящим взглядом, - где она сейчас?

- Здесь, - неохотно признаётся Макс.

- Я хочу поговорить с ней!

- Да о чем? - он выглядит шокированным, - и как ты представишься?

- Женой, - отзывается Дженни просто, и продолжает тоном, не терпящим возражений, - разве это неправда? Пойдем, прямо сейчас. Я не хочу откладывать это.

Он смотрит на часы, говорит, что им нужно ещё успеть «застолбить» вертолёт в аренду на завтра, пытается спорить, но, в конце концов, соглашается.

Глава 62

Несмотря на свое полуобморочное, прямо скажем, состояние, я ни секунды не верила Тени.

Не знаю, сколько времени я бродила туда-сюда по этой запертой со всех сторон клетушке, а в голове, как птицы, бились мысли… Даже с учетом того, что все сказанное Максом Талером – ложь, где же Алекс, что это за игрища и при чем в них я?!

Ответов, конечно, не было, даже приблизительных. Фантазия моя, что называется, выдохлась. И еще! Звучит совершенно по-идиотски, но даже в такой момент я чувствовала себя счастливой - после всего сказанного нами с Алексом друг другу. Он любит меня...

И, хотя стойкое стрессовое состояние никуда не делось, становясь, напротив, уже привычным, я не реагирую ни на холод подвальной комнаты, ни на шаткость своего теперешнего положения.

Вообще, сама себе я очень напоминаю сейчас затравленного, мечущегося зверька, который все никак не добежит до своей норки. Я даже почти не лукавила, когда призналась Максу в своем иммунитете на плохих людей.

Оглядываюсь по сторонам в поисках воды - очень хочется сделать хотя бы глоток. Это оказывается пустым занятием. Через время, сколько – час или больше? Я заставляю себя встать и пошевелиться. Растираю озябшие ладони, разминаю затекшее от сидения в одной позе тело ходьбой и наклонами. Для меня главное теперь, не падать духом.

Сбежать все равно надежды никакой - я очень быстро убеждаюсь в этом, подергав закрытую дверь и изучив свои возможности допрыгнуть до крошечного зарешеченного окошка под самым потолком. Из мебели здесь только железная кровать. В тюремном карцере и то, наверное, обстановка получше будет.

Чтобы хоть как-то занять себя, я аккуратно сметаю осколки разбитой тарелки в какой-то дальний угол найденным кусочком картона.

Словно в ответ на мои мысли о мебели, дверь в помещение с грохотом распахивается. Машинально отпрыгиваю от нее - трое чёрных громил заносят ветхие стол, стул, шкаф, и ставят рядышком. Зачем это все? Я что, здесь надолго?

Немые вопросы так и теснятся в моей голове, пока я сиротливо жмусь к стеночке. Задавать их нет никакого смысла. Ответят мне вряд ли, да и вряд ли эти люди знают английский. Зато, я уверена, они очень даже способны обидеть, поэтому стараюсь даже не смотреть в их сторону. Надеюсь, у них четкие инструкции не трогать меня! Мой инстинкт самосохранения прямо-таки кричит об опасности, когда я чувствую, как они пожирают меня исподтишка взглядами.

Реально перевожу дух, когда они, наконец, уходят.

И долго ещё галдят о чём-то своем в длинном коридоре, а я все прислушиваюсь, подрагивая, к их удаляющимся шагам. Почему они пришли сами, без Макса? Могут ли точно также прийти ко мне ночью, без сопровождения какого-либо вменяемого белого? Я не хочу продолжать думать об этом, чтобы не поддаться панике и не сойти с ума! Что толку расстраиваться или бояться в моем положении.

Подхожу к мебели, рассматриваю ее. С некоторой опаской, отодвигаю полочки и открываю дверцы. Внутри абсолютная пыльная пустота.

Внезапно дверь снова открывается! Резко поворачиваюсь. Ко мне входит девушка – я даже смаргиваю несколько раз, поражённая нашим внешним сходством. Проходит несколько долгих секунд, пока мы с ней пристально всматриваемся друг в друга в этом тусклом, рассеянном свете, отбрасываемом на нас маленькой потолочной лампочкой.

Мы далеко не близнецы, конечно, но все же, сходство удивительное - у нее тот же овал лица, что и у меня, темные волосы, форма глаз и губ… А потом появляется Макс. Бесшумно выскальзывает из-за двери, проникая, вползая, как змея, в это небольшое помещение. И недобро ухмыляется, поглядывая на нас.

- Ну что же, дамы. Придётся, видимо, мне представить вас друг другу, - произносит он, а у меня мороз идет по коже, - итак. Это жена Алекса, Женевьева!

И всю меня будто мучительно парализует - она не двигается тоже.

- А это, - подчеркивает Макс презрительно, - Женя! Девушка-славянка из далёкой Украины. Не слышала о такой стране?.. Я тоже нет.

Мы обе по-прежнему молчим. Читаю на лице девушки смешанные эмоции – почти неприкрытые ужас, боль, отвращение, может быть, шок. Она разглядывает меня в открытую.

- Украина, считай, страна третьего мира, не очень благополучная, - поясняет ей Макс, - конечно же, Алекс для Жени - это подарок судьбы, не меньше..

- Скажите, вы любите Алекса? - вдруг спрашивает у меня она, прерывая его. Прожигает насквозь жестким требовательным взглядом. А я - то краснею, то бледнею, теряясь.

Думаю, это общение очень неприятно для нас обеих. Но, меня категорически не устраивает форма допроса, которую принял разговор. Что я должна ответить ей - правду? Почему?

- Да, - неожиданно для себя самой отвечаю честно. И она бледнеет тоже, как будто ожидала чего-то принципиально иного.

- Вы знали, что он женат? - следует новый вопрос, в котором сквозят неприязнь и высокомерие.

Я до сих пор не очень понимаю, а почему, собственно, должна стоять перед этими двумя, по сути, абсолютно посторонними мне людьми в каком-то жутком подвале, и отвечать на их вопросы.

- Знала, - тем не менее, отвечаю.

Все же мне немного жаль Женевьеву! Даже наши имена, и те созвучны. Неужели Алекс, и вправду, искал кого-то очень похожего на меня? А может, мы просто обе в его вкусе?

- Ах, Алекс этого и не скрывал? - вклинивается Макс ехидно. Однако, она тут же задаёт мне новый вопрос, совершенно игнорируя его присутствие.

- Скажите.. Алекс любит вас? Может быть, он говорил вам, что любит?

У меня начинают гореть уши как у нерадивой школьницы. Что лучше - врать, молчать или говорить правду и только правду? Интересно. Должна ли я испытывать при виде нее стыд или нечто подобное? Ведь она в действительности его жена, пусть даже формально, поэтому чувствует себя изначально правой. Да, это так – общаться с женатым человеком, любить его и принимать его любовь, очень плохо. Постыдно и аморально.