Предначертание - Вадим Давыдов

Гурьев помог ей устроиться на сиденье, сел за руль и тронул автомобиль с места:

— У вас неплохо идут дела, Мэгги. Вон, даже автомобиль.

— Это всё Шон, — Мэгги наморщила очаровательный вздёрнутый носик. — После одного действительно удачного дела он купил новую машину себе, а мне отдал «Форд». Он уверен, что на автомобиле я успею гораздо больше, чем на метро или на такси.

— И вам нравится?

— Мне нравилось бы, если бы каждый второй полицейский не считал нужным проверить мои водительские права и позубоскалить насчёт отчаянного смельчака, посадившего за руль чёрную девчонку.

— Да, — Гурьев усмехнулся уголком рта. — Вероятно, меня это тоже приводило бы в бешенство. А вообще вам нравится ваша работа?

— Ужасно. Хотите, я угадаю, кто вы такой?

— Ну, попробуйте, — милостиво согласился Гурьев.

Мэгги некоторое время молча разглядывала его. С ним вдруг как будто что-то произошло. Она даже не смогла бы сказать, объяснить, что. Просто этот парень… Этот человек… Она вдруг поняла, что он ни на кого не похож. Ни на кого и ни на что, виденное Мэгги в жизни раньше. Этот человек мог быть китайским кули, уругвайским офицером или персидским визирем. Одновременно или по очереди. Как ему захочется.

Нахмурившись, она пробормотала:

— Странно.

— Что вас так удивило?

— Ничего не получается, — созналась Мэгги. — Вы ни на кого не похожи. И это странно.

Ах, какая ты умница, восхитился Гурьев. Конечно же, он нарочно разыграл перед нею свой спектакль. Пожалуй, я на правильном пути, подумал он. Вот только если твой босс окажется столь же проницателен, тогда…

— Совсем ни на кого?

— Абсолютно.

— А если я вам расскажу, вы не испугаетесь?

— Я не из пугливых, — отважно заявила девушка, сверкнув глазами и крепко сжав сумочку. Этот жест, конечно же, не ускользнул от внимания Гурьева.

— Это радует, — он серьёзно посмотрел на Мэгги. — Давайте сначала адрес, куда ехать, а по дороге я стану развлекать вас небылицами.

— Не думаю, что Гарлем, особенно в это время, удачное место для появления в нём белого парня на автомобиле, даже такого здоровяка, как вы, — с сомнением покачала головой Мэгги. — Высадите меня на углу сто двадцать третьей и Амстердам-авеню, оттуда до моего блока рукой подать.

— А вы сами не боитесь?

— Я там выросла, — снисходительно улыбнулась Мэгги. — Поверьте, чёрная девчонка с белым парнем – куда более вероятный объект для нападения, чем просто чёрная девчонка, которую, к тому же, все в округе знают…

— Как скажете, — Гурьев не стал настаивать, решив, однако, что поступит всё равно так, как считает нужным. — Тогда времени у меня совсем немного. Что ж. Начну, пожалуй, с того, что никакой я не новозеландец.

Гурьев ничего не выдумывал. Самый лучший способ расположить к себе слушателя – это рассказывать правду. Только правду. Конечно же, не всю. Далеко не всю. Когда он закончил, Мэгги посмотрела в окно:

— И как вы собираетесь заставить меня поверить во всё это?!

— Легко, Мэгги. Ваш «Форд» не случайно отказался заводиться.

Она повернула к нему лицо и неожиданно улыбнулась:

— А вот это уже по-настоящему смелое заявление.

— Я тоже не из пугливых, — Гурьев наклонил голову набок.

— Шон взбесится, увидев машину и не обнаружив меня в офисе, — на лице Мэгги отразилось беспокойство. — Знаете, что…

— Знаю, — кивнул Гурьев. — Я сейчас доставлю вас домой, а потом, убедившись, что вы в полной безопасности, отправлюсь на место своего преступления, чтобы уничтожить все его следы. А завтра утром заеду за вами так, чтобы доставить вас на работу раньше мистера Хоука.

— Вы сумасшедший, — укоризненно покачала головой Мэгги.

— А вы не первая, от кого я это слышу, — беспечно парировал Гурьев. — Так что?

— Ну, особенного выбора у меня нет…

— Я не об этом. Вы мне поможете?

— Не знаю, — честно созналась Мэгги. — Я по-прежнему не могу составить о вас никакого определённого мнения. Вы довольно милы и внушаете мне чувство надёжности, хотя, по всему, мне следовало бы вас опасаться. Я должна подумать. Во всяком случае, такого интересного клиента у нас с Шоном ещё не было. Вы уверены, что ваше кольцо находится у Рассела?

— Нет. Ничуть не уверен. Если бы я точно знал, что кольцо у него, я действовал бы совершенно иначе.

— Это как?

— Ну, для меня не представляет особенного труда пройти туда, куда я хочу пройти, и взять то, что мне хочется. Я просто стараюсь не злоупотреблять этим.

— Почему?

— Потому что я не хочу обзаводиться врагами, Мэгги, — мягко сказал Гурьев. — Предположим, я узнаю, что кольцо у Рассела, и мне удастся уговорить его продать кольцо мне. Если это не сделает нас друзьями, то уж точно не превратит меня в мишень для всех полицейских на Восточном побережье. В мире и так предостаточно вражды и ненависти. Зачем умножать их без крайней на то необходимости? Я пожелал обратиться к вам именно поэтому. Рассел не производит впечатления одержимого. Но вряд ли он станет слушать человека, к которому заранее не расположен. А именно так и будет, вломись я к нему в дом и начни выпытывать, где находится заветное колечко.

— Да он и не скажет, — задумчиво произнесла Мэгги.

Вот тут ты ошибаешься, дорогая, подумал Гурьев. Но промолчал.

— Хорошо, — Мэгги решительно взялась за ручку дверцы. — Я дам вам ответ завтра утром. Но учтите – если я соглашусь, это ещё не означает, что согласится Шон.

— А разве он вас не послушается? — лукаво улыбнулся Гурьев.

— Не забывайтесь, Джейк, — даже в темноте было заметно, как вспыхнула Мэгги. — Как бы там ни было, это не имеет никакого отношения к нашей работе.

— Простите, — искренне раскаялся Гурьев. — Меньше всего на свете я хотел бы вас обидеть, Мэгги.

— Ну, белому парню не так-то легко обидеть чёрную девушку, — усмехнулась она. — Скорее, произойдёт обратное.

— По-моему, разница в оттенках цвета наших кожных покровов не так уж и велика, как вы уже трижды подчеркивали, явно стараясь привлечь к этому моё внимание, — посмотрел на неё Гурьев. — Послушайте, Мэгги. Я многого не знаю и многого не понимаю в этой стране. Ваши отношения с Шоном меня вовсе не так живо интересуют, как это могло бы показаться. Ещё меньше я хотел бы ввязываться в дискуссии об эмансипации женщин, чернокожих и всех прочих. Ни дискуссия, ни эмансипация как таковые меня сейчас не волнуют. Я просто хочу, чтобы вы знали – если это для вас так важно – вы мне нравитесь, а чёрная вы девушка или зелёненькая в пёстрый горошек, мне наплевать.

— Вы мне тоже нравитесь, Джейк, — просто сказала Мэгги. — Хотя бы тем, что на первые два моих крючка отреагировали не так, как я предполагала, или вовсе никак не прореагировали.

— А как на них реагирует Шон?

— Как и положено реагировать. Словами.

— Но на работу он вас взял.

— Это совсем другое дело, — Мэгги опустила подбородок. — Я ведь юрист с университетским дипломом. А Шон, при всех его безусловных достоинствах, вовсе не дока в вопросах правового крючкотворства. Всё это – моя епархия. Всё равно мне никогда не стать настоящим адвокатом.

— Как это?

— Мой отец богат и преуспевает. Разумеется, он никогда не признавал меня своим ребёнком, но, в общем, человек он неплохой. На его деньги я выучилась в университете Нью-Джерси на адвоката. Сдала экзамен. Но получить место – это… Это совсем другая история, Джейк.

— А я, признаться, полагал, что подобные страсти давно в прошлом.

— Вы ещё не бывали на Юге, Джейк?

— Нет.

— Тогда понятно. Непонятно, почему я вам всё это говорю…

— Ну, когда-нибудь ведь нужно же, наконец, выговориться. Кроме того, я выгляжу как человек, которому можно довериться. Кстати, не только выгляжу.

— Вы не сердитесь, я ведь тоже проверяю вас, — как и вы меня.

— Можно считать, что я выдержал экзамен?

— Почти, — улыбнулась Мэгги. — Приятного вечера, Джейк.

— Стоп-стоп. Мы договаривались, что я должен убедиться в вашей полной и абсолютной безопасности.

— Приятного вечера, Джейк, — снова улыбнулась Мэгги и открыла дверцу. — Завтра в семь на этом месте. Не проспите.

Нью-Йорк. Февраль 1934 г

Шон Хоук – живой, подвижный молодой мужчина лет тридцати с внешностью типичного ирландца, только не рыжий, а черноволосый, ростом немного уступавший Гурьеву, пусть и не настолько, чтобы потеряться в его тени – взволнованно мерил огромными шагами свой небольшой кабинет. Мэгги и Гурьев сидели в креслах друг напротив друга возле письменного стола и следили за мечущимся Шоном: Гурьев – с невозмутимой улыбкой, Мэгги – с тревогой и умоляюще. Хоук посмотрел сначала на Гурьева, потом на девушку:

— Это просто ни в какие рамки не укладывается… Как вы это себе представляете, Джейк?