В мире фантастики и приключений. Выпуск 8. Кольцо обратного времени. 1977 г. - Сергей Снегов

Академик Туманский наклонил голову к переводчику, бормочущему русский перевод. "Он не знает по-французски", — мелькнуло у нее в голове. Она вдруг осознала, что большинство русских ученых пользовались переводчиками. "Это не ученые, — подумала она. — Это интриганы. Меня разыгрывают". Надо было незамедлительно разоблачить этот фарс, интуиция подсказала Анне тактику нападения, и она в упор сказала Туманскому:

— Вы не академик. Вы не ученый. Это не научная комиссия. Вы меня мистифицируете. Я не знаю, для чего эта инсценировка, но это мистификация.

— Почему вы так думаете? — спросил Туманский.

Анна вспомнила о пристрастии современных людей ко всевозможной документации и сказала:

— Покажите мне какой-нибудь документ, удостоверяющий ваше академические звание.

Туманский спокойно сунул руку в карман и протянул Анне продолговатую книжечку в коленкоровом переплете. Анна прочла:

"…выдано академику В. Г. Туманскому…" Она смущенно вернула коленкоровую картонку.

— Почему вы решили, Анна Аркадьевна, что мы — не ученые?

— Мне показалось… Вы же не знаете иностранных языков. Разве бывают ученые, которые не знают даже французского?

Многие рассмеялись. Анна посмотрела в сторону Глухова, — он сдержанно улыбался, а Вера откровенно смеялась. Туманский был, кажется, немного смущен, его невозмутимое благообразное лицо чуть порозовело. Чернявый медик из московской медицинской академии (как его представили Анне) пояснил:

— В наше время, насыщенное переводной аппаратурой, знание языков необязательно даже для ученых.

— Это правда? — тихо проговорила Анна и совсем растерялась, потому что в зале смеялись. Туманский не смеялся.

Анне стало грустно и неловко. Она позволила провести себя в верхний зал, где ее снова заперли в зеленой комнате и стали предлагать варианты уже заданных вопросов, а толпа ученых и репортеров слушала ее ответы через передающие устройства.

Когда Анна наконец осталась наедине с Глуховым она спросила:

— Я что-нибудь не так говорила?

— Отчего же? Вы говорили то, что нужно.

— Но все почему-то смеялись.

— Именно тогда вы были на высоте.

— Но вы же знаете французский!

— Знаю. Но многие, даже гениальные ученые в этом отношении остаются невежественными — недостаток системы образования. И вы справедливо это подчеркнули. Может быть, хотите отдохнуть?

— Я бы прогулялась одна по саду.

— А вы не сбежите опять?

…Она шла по тенистой аллее, откуда не было видно плоского фасада института, были только высокие клены, осины, кусты ольхи и сирени да высокая трава, подступающая вплотную к дорожкам.

— Здравствуйте, — услышала она знакомый голос.

Из-за ствола старого клена вышел Игорь.

— Добрый вечер. Вы как сюда попали?

— Через забор.

— Я сама когда-то перелезала этот забор. Но с улицы он гладкий и неприступный.

— А я как-то целый год занимался альпинизмом.

— Вы сюда по делу?

— Я к вам.

Анна улыбнулась. Она верила этому человеку.

— А как вы знали, что я буду здесь?

— Должны же вас пускать на прогулку. Вот я и жду с утра.

Они пошли по аллее.

— Вы знаете о моем прошлом?

— Я это вчера узнал.

— Расскажите.

— А вы не знаете?

— Сегодня была научная комиссия, на которой меня признали Анной Карениной. А кто я на самом деле, еще не сказали.

— Я, наверное, не имею права ничего вам рассказывать.

— Наверное. Но вы же понимаете, что мне это нужно. Знаете, за мной могут следить. Сойдемте с аллеи.

Он раздвинул перед ней ветви ольхи, и они прошли на поляну. Здесь было как в лесу. Игорь шел впереди, и Анна обратила внимание, что у него стройная фигура. Он был, вероятно, ее ровесником, может, немного помладше, и Анна решила держаться с ним как можно проще, чтобы расположить к откровенности. Она спросила:

— Как называются ваши брюки? — и сама удивилась своей смелости.

— Джинсы.

Они уселись прямо на увядающей траве. Игорь закурил сигарету.

— Рассказывайте. Не бойтесь. Я вполне владею собой.

— Не знаю, как это и сделать…

— Ну скажите хотя бы, как мое настоящее имя?

— Анна Купцова.

И, как ни была подготовлена Анна, она вздрогнула, услышав эту, показавшуюся ей грубой, фамилию.

— Нет, ничего, рассказывайте все.

— Я еще мало что узнал. Только если в общих чертах…

И он рассказал.

Группа ученых нейрофизического НИИ работала над созданием уникальной установки, сообщающей информацию непосредственно человеческому мозгу.

Исследовательская группа состояла из четырех человек: руководитель, программист, нейрофизик и электронщик. Группе было предоставлено целое отделение института со сложнейшей аппаратурой. Поначалу это были безобидные опыты, но, когда пошли эксперименты по преобразованию психики (конечно, на животных), встал вопрос о передаче опыта более широкому кругу ученых. Руководитель группы обратился в Академию наук с планом расширения эксперимента.

Начались разногласия. Программист ни с кем не хотел делиться славой и настаивал на доведении опыта до мировой сенсации в рамках прежней группы. Он мотивировал это секретностью эксперимента. Когда руководителю потребовалась некоторая информация по биополям и он заперся в экранированной камере, программист подсунул ему другую программу. Это были субъективные обоснования оставить группу в прежнем составе. Хотя такая накладка на существующую психику допускалась и должна была совершиться безболезненно, тем не менее руководитель группы Федор Киян скончался от нервного шока.

Анна слегка побледнела.

— Я далеко не все поняла, но объясните — какова же степень моего участия в этом деле?

— Программистом была Анна Купцова.

— И я — эта женщина?

Игорь невольно схватил ее руку:

— Но вы же ненамеренно!

— А как я стала Анной Карениной?

— Анна Купцова… У нее были актерские данные. Она занималась вечерами в театральной студии.

— Многосторонняя женщина, — заметила Анна с усмешкой. — Что же дальше?

— Дальше? Купцову как-то заметил кинорежиссер Ермолин. Он готовился к съемкам телевизионного фильма по "Анне Карениной" и, увидев Купцову на клубной сцене, пригласил ее на пробы. Ее утвердили на главную роль. Она изучила в совершенстве роман и записала на пленку все, что касалось Анны, чтобы лучше вжиться в образ. В ночь после трагической смерти Кияна нейрофизик Глухов отправил Купцову в экранированную камеру под видом внушения успокаивающих импульсов. На самом деле он снял биомагнитом старые логические связи и подключил кассеты с записью образа толстовской героини. Через два часа Анна Купцова стала Анной Карениной.

— Значит, Глухов сам стал соучастником ее преступления. И совершил преступление против нее, изменив ее психику. Она сама, наверное, не дала бы на это согласия.

— Он спас ее от ответственности.

— Зачем ему это было нужно?

— На его месте многие бы так поступили. Я, наверное, тоже.

— Но почему?

— Глухов — муж Купцовой.

— Это правда?

— Неужели вы и этого не знаете?

— Теперь знаю.

— И у вас не осталось никаких воспоминаний?

— Я впервые увидела Глухова два дня назад. А вы откуда все знаете?

— Со вчерашнего дня все газеты об этом пишут.

— Вы можете дать мне прочесть?

— У меня с собой французский журнал. Вы знаете французский?

— Анна Каренина знала. Дайте, пожалуйста.

— Мне бы не хотелось… Вам это может быть неприятно.

Анна с усилием улыбнулась:

— Конечно, это выглядит несколько комично. Аферистка. Совершила преступление. И вдруг она — героиня классического романа.

— Вам очень тяжело? — И он заглянул ей в глаза.

— Не знаю, кем же мне себя считать?

— Кем вы сейчас себя чувствуете?

— Карениной. Вам смешно?

— Нет.

У него были серьезные глаза.

На аллее послышались шаги. Анна вскочила на ноги, отодвинула ветку ольхи. Это была Вера.

— Наверное, за мной, — сказала шепотом Анна.

— Мы еще увидимся? — спросил Игорь тихо.

— Может быть.

Он протянул ей листок из записной книжки.

— Это мой телефон. Позвоните, если я буду нужен.

Анна вышла на аллею, оглянулась. Игорь стоял на прежнем месте, и в его глазах было изумление, будто он впервые увидел ее и чему-то удивился.

Сразу после обеда Глухов пришел к Анне, и она без промедления рассказала ему о встрече с Игорем и об их разговоре. Во время рассказа Глухов то и дело отводил глаза в сторону, а потом сказал:

— Ну что ж, раз вы все знаете…

— Неужели я была вашей женой?

— Мы и сейчас не разведены.

Анна смутилась, но тотчас спросила:

— Как же нам быть?

— Не знаю…

Анна вспомнила тягучий разговор с Алексеем Александровичем тогда, в спальне, после первого свидания с Вронским, и тут же оборвала себя: "Ведь этого же не было! Это Толстой!"