Война на пороге (гильбертова пустыня) - Сергей Переслегин

А набирали Владленово войско всего-то по двум флеш- сигналам, да так, что у командующего Округом глаза на лоб полезли, и дал он им под честное слово своих гарнизонных спецов, которые в общем-то, в подметки не годились энтузиастам Лорда. Просто всколыхнулась Сеть и прошла волнами. Люди пришли не на призывной пункт, а на операцию. Часть из них были вооружены. Семнадцатилетний пацан втолковывал командующему: оружия туг много. Не все хорошее, но мы его с 2008 года запасали. На случай, так сказать, приграничных инцидентов.

— Никак нет, товарищ командующий. Мы же шутим. Обоз мы. Ролевая игра «смерть японцам», только в реальном времени. А армия — дело хорошее, но как давеча пожаловался мне товарищ майор, механик ваш, что население- то не от призыва бежит, а к навыкам бежит, а навыки — они в других социальных институтах представлены. У нас тут школа хорошая. Иностранцы приезжают, тайно. Как туристы. Мы зарабатываем на них. Игры уже включены в обиход времени. Это теперь коммерция. Сначала нас обвиняли, что мы террористов готовим, «королевские битвы разводим», а потом за нас как-то МЧС да и СВР вступились, ну мы и пошли служить Отечеству. А что погоны не носим, так это по приказу государства российского...

- Ну, бывайте, хлопцы! Молиться буду за вас, чтоб японцев не встретили. Летите на своих надводных крыльях. Там, авось, возьмете самураев на пушку. Больно бойкие у вас транспорта, только в бою бесполезные.

Поехали с ними и казаки: хотя морей лошадиное воинство недолюбливало, но японцев жаловало еще меньше. Эк- ранопланы высадились утром шестого сентября на мысе Скобликова, что в Грязной бухте залива Байкал, сразу же заняли Москальво и неожиданно оказались в оперативном тылу сразу у двух группировок японских войск: той, что наступала на полуостров Шмидта, и той, что двигалась по сахалинскому бездорожью на юг в общем направлении на мост. Операт ции сразу обрели маневренный характер, ролевики развернули наступление на восток — прямо к разрушенной Охе, которая за неимением лучших вариантов играла роль тыловой базы для всех японских войск на севере Сахалина — и на север через почти непроходимую косу Кеми в тыл образовавшемуся на полуострове Шмидта позиционному фронту, где сражались остатки тех, кто в ночь на 3-е число оборонял Оху, и охранные отряды с нефтяного побережья.

CtfACU Тц&смлм* Елшл ПtftAAtlUM

Слава Богу, что Гномье племя из Хабаровска не спланировало Итуруп-два — посадку второго «Илюши» на брюхо где-нибудь на северном шоссе. На самом деле, сесть здесь было негде, а дороги построены были все больше велосипедные, да пара «ниток» к объектам. И много-много трубопроводов. Шельф только обрастал инфраструктурой.

А ближе к югу садиться было опасно из-за японцев. Рассеянные—не рассеянные группировки войск болтались на Северном Сахалине, и неизвестно чего от них еще ждать. Японцы ж поднимутся в небо и сбросят его нам на голову! Некоторые приморцы всерьез крестились: видимо, Владлен объяснил им, что противник — немножко демон, ну, самую малость. Транспорты свои крылатые десантники отпустили. Те вернулись к мосту, не нарвавшись по пути ни на своих, ни на чужих. По мосту перебрасывалось подкрепление на потерянный юг.

После войны выжившие ребята-десантники расскажут, как они встретили подлодку, скажем, так: некстати и не по дороге совсем — в Амурском заливе, а плыли-то наудачу - не попасть бы в самураев, но шумно плыли. Если вы знаете, как идет экраноплан, эдакий «Каспийский монстр», то уже слышите, как летит на вас низко над водой тарелка инопланетная, воет как сирена, и нет с ней сладу... Но только не для атомной подводной лодки с противокорабельными и противовоздушными ракетами. Для нее экраноплан — тьфу. Они ж не уворачиваются — не умеют, а заворачивают свои ласты на воздушных подушках.

А тут струхнули, конечно, — лодка почти у борта, в миле какой-то и, вестимо, японская: «Черт, и большая какая. Вот тебе и десант на Шмидта. Туристы нашли туристов». Ну изготовились, а чем воевать-то? Подушками воздушными закидывать? Или из автоматов стрелять? Потом признали своих. «Братки, что ж вы тут под крыло лезете, плывите уж с Богом! Что — в Корею? Да какие там боги...»

По радио днем передали на нескольких вещательных частотах их переговоры:

- Это наша лодка, дурак.

— Не знаю!

— А командир-то кто?

— Не ты же!

— Да наши это, товарищ капитан 1 ранга.

— Понял, мичман, повышу за хорошие новости.

— Ну и ура, что панику-то было поднимать? Все сухопутные — паникеры, и вообще, нечего штатским на кораблях болтаться. Ползайте по суше.

В открытом диапазоне передали все это, и в Интернете через два часа напечатали, но японцы не приплыли на зов восторга, что «свои нашли своих». Они были при деле. А наши получили по шапке за разглашение. Но где теперь те шапки?

«Карта» (5)

Северо- Сахалинская операция, 3—10 сентября 2012 года

Японцы не ждали такой засады на севере. Полуостров Шмидта, заповедное и холодное место, выход к Охотскому шельфу, принес японцам одни неприятности. Оставив мелкий гарнизон в полуразрушенной Охе, парочка свежих десантов направились наладить переправы вдоль заливов на Москальво и далее марш-броском до Алесксандровска-Са- халинского и там закончить взятием моста, дабы русские не отправили по нему подкреплений своей сердобольной столице. Вторая группировка, которая как раз-таки и завязла на дороге в Ноглики, имела задачу подойти к бывшей столице провинции с Востока. Владлен со своими архаровцами чуть-чуть только разминулся с японцами у Москальво, но, догнав, русские ударили в спину и лр гнали сердобольных на Шмидта обратно, предварительно уничтожив самураям переправы, рассеяли по лесам. Далее вторая трехсотка отправилась ловить группу «Ноглики» и ударами в тыл рассеяла ее по полуострову. Группы японские при связи, но ошарашенные, звали свои корабли, однако те спешили на корейскую операцию и давно прекратили поддерживать берег. Там флот тоже с сушей не дружил. «Наше дело вас высаживать. А дальше — ваше дело. У нас боевой приказ на марш». Японцы «перезагрузились» и начали выступать маленькими отрядами, чем пощипали нас, «но их беда в том, — заявил

СцльИ Tt+tMtM*n, Елшл Tej&Mtu»Mi

Владлен своим,— что им некуда прорываться. И игра в "отстрели японца" начинается у нас и на нашей территории, так что спасем онтологию, ну, а так же честь и совесть эпохи, если потребуется». Говорят, это была его последняя длинная речь.

Молодежь спрашивала, можно ли брать японцев в плен, чтобы потом «поменять их на что-нибудь ненужное». Об этом тоже написали в Интернете. Армейские возмущались сомнительной дисциплиной молодых солдат. Однако они должны были заметить, что новобранцы стреляют так же хорошо, как и шутят. Владлен погиб от японской пули при первой попытке отбить Оху. Его похоронили ночью в мерзлой земле. Теперь там стоит маленький памятник, скорее, смешной, чем торжественный. Владлен похож на оловянного солдатика, и надпись идиотская. Но охинцам нравится.

«Наступали по пустой дороге, и к утру 7-го, русские "туристы " вышли по наведенным врагом переправам в тыл к японской группировке, поворачивающей на юг, к мосту. Узкоглазые не ожидали сего воинства здесь никак, а разведданных не запрашивали. Корабли их ушли, раскланявшись по традиционной нелюбви флотских к армейским, мол, ваша суша — выи воюйте, да и недосуг было соединению торчать "у пустынных этих берегов" — в планах у них значилось — на Корею», — так записал Гном через пять дней после войны. «Чтоб не забылось!»

...Седьмого к вечеру у Гнома, вернувшегося в Штаб флота с Николаевской операции, при известии об Агнце сдали нервы, он запустил стакан об пол и заплакал. «Держите себя в руках, майор!» — сказала Маша грубо. Первый посмотрел на нее и вдруг с болью осознал, что Муха любила Владлена, а его Маринке он был просто братом. Братом, сводным по душе. Аж душу сводит, черт... А он, дурак, ревновал. И не успокаивало этих двух женщин, что они обе замужем, и все такое, и дети у них, и война же... Не игрушки в парламенте... Война... Она — тоже женщина. Взбесившаяся баба, позволяющая мужчинам трахнуть себя в обмен на смерть.

«Прости меня, парень. Ты пришел, чтобы снять с меня печаль по Второму и не удержался — шагнул за ним. Беда какая-то... В чем-то японцы нас, безусловно, переигрывают. Их река Стикс течет себе рядом с рождения, и дети в ней кораблики пускают. А мы все шарахаемся от смерти вместо того, чтобы пришить старуху».

Дальше в голове были уже только действия. Скупые и безошибочные. Он просто мстил за Владлена, как когда-то не мог отомстить за Второго. Он вычерпал из боли и мести столько ненависти и ярости, что этого хватило на четверо ближайших суток. Потом кончилась война, и все дружно пошли спать, даже те, кого легонько прихватило ядерным загаром на Островах. Но с кем не бывает? Интернет-ресур- сы то превозносили, то поносили русского адмирала. Правительство приняло его отставку, наградив орденом. Было даже озвучено, что в войне победили русские атомные подводные лодки. Но — для своих. Европа гудела. Москва шумела. Это была не ее победа, но отнятые земли были ее. Как так тупо все сложилось? И было нужно на кого-то свались. По привычке, которая уже истончилась. И еще организовать опалу и починить срочно общественное мнение, которое вдруг очертило на четыре дня громадное гражданское общество в стране. И это гражданское общество встало и воспряло ото сна и было готово победить. И как бы все утилизировать к пользе государства, но что-то рухнуло сразу. Обманули! Предали! И кому продались—американцам! Власти фигели от надвигающейся в народе депрессии. Это вам не пьянки до утра в пустеющих деревнях. Это вам отходняк после бунта... Хотелось кидать короны. Служить молебны. «Лучше бы уж революция, ей-Богу», — сказал жене Невзоров. Наутро его увезли с инфарктом и едва откачали. Пятьдесят лет. Возраст это или не возраст?