Физиология наслаждений - Паоло Мантегацца

Глаз содействует выражению удовольствия даже выделением слез, которые весьма редко не дрожат на ресницах человека в минуту глубоко прочувственной им радости. Слеза, сбегающая со щеки матери, когда она радуется спасению выздоравливающего сына, химически составлена из тех же самых ингредиентов, как и слеза, выкатывающаяся из глаз повара, когда он обжигает перья цыпленка; вытекая из одинаковой железки, обе принимают одинаковый вид и цвет. Но слеза матери сияет таинственно-нравственным светом, который, отразившись в сознании окружающих, потрясает сердца радостью, вызывая нередко на глаза зрителей слезы сочувствия.

Способ изъявления радости слезами весьма интересен, и его проявление всегда возбуждает симпатии зрителей.

Поражает нас, быть может, таинственный факт одного и того же выражения, одинаково отвечающий и радости, и печали; факт этот незаметно переносит наблюдателя в те области чистейшего идеального мира, где встречаются крайние противоположности, дивно гармонируя между собой в нескончаемом круге космоса.

Все мускулы лица участвуют в заявлении внутреннего наслаждения серией бесконечно мелких передвижений, от которых все черты распускаются и как бы расцветают, отвечая чувствуемому во всех сосудах благосостоянию. В стоической неподвижности своей нос остается верен обычаю своему, между тем как мускулы рта работают усерднее всех прочих, поднимая кверху углы губ и образуя улыбку – это наипростейшее выражение наслаждения.

После лицевых мышц мускулами, всего легче поддающимися выражению наслаждения, оказываются мышцы шеи и стана; затем следуют руки и пальцы; всего позднее вступают в дело мускулы нижних конечностей. Все это относится, разумеется, к общему правилу, не касаясь исключений, всегда многочисленных в деле выражения аффекта. Одним из самых элементарных выражений удовольствия является потирание рук, всегда служащее признаком веселости и приятного расположения духа. Более усложненными изъявлениями удовольствия бывают прыганье, пляска и множество других, еще более необычных и редких, выражений внутреннего удовлетворения. Дэви, как всем известно, до того был обрадован открытием поташа, что принялся плясать посреди своей лаборатории. Сотрясения и подергивания сухожилий тоже иногда служат выражением некоей степени сладострастия, но это выражение может легко довести человека до судорожных и конвульсивных движений.

Игрой мускулов, наиболее характеризующей удовольствие, бывает смех; он состоит из более или менее продолжительного выдыхания воздуха, во время которого диафрагма находится в положительно конвульсивном состоянии. К этому основному факту присоединяются в большинстве случаев сверкающий блеск глаз, движение лицевых мускулов и сотрясение и колебания всего туловища. Более скромный и сдержанный смех выражается усилением улыбки, т. е. поднятием еще более кверху углов губ, причем рот раскрывается, выказываются зубы и слышится однократное, более или менее шумное, выдыхание воздуха. Когда выдыхание повторяется и углы рта начинают то подниматься, то опускаться в конвульсивном передвижении, тогда хохот переходит в истерику; выдыхание затрудняется и бедные брюшные сосуды так сильно потрясаются от действия на них диафрагмы, что хохочущий человек ухватывается за живот руками, чтобы хотя бы отчасти умерить в нем волнение. Иной раз во время сильного хохота мы бываем принуждены налечь животом на стол, на стену или на что-либо другое неподвижное, чтобы хотя бы немного облегчить волнение кишок, бурно бьющихся о стенки живота. Кровообращение затрудняется, лицо краснеет от напора крови, глаза слезятся в силу механического давления… Хохот, доведенный до высшей степени пароксизма, может даже угрожать жизни. Меньшим последствием неумеренного хохота может быть недержание мочи или временная боль в животе, но пароксизм неудержимого хохота может довести и до апоплексии мозга, до аневризма сердца или до разрыва какого-либо сосуда.

Личности откровенно-великодушные предаются хохоту легко и свободно, или смеются иной раз с восторгом увлечения, между тем как хохот эгоиста сух и лишен всякой гармонии. В хохоте слышится иной раз пещерный звук или отголосок барабанной кожи; смеются люди и звонко, и глухо, натянуто и скупо или простодушно и весело. Сардонический смех со всеми его разновидностями произведет всегда болезненное, вызывающее в окружающих чувство раздражения, а не веселости сочувствия.

Действуя отчасти механически, смех производит на человека и чисто нравственное влияние. Находясь в благодушном настроении, мы легко и по малейшему поводу заряжаемся смехом и охотно участвуем в общем хоре, когда люди разражаются дружным хохотом.

Смех, вызванный в нас самой ничтожной причиной, иногда даже физическим впечатлением щекотания, продолжается иногда долго по невозможности остановиться, потому ли, что мы смеемся сами над собой и над беспричинностью собственного смеха, или просто потому, что не в силах сразу бываем прекратить напор нервного тока. Во всяком случае, веселый хохот оказывается столь же полезным, в области нравственного мира, как и «чихание» в области физических ощущений; и тем, и другим в машине мозгов производится благодетельное сотрясение, способствующее дальнейшему ее ходу. Искусственно возбужденный смех прерывает иногда печальное раздумье. После внезапного взрыва этой блестящей шумихи мы сбиваемся на минуту с преследуемой нами тропы и, озадаченные, мы не умеем уже связать снова нити прерванных смехом печальных мыслей, и поневоле обращаем процесс своего мышления в более приятную сторону.

Вздох тоже может иногда стать выражением приятного чувства, симптомом сладострастного блаженства или избытка сладостных впечатлений. Вздох восстанавливает в человеке утерянное им равновесие неожиданно-судорожным движением, действующим подобно смеху, но только облегая нервное напряжение более медленным и более тихим образом.

Выражение одного и того же наслаждения бывает весьма различно по различию индивидуальных организмов; возраст, пол и другие жизненные условия могут тоже довольно сильно влиять на образ человеческих чувств.

Нервные, раздражительные субъекты чувствуют наслаждение сильнее, чем люди более отупелых чувств, и выражают его в более живых формах. Нервы их приходят в колебание от малейшего впечатления, и потому им доступно бывает восхищение микроскопически малыми наслаждениями, область которых навсегда закрыта для множества других людей. Мимика людей нервных может иной раз казаться утрированной, так как подобные личности постоянно выражают более, чем чувствуют в действительности. Индивидуальные особенности характера и странности приемов часто мешают наблюдателю верно угадывать степень наслаждения каждого. Так, хохот причиняет иным людям страдание или производит в них мучительную реакцию бесчувствия; другие же, наоборот (например, женщины легкомысленные и легкого нрава), смеются громко и звучно, завидя пролетавшую мимо них муху, хотя нервный строй их вовсе не обнаруживает ничего особенно чуткого и нежного.

Система женщины легко пресыщается небольшим количеством нервной субстанции, которая, усиливаясь высвободиться быстрее, напрягает всю мускульную систему. Вот почему наслаждения рисуются на физиономии женщин более яркими картинами. Мужчины же, наоборот, вбирают в себя материал, необходимый для наслаждения, более спокойно и медленно и потому не требуют столь частых и спешных освобождений от гнетущего их напряжения. Крайняя впечатлительность нервной системы женщин делает их способнее и к пролитию слез, и ко взрывам смеха, так что в сердцах их последние лучи замирающего страдания нередко сталкиваются с зарей уже наступающего для них наслаждения.

Детский возраст способствует выражению открытого и широкого смеха во всей безмятежной простоте детского чувства. Лицо юноши носит нередко отпечаток бурных радостей жизни; зрелый возраст сохраняет выражение спокойного удовлетворения; интеллигентная же улыбка, оживляющая по временам старческие черты, указывает на умственные наслаждения, почерпаемые человеком из мира воспоминаний.

Южане выражают свое удовольствие более откровенным и более экспансивным образом, чем жители севера; жесты и восклицания их менее сдержаны; веселье их шумнее и похоже на радость женщин и детей. Итальянец охотно поет и пляшет в веселые минуты жизни; англичанин же при одинаковом настроении принимается со спокойной, обычной ему улыбкой за чашку грога.

Художественная сторона наслаждения высказывается в идеальной своей красоте только на лицах людей вполне образованного класса или в чертах тех весьма редких личностей, которые сумели, по необычайной широте умственных способностей, достигнуть одним скачком до того развития, до которого остальные люди доводятся и путем долгого воспитания, и естественным влиянием на них наследственности. Некоторая сдержанность в выражении наслаждения нравится людям, льстя тщеславию их; она особенно приятна там, где мы оказываемся только зрителями чужого наслаждения.