Череп грифона - Гарри Тертлдав

Соклей улыбнулся.

— А разве ты должна мне это говорить?

— Я 'ы не сказала 'ольшинству мужчин, но ты, я 'умаю, и сам 'се 'наешь, — пояснила Метрикхе. — И 'от что еще я тебе скажу: как 'ы тщательно ты ни 'ысчитывал цену своего товара, ты 'се равно вор.

И она назвала собственную цену, почти вполовину ниже.

— Если я вор, то ты — шутница, — ответил Соклей. — Продав тебе шелк по такой цене, я не получу прибыли, даже небольшой. Ты говоришь, что не хочешь зарабатывать стиркой или продажей вина? Ну так и я в свою очередь не хочу дубить шкуры или лепить горшки.

Гетера шагнула вперед и положила ладонь на его руку.

До сих пор она вела себя как благовоспитанная женщина и говорила, как высокообразованный мужчина. А теперь внезапно решила напомнить Соклею, кто она такая и чем на самом деле занимается. Ее рука была мягкой и теплой. Голос Метрикхе тоже был мягким и теплым:

— Положим, я 'ам тебе ту цену, что назвала, а остальное ты получишь в моей постели? Если тебе нужна иллюзия, я могу дать тебе самую лучшую иллюзию на свете.

— Если бы здесь был мой двоюродный брат, он бы мигом поймал тебя на слове, — ответил Соклей. — Но, пожалуйста, поверь: меня это не интересует.

Если уж говорить откровенно, ее прикосновение и возбудило, и испугало его. И все-таки торговец продолжил:

— Тебе повезло: ты можешь жить за счет иллюзии. А я не могу, я обязательно должен получать серебро.

— Это не 'сегда 'езенье, поверь мне. У некоторых из моих посетителей имеются свои собственные иллюзии. — Еще не закончив фразы, Метрикхе вернулась от развязной манеры поведения к деловой: — Хорошо, тогда — серебро и ничего, кроме серебра.

Она слегка подалась вперед.

— Ты говоришь о милетских драхмах? — спросил Соклей.

Метрикхе кивнула:

— Они слегка тяжелей, чем 'аши родосские монеты.

Соклею это было известно, но он удивился, что и гетера тоже это знает.

— И все равно ты назвала слишком низкую цену, — сказал он, подумав: «Когда мы заключим сделку, я не получу ни одной драхмы тяжелей ожидаемого, не то что в храме на Косе».

— 'авай вернемся в андрон и обсудим 'се за 'ином, — предложила хозяйка.

— Почему бы и нет? — отозвался Соклей. — Если ты можешь позволить себе заплатить за отличное хиосское, то вполне можешь позволить себе заплатить и за мой шелк.

Метрикхе засмеялась.

— Ты колючий, как еж. Почему 'место тебя сюда не пришел твой двоюродный брат? С ним 'ыло бы легче 'оговориться.

— Прости, — ответил ей Соклей, хотя на самом деле вовсе не чувствовал себя виноватым. — Но тебе придется иметь дело со мной.

Когда они заключили сделку, цена была самой низкой, на какую только мог согласиться Соклей. И это его не удивило. Пересчитав полученные от гетеры деньги, он обнаружил несколько монет — немного — из Родоса и других полисов, чеканивших деньги по более легкому, чем в Милете, стандарту.

— Я принесу тебе 'место них «львов», — сказала Метрикхе и заменила монеты милетскими деньгами.

Как и ожидал Соклей, ни «сов», ни «черепах», ни других более тяжелых монет среди врученных ему денег не оказалось.

Драхмы сладко позвякивали, когда Соклей укладывал их в кожаный мешочек, который дала ему Метрикхе. Он затянул мешочек сыромятным ремешком и сказал, собираясь уходить:

— Спасибо за гостеприимство и за покупку. Надеюсь когда-нибудь снова тебя увидеть.

Такое вполне могло случиться, ибо акатос частенько заходил в Милет.

— Ты уже уходишь, так скоро? — спросила Метрикхе.

Соклей нахмурился.

— Мы ведь уже закончили все дела, верно? Или ты решила взять еще какой-то шелк?

— Я говорю не о шелке, — ответила она с легким, почти незаметным раздражением в голосе.

Соклей нахмурился сильнее.

— Тогда о чем же ты?..

Его голос прервался, едва лишь мысль об одной возможности пришла юноше на ум. Менедем, без сомнения, на его месте оказался бы более догадливым.

— Ты имеешь в виду, что…

Соклей был рад, что не сорвался, как юноша, на испуганный писк.

— Конечно, я имела в 'иду именно это, — ответила гетера. Теперь ее словно бы забавляло происходящее. — А почему ты решил, что я 'оворю о чем-то другом?

«Потому что такие вещи обычно случаются с моим двоюродным братом, но никак не со мной, — подумал Соклей. — Потому что женщины обычно не находят, что я заслуживаю их внимания».

Но у него хватило здравого смысла не выпалить такое вслух. Вместо этого он сказал:

— Потому что ты решила одеться, как женщина, занимающая высокое положение в обществе. Потому что я уже отказал тебе, когда ты… э-э-э… начала торговаться не так, как торговался бы мужчина.

Метрикхе засмеялась и небрежно махнула рукой.

— Ты меня не оскорбил. Я сделала предложение, ты его отверг, для нас обоих то 'ыла просто торговля. А теперь я предлагаю тебе не торговлю, 'умаю, это будет 'есело. Ты обращался со мной как с личностью, а не как с проституткой. Ты даже не подозреваешь, как редко такое случается. Вот почему… — Она пожала плечами. — Если ты сам хочешь, конечно.

— Ты и впрямь не шутишь? — в тихом удивлении проговорил Соклей.

Метрикхе кивнула.

И все-таки он никак не мог до конца в это поверить. В юности с ним пару раз играли очень обидные шутки, настолько обидные, что даже сейчас, десять лет спустя, он все еще вздрагивал, вспоминая о них.

— Пойдем, — сказала Метрикхе. — Я 'елаю это потому, что мне так хочется, а не потому, что 'олжна ублажать одного из моих компаньонов. Это тоже редкость, и я собираюсь этим насладиться.

Соклея больше не нужно было упрашивать.

Юноша взял с собой шелк, который не купила гетера, и деньги, которые она отдала за купленный. Оставь он все это в андроне, как знать, дождалось бы все это его возвращения или нет.

Метрикхе не настаивала, чтобы торговец все оставил, она только сказала:

— Не хочешь рисковать, верно?

— Пытаюсь по возможности не рисковать, — ответил он.

— Что ж, тем лучше для тебя. Моя комната наверху — в конце концов, это 'едь женские покои.

Ее постель оказалась шире, а матрас — толще и мягче тех, на которых Соклей спал в доме Клейтелия на Косе.

Затворив за ним дверь в спальню, гетера сняла вуаль и повесила ее в настенный шкафчик. Метрикхе позволила Соклею увидеть свое лицо после того, как скрывалась под вуалью все утро, и это было почти то же самое, что увидеть ее совершенно голой.

Скоро Соклей увидел ее и голой.

Метрикхе аккуратно сложила хлену и поместила рядом с вуалью. Потом, развязав пояс, сняла длинный хитон и предстала перед Соклеем нагая.

— Тебя стоило бы увидеть Праксителю, — проговорил он. — Тогда он ни за что не стал бы ваять Афродиту с Фрины.