Страсть - П. Козак

По крайней мере, связывание не входило в наш перечень игр. Очевидно, ей хотелось применить ко мне мою же тактику. За последний месяц мы пополнили ее набор игрушек несколькими новинками. Я не ожидал, что мне придется испытать их на себе, когда покупал их для нее.

Я посмотрел на свои ноги и с удивлением заметил, что они связаны чисто символически — на бантик. Повернув голову, я увидел на своих запястьях то же самое. Вот оно что! Она оставила мне путь к побегу, не стянув путы накрепко. Поработав пальцами как следует, я мог дотянуться до краешка галстука и потянуть за него. Я улыбнулся, подумав, что с легкостью смогу освободиться, если почувствую такую необходимость.

Пэш вернулась, держа в руках коробку и стакан со льдом.

— Нам нужно приглушенное освещение, как считаешь?

Она закрыла все окна и потянулась к лампе, стоявшей около кровати.

— Какая прелесть! — воскликнула она игриво, переключая лампу с яркого света на приглушенный. — Ну разве не чудесно то, что ты додумался поставить здесь лампу с регулятором яркости?

— Я еще здесь. Помнишь, тот бедняга, которого ты привязала к кровати?

— Я не забыла, спасибо.

Она приглушила свет до яркости свечи и приступила к делу.

— Посмотрим, что у нас тут есть.

Открыв коробку, она достала оттуда несколько предметов. Я наблюдал за ней, пока она раскладывала на кровати повязку на глаза, прищепки, метелку из перьев, вибратор и черный пояс с чулками. Затем она отпила ледяной воды из стакана, удостоверившись при этом, что кубик льда оказался у нее во рту.

— Дорогая, ты играешь с огнем.

Выплюнув кубик льда на ладонь, она ответила:

— О нет, Иван, я играю со льдом.

Она встала на колени на кровати и провела кусочком льда по моим соскам.

— Боже, Пэш! Это же чертовски холодно!

Все мое тело покрылось гусиной кожей, настолько сильно было ощущение холода.

— Успокойся, Иван, мы только начали. Надеюсь, ты думал, что говорил, когда пообещал не останавливать меня.

Она вызывающе посмотрела на меня, из чего я сделал вывод, что мне следует вести себя хорошо, иначе мне грозят бесконечные пытки.

— Я уже успокоился. Просто постарайся проявить ко мне хоть чуточку сострадания.

— Возможно, но не сейчас.

Она провела кубиком льда по головке моего члена.

— Что, черт возьми, ты делаешь?

Я сжал зубы, чтобы как-то перебороть ощущение сильного холода в паху. После такой ледяной ванны член потерял былую твердость.

— Мы должны остудить тебя немного, а то ты и минуты не выдержишь. — Зажав мои яички в своей холодной руке, она добавила: — Мой Ваня, может, ты сам меня выгонишь после сегодняшней ночи.

— Это маловероятно, Рыжик. Просто ты решила поквитаться со мной, вот и все. Но и я в долгу не останусь, запомни это!

— Значит, око за око, зуб за зуб, мой дорогой.

Она взяла пояс и чулки. Проведя шелковой тканью по моему животу, а затем и в паху, она сказала:

— Я не причиню вам зла, доктор Козак. Я даю вам право выбора. Кем вы хотите видеть меня сегодня, девственницей или шлюхой?

Стараясь не терять контроля над собой, я сделал глубокий вдох.

— По-моему, ответ очевиден. Ни одна девственница не решилась бы на такое, а вот продажная женщина вполне могла бы.

— Значит, шлюха.

С этими словами она опустилась на колени и застегнула на себе пояс. Затем она села возле меня и уперлась ногой мне в бок. Она натянула черные чулки поочередно на обе ноги. Когда она подняла ногу, чтобы натянуть чулок на бедро, я уловил аромат, исходивший от ее лона.

— От тебя пахнет публичным домом в самый разгар ночи.

— Это потому, что я ужасно мокрая. У меня по ногам течет, видишь?

Она развела ноги так, чтобы я смог увидеть тонкую струйку, стекавшую по внутренней поверхности ее бедра. Увидев ее в этом поясе и чулках, с киской, жаждущей соития, я почувствовал, что мой член обрел былую твердость.

— Доктор Козак, моя пизда была такой же мокрой каждый день с тех пор, как я встретила вас.

Пэш редко пользовалась такими выражениями. Но когда она это делала, ее слова доводили меня до безумия.

— Мне нравится, когда ты сквернословишь. Сделай это еще раз, милая, я хочу это слышать.

— Мой Ваня, что именно ты хочешь услышать? Ты хочешь, чтобы я рассказала, что я буду делать с твоим членом или, быть может, с твоими яйцами?

— Нет, я хочу, чтобы ты говорила о своей киске. Расскажи мне, какая она мокрая.

Мой член набух и задрожал.

— Я хочу, чтобы ты позировала для меня, как в моих журналах.

Пристегнув чулки к поясу, она встала на колени и широко развела ноги.

— Видишь, моя киска горячая, мокрая и скользкая, все это из-за тебя, Хочешь попробовать меня на вкус, доктор Козак?

Она провела средним пальцем руки между ног и стала мастурбировать на моих глазах. Затем она села мне на грудь и вложила тот же самый палец мне в рот.

— Вот так, высоси мой сок. Покажи мне, как ты жаждешь мою киску.

Я набросился на ее палец, желая, чтобы на его месте оказался ее клитор. Проведя пальцем по моей нижней губе, она произнесла:

— Пока достаточно. Пора приниматься за дело.

— Пэш, сядь мне на лицо, позволь мне облизать тебя.

Я невольно потянул за галстуки, стараясь ухватиться за нее. Она соскользнула с моей груди и взяла в руку повязку на глаза.

— Мой Ваня, время пришло.

Она завязала мне глаза, я теперь не мог видеть то, что она собиралась со мной проделать.

— Цветок Страсти…

— Помолчи, не паникуй. Просто расслабься и получай удовольствие.

Что-то коснулось моей груди. Я вспомнил, что у нее была метелка из перьев.

— Помнишь, ты говорил мне про это пару недель назад, когда купил мне повязку на глаза?

Я подумал о том, что я делал с ней той ночью, и застонал.

— Пэш, мужчины это совсем иначе воспринимают.

— Чепуха! Если ты будешь делать все то, о чем ты мне говорил, тебе откроется множество новых ощущений.

Она принялась ласкать мои соски метелкой из перьев, затем провела ею по моей груди и животу, остановившись у самого члена. Я напрягся, ожидая прикосновения перьев в любую минуту, но этого не произошло. Она встала с кровати.

— Что ты делаешь? Ты же не оставишь меня в таком состоянии, правда?

Мои пальцы нащупали узел галстука, я был готов вырваться на свободу в любую секунду.

— Боже, только не это!

Конец галстука выскользнул из моих пальцев.

— Ну, ну, мой Ваня, не нужно жульничать. Пожалуй, я уберу этот узел от греха подальше.

Именно это она и сделала в следующую же минуту. Теперь у меня не оставалось никакого шанса на побег, разве что я мог умолять о пощаде.