Рождение Зимы - Брайан Ракли

— Есть у вас что-нибудь из земель Ланнис-Хейг?

— Ланнис-Хейг, Ланнис-Хейг. Варвары они там, знаете ли. Совершенно не разбираются в самых прекрасных в жизни вещах. А что вы хотели бы знать?

— Все, что бы ни попало в ваши огромные уши, — проворчал Мордайн. Он обычно в этом месте таких вопросов не задавал и уже почти пожалел, что спросил. Все искусство Торквентина заключалось в сборе базарных слухов да в связях с ворами и бандитами. Мордайн имел другие средства следить за ходом великих событий, хотя они, эти средства, и служили ему хуже, чем хотелось бы. Он устал уже удивляться новостям из долины Гласа.

— Ну, я мало что могу предложить вам такого, чего бы уже не слышали ваши драгоценные уши. Я так думаю, — заявил Торквентин. — Да и то наполовину разглагольствования, конечно. Темный Путь снова правит в долине; только до тех пор, пока наш уважаемый Верховный Тан не соизволил размяться, как сказал бы благонамеренный народ. Ленор скрывается в далекой глуши, в своей башне, в Колкире, оплакивая мертвого сына. Сын Кросана тоже умер, остальные захвачены.

— А остальные из семьи Кросана? Умерли?

Торквентин пожал плечами. От едва заметного движения заколыхался подбородок.

— Фактически. Да, что же еще я слышал? Кеннет. Один старец говорил. Они нашли его тело после того, как вороны и лесные твари покончили с замком, но не нашли никого из его детей. Забыл, как их зовут.

— Оризиан и Эньяра, — рассеянно ответил Мордайн.

— Да-да. Так вот, никаких признаков. Хотя, как я слышал, половина тел были сожжены. Так что, кто знает?

После того как Советник ушел, Торквентин еще несколько минут сидел спокойно, наморщив залитый потом лоб. Наконец он дернул свисавший с потолка шелковый шнур. Где-то наверху, в доме, зазвенел звонок, сорвавший со своего поста Мэгрейн. Он поманил ее, чтобы приблизилась, и когда она наклонилась, положил руку на ее обезображенное болезнью лицо.

— Милая Мэгрейн, — улыбнулся он и провел жирным пальцем довольно близко к ране, изуродовавшей большую часть носа. Она улыбнулась в ответ. — Пошепчи в кое-какие уши, любимая, брось приманку. Я хочу знать все о каждом члене семьи Ланнис-Хейг. Кажется, Советника мучает любопытство по поводу этого семейства. А там, где любопытствует Советник, чаще всего можно найти какую-нибудь прибыль.

Советник возвращался по темным улочкам и переулкам, его стражники неотступно топали сзади. Он был поглощен мыслями и озабочен. Внутреннее чутье, натренированное многими годами разгадывания признаков, шептало ему, что сгущаются тучи. События разворачивались непонятно, неприятно и непредсказуемо. В такие времена могут случаться довольно суровые стечения обстоятельств, и это бы еще ничего, но они редко полезны для человеческих нервов. Ланнис-Хейг не должен был погибнуть так быстро. А дети Кеннета нан Ланнис-Хейга? Что стало с ними, если они не умерли вместе с отцом? Если какой-то осиротевший мальчишка-недомерок сбежал, попытавшись спасти хоть что-нибудь из обломков Крови Ланнис, это могло осложнить и запутать все дело. С такой ситуацией, Эволт, любитель покрасоваться перед своей ненаглядной армией, точно не справился бы.

Мордайн постарался отбросить тревожные мысли. Все равно правда об этом еще неизвестна, хотя довольно скоро все должно выясниться. Но все-таки он никак не мог отделаться от дурных предчувствий. Ему страшно захотелось немедленно оказаться в объятиях Тары, в уюте ее такого знакомого и пьянящего очарования. Он прибавил шагу, торопясь в свой Краснокаменный дворец.

VII

Утро в Кар Крайгаре было ясным, морозным и таким вопиюще ярким, словно день там никогда и не начинался как-нибудь иначе. Всю ночь ветер с шумом носился вокруг горных вершин и хлестал снегом с дождем по скалам. Буря выдохлась перед самым рассветом, успокоенная встающим солнцем.

Стоя на широком выступе перед входом в убежище Ивен, Оризиан разглядывал разрушенный пейзаж. Наверное, в такой день, как сегодняшний, этот город, когда был еще живым, расположенный в окружении величественных гор под просторным синим небом, являл собой великолепное зрелище. И кем бы ни были его жители, наверное, их тоже волновал этот изумительный контраст неба и окружавших скал.

Рот, сидя на корточках рядом с Оризианом, правил меч точильным камнем, который нашла для него Эньяра. Его усилия изредка сопровождались тихими проклятиями в адрес слишком маленького камня. Эсс'ир и Варрин уже были внизу, осторожно проверяя ближние развалины. За те долгие часы, что они провели в пещере, никаких признаков незваных гостей не появилось, но кирининов, кажется, это не убедило. Несмотря на их молчаливость и сдержанность, Оризиан подозревал, что они тоже, как и все остальные, были бы рады покинуть это место. Оставался лишь один вопрос. Пойдет ли с ними на'кирим. Ивен недавно ушла, пообещав вернуться с припасами для похода.

Подошла Эньяра и встала рядом с Оризианом.

— Странное место, — сказала она.

Он согласился:

— Да, поразительное. Хотел бы я, чтоб Иньюрен был здесь и видел это. Думаю, он многое мог бы рассказать об этом городе.

Эньяра стиснула руки и тихо ответила:

— Да. Я очень по нему скучаю. Конечно, я проводила с ним меньше времени, чем ты, но после Рождения Зимы… он делал все возможное, чтобы помочь мне.

— Он всегда помогал, — поправил ее Оризиан. — Тебе, отцу, мне; он заботился обо всех нас и по разным поводам. Вот думаешь, что тебе известно, как кто-то важен, а на самом деле ничего не знаешь, пока он не умер. — Он с убитым видом покачал головой. — Знаешь, я думал, что хорошо его знаю. Но вот появились Эсс'ир, Хайфест, Ивен… Я чувствую, что сейчас я знаю о нем меньше, чем месяц назад.

— Ты знаешь самое главное: он заботился о тебе, заботился обо всех нас.

Оризиан прищурился, вглядываясь вдаль.

— Он советовал мне не желать вещей, которых я не могу иметь, но как можно не хотеть? Я бы все изменил, если бы мог. Все как раз наоборот. Я хочу снова видеть отца. Видеть его такого, каким он был, когда все были живы. Разве плохо желать такое?

Эньяра положила ему руку на плечо. Горе — слишком опасная для них обоих территория, чтобы ее делить. Оризиан всегда боялся, что если он Эньяре или она ему позволит увидеть чуть больше скорби, которую каждый из них нес в душе, то они уже не смогут удержаться, и горе выплеснется наружу.

— Я боюсь, Оризиан.

Что-то он не помнил, чтобы она когда-нибудь говорила подобное. Лихорадка подводила ее к самому краю Темного Сна; как-то она чуть не утонула в гавани Колгласа; а однажды за городом, он сам видел, она упала с высокого дерева и сломала немало сучьев, пока долетела до земли. С самых юных лет, с той поры, как узнал, что осенью деревья теряют листву, он считал, что Эньяра не знает страха. А теперь эта мысль, как и многие другие, казалась ему совсем ребяческой.

— Чего боишься? — спросил он.

Эньяра чуть не засмеялась:

— Твоего выбора. Смерти. Остаться одной. Ты, я, Рот — мы только сейчас обрели друг друга.

— И не потеряем. С другой стороны, еще могут быть живы и другие. Мы должны держаться за эту надежду.

— Говоришь как Тан, — сказала Эньяра. Он быстро взглянул на нее, ожидая увидеть на ее лице улыбку. — Но ведь ты и есть Тан, не так ли?

— Ох, Эньяра, надеюсь, нет.

Она крепко обняла его, вдруг опять став старшей сестрой.

— Если ты станешь Таном, то будешь хорошим Таном, — сказала она, выпуская его из объятий.

Он глядел на нее:

— Хорошо это или плохо, я должен попробовать, не так ли? Все желания, о которых я говорил, — только желания. Я не выбрал бы ни одного из них — и никто из нас не выбрал бы, — однако мы здесь, и, если никого больше нет, я должен попробовать.

Она взяла его за руку, и так они и стояли, как когда-то в детстве, брат и сестра, бок о бок, разглядывая разоренную землю, на которой под зимним солнцем лежали руины.

Вернувшаяся Ивен принесла немного пакетов с едой в оленьей шкуре, посохи и куски меха, чтобы они обмотали обувь.

— Все лучше, чем ничего, — сказала она, сбрасывая все в кучу к своим ногам.

— Вы пойдете с нами? — спросил Оризиан.

— Да, да. По крайней мере часть дороги. А может, и до самого Колдерва.

— Я рад.

На'кирим коротко хохотнула и бросила на него пронзительный взгляд.

— Ты бы не радовался. Это плохой знак, если бы тебе хватило ума его прочесть.

Он терпеливо ждал ее разъяснений. Ивен неопределенно махнула рукой в сторону Эсс'ир и Варрина, все еще бродивших внизу среди обломков:

— Не знаю, найдут ли что-нибудь эти Лисы, но я видела достаточно много и понимаю, что и мне лучше некоторое время провести подальше отсюда. Там, на свежем снегу, следы собак, больших собак, и людей. Кто-то явно крутился здесь ночью.

Оризиан беспокойно оглядел разрушенный город. Никакого движения, разбитые стены и обломки камней спокойно лежали под снежным покровом.