Коснуться небес (ЛП) - Криста Ритчи

- Мы знаем, кто мы есть, но не знаем, кем мы можем быть.

Почему это так сексуально? И почему интеллект заводит меня сильнее, чем накачанный рельефный пресс?

- Гамлет, - отвечаю я. Я сажусь ровнее, опираясь на изголовье кровати, и пытаюсь скрыть тот факт, что моя киска вновь пульсирует, пылая страстью.

- Мы созданы из вещества того же, что наши сны. И сном окружена вся наша маленькая жизнь.

Я внутренне улыбаюсь от уха до уха. На нашем первом свидании мы ходили на спектакль по этой пьесе.

- Это легко. Буря.

- Все верно, мисс Наивысшее Благородство... - он становится на колени, расставляя их по обе стороны от моей талии, но не опускается на меня. Возвышаясь надо мной, Коннор прижимает свою руку к изголовью и смотрит сверху вниз. Я буквально нахожусь запертой в его клетке из мышц. Не могу поверить, что он - мой парень. Только об этом я сейчас и в состоянии думать.

- Любовь - чистейшее безумие.

Он делает паузу, давая мне осмыслить его слова.

- Как вам это нравится.

Коннор качает головой. Он тянется губами к моей макушке, но это оказывается всего лишь отвлекающим маневром, чтобы дотянуться до моего уха.

- Хоть и мала, неистова и зла, - то, с какой уверенностью он произносит каждое слово, заставляет мое сердце выполнять нереальные сальто.

О Господи.

Думай. Думай. Я должна выиграть.

- Сон в летнюю ночь.

Одной рукой все еще упираясь в изголовье, другой он ласкает мою правую, менее болезненную, грудь.

- Все, что случилось с нами, лишь пролог.

- Буря, снова.

Он приподымает мой подбородок и обрушивает свои губы на мои, приоткрывая их с помощью своего языка и воруя все мое дыхание. Мои соски твердеют, когда он отстраняется и декламирует:

- Что сделано, то сделано.

Я наблюдаю за тем, как его рука опускается к моей шее, растирая нежную кожу. Затем движется к моей груди. К рукам. Я не могу толком сосредоточиться на его словах. Я потеряна, мое возбуждение вновь набирает силу.

- Я... – черт, - ... повтори это.

- Что сделано, то сделано.

Думай, Роуз.

Он дает мне новую цитату к этой же пьесе.

- Жизнь - сказка в пересказе глупца. Она полна трескучих слов и ничего не значит.

Я прищуриваюсь, едва вспоминая эту цитату.

- Ты ее сократил? - он ненавидит сокращения, и вероятно, сделал это лишь бы сбить меня с толку.

- Возможно.

Я собираюсь назвать его мошенником, но Коннор закрывает мне рот своей рукой и говорит:

- Я вообще не должен был давать тебе второю цитату в помощь, Роуз.

И то правда.

Он целует меня в лоб и затем добавляет:

- Жизнь - только тень, она - актер на сцене. Сыграл свой час, побегал, пошумел - и был таков. Жизнь - сказка в пересказе глупца. Она полна трескучих слов и ничего не значит.

- Макбет, - я гордо выпрямляюсь, и он тоже разделяет мою гордость. Вместо того, чтобы дуться над своим проигрышем, Коннор усмехается моей победе.

Но потом он говорит:

- Хоть время и обманчиво, но мы на милость его отданы.

Я хмурюсь. Мне абсолютно не знакома эта фраза. Я сердито смотрю, не в силах принять свое поражение с таким же достоинством, как он.

- Оригинальное произведение Коннора Кобальта, - говорит он.

Я бросаю подушкой ему в лицо, и он ловит ее прежде, чем выпустить меня из клетки своего тела. Вообще-то я была бы не против быть в клетке его мышц на этом матрасе в течение всего дня.

Но Коннор слезает с кровати и шагает по твердой древесине к своему телефону.

- Я хочу перезвонить Фредерику, а затем можем посмотреть, как весь город умрет в один момент, - он указывает большим пальцем в сторону телевизора, где показывают, как Черная Смерть разбушевалась в Европе.

- Ты собираешься говорить с ним обо мне? - интересуюсь я.

- Да, - говорит он. - Я буду злорадствовать, так что думаю, мне стоит выйти на улицу, - он движется в сторону патио.

- Передавай ему от меня привет, - говорю я криво улыбаясь. Я встречалась с Фредериком лишь однажды, и он показался мне приятным, но при нашем общении был крайне краток, вероятно, боясь о чем-нибудь проговориться. Он делал вид, что мы незнакомы, но я-то знаю, что ему явно известно многое обо мне.

Коннор исчезает за раздвижными стеклянными дверями, а я тянусь к своему собственному телефону на прикроватной тумбочке. Я почти набираю номер Поппи, когда вспоминаю, что в Филли всего 6 часов утра. Мы приглашали ее поехать с нами в Альпы, но Поппи сказала, что лучше останется дома с дочерью. У нас с сестрой разница всего в 4 года, но я чувствую себя младше лет на 10.

У нее есть собственная семья, и она дистанцировалась от Лили, меня и Дэйзи, сблизившись с Сэмом и Марией. Так всегда происходит, когда у вас появляются дети? Получив нового члена семьи, вы должны пожертвовать связью с другими?

Это пугает меня. Тот факт, что мои сегодняшние отношения с сестрами могут исчезнуть, когда все мы выйдем замуж и начнем "новые" жизни. Будем ли мы и тогда так же близки?

Я надеюсь на это.

Кто-то стучит в дверь нашей спальни, и она немного приоткрывается.

- Шшш, - шипит Лили. - Может быть она спит.

Я складываю руки на коленях и скрещиваю ноги в лодыжках, подобно истиной леди, ожидая пока они войдут, по моему лицу практически расплывается улыбка. Даже если мы с Коннором расстанемся через несколько лет, по крайней мере сейчас я могу наслаждаться этим.

- Нет... Я ее видела. Она не спит, - говорит Дэйзи, вытягивая шею из-за плеча Лили и заглядывая в комнату.

Лили открывает дверь шире, и Дэйзи проскальзывает в комнату первой, держа в руках две кружки с плавающим в них зефиром.

Лили сжимает свою собственную красную чашку.

- Мы сделали для тебя горячий шоколад.

- Подумали, это поможет избавиться от твоей мигрени, - добавляет Дэйзи.

Она передает мне темно-синюю кружку, и сестры плюхаются на матрас у моих ног.

Мигрень? Что именно Коннор им сказал? Он мог бы придумать что-то и получше, но предполагаю что попросту не хотел никого беспокоить вычурными небылицами.

Лили кивает на телевизор, где сейчас как раз показывают то, как выбрасывали мертвые тела в огромные рвы. Увиденное приводит ее, мягко говоря, в ужас.

- Что ты смотришь?

Я улыбаюсь, прячась за чашкой.

- Черную Смерть, - делаю большой глоток, а затем ощущаю, как рука Дэйзи касается моей подвески, разглядывая бриллиантовое ожерелье.

- Оно новое?

Я киваю.

- Подарок Коннора.

- Довольно милое, - говорит она искренне, аккуратно опуская его обратно на мою грудь, но я замечаю появившеюся в ее взгляде печаль. Она пытается скрыть это за обыденностью, начиная скручивать свои волосы в гигантский узел.