Интернет-журнал 'Домашняя лаборатория', 2008 №2 - Журнал «Домашняя лаборатория»
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А ты безобразник, Томеш, — серьезно проговорил он. Все-то к тебе девки ходят.
— Ну и что? — повернулся к нему Томеш.
— Ничего. А чем ты, собственно, занимаешься?
Томеш махнул рукой.
— Плохи мои дела, дружище. Денег ни гроша.
— Кутишь?
Томеш покачал головой.
— Знаешь, мне жаль тебя, — сочувственно заговорил Прокоп. — Ты мог бы… Смотри, я работаю уже двенадцать лет.
— А что это тебе дает? — резко возразил Томеш.
— Ну, кое-что перепадает. Вот продал в этом году взрывчатый декстрин.
— За сколько?
— За десять тысяч. Но это так, пустяки. Паршивенькая взрывчатка для шахт. Если бы я захотел…
— Тебе уже лучше?
— Чудесно! Я нашел такие методы… Знаешь, дружище, один нитрат церия* — сильный, сволочь! А хлор, хлор, тетрафаза хлористого азота взрывается светом. Зажжешь лампочку — и трррах! Но это ерунда. Слушай, — неожиданно выпалил он, высовывая из-под одеяла худую, страшно изуродованную руку. Стоит мне взять что-нибудь в руки, и я… чувствую движение атомов. Как мурашки. И каждое вещество щекочет по-своему, понимаешь?
— Нет.
— Это — сила, понимаешь? Сила, заключенная в материи. Материя обладает чудовищной силой. Я. я на ощупь чувствую, что в ней все так и кишит. И сдерживается-то все это… невероятным усилием. Стоит расшатать изнутри — и бац! — распад. Все — взрыв. Любая мысль — это взрыв в мозгу. Вот ты подаешь мне руку, а я чувствую, как в тебе что-то взрывается. Такое у меня тонкое осязание, брат. И слух. Все шумит как сода в воде. Это все — крошечные взрывы. Ох, как гудит голова! Та-та-тата — как пулемет.
— Ладно, — сказал Томеш. — А теперь прими аспирин.
— Хорошо. Взры… взрывчатый аспирин. Перхлорированный ацетилсалииилацид*.
Ерунда. А вот я, знаешь, открыл экзотермические взрывчатые вещества*. Собственно, любое тело взрывчатое вещество. Вода… вода — взрывчатое вещество. Земля… и воздух — тоже взрывчатка. Перо, пух в перине взрывчатка. Ну, пока это имеет только теоретическое значение. И я открыл атомные взрывы. Я-я-я произвел альфа-взрыв*. Все рас-распадается на по-положительные частицы. Термохимии не существует. Де-струк-ция. Деструктивная химия, вот что. Это грандиозная штука, Томеш, с чисто научной точки зрения. У меня дома есть такие таблицы… О, если б у меня были аппараты! Но у меня — только глаза… да руки… Вот погоди, я еще все напишу!
— Тебе спать не хочется?
— Хочется. Я сегодня… немного устал. А ты что делал все эти годы?
— Да ничего. Так, жил.
— Жизнь — взрыв, понимаешь? Ррраз! — человек родился, бац! — рассыпался. А
нам-то кажется, что это длится, бог знает как, долго. Постой, я, кажется, что-то напутал?..
— Нет, все правильно, Прокоп. Быть может, завтра со мной произойдет это самое "бац". То есть, если не достану денег. Но это неважно, старина, ты спи.
— Я могу тебе одолжить, хочешь?
— Брось! У тебя нет такой суммы. Быть может, мой отец… — И Томеш махнул рукой.
— Вот как, у тебя еще есть папа! — помолчав, неожиданно мягко произнес Прокоп.
— Есть, как же. Он — врач в Тынице. — Томеш встал, прошелся по комнате. — Жалкое положение, брат, жалкое! Качусь по наклонной плоскости, ну… А ты обо мне не беспокойся. Я уж… что-нибудь да придумаю. Спи!
Прокоп затих. Из-под полуопущенных век он видел, как Томеш, присев к столику, роется в каких-то бумагах. Так сладко было слушать шелест бумаги и негромкое гудение огня в печке. Человек, склонившийся над столом, подпер голову руками и. казалось, не дышал; а Прокопу мерещилось, что он лежит и видит своего старшего брата, своего брата Йозефа; тот занимается — завтра ему сдавать экзамен по электротехнике… И Прокоп заснул горячечным сном.
III
Ему снилось — он слышит грохот бесчисленных колес. "Какая-то фабрика", — подумал он и побежал вверх по лестнице. И вдруг очутился перед большой дверью, на которой висела стеклянная дощечка с надписью: "Плиний". — Он страшно обрадовался и вошел.
— Господин Плиний у себя? — спросил он у барышни за пишущей машинкой.
— Сейчас придет, — ответила она, и к Прокопу подошел высокий бритый человек в куртке и в огромных круглых очках.
— Что вам угодно? — спросил он.
Прокоп с любопытством рассматривал его необычайно выразительное лицо. Лицо истого британца, выпуклый, изборожденный морщинами лоб, на виске — родимое пятно величиной с мелкую монету и подбородок — как у киноактера.
— Вы… вы — простите, вы Плиний?
— Прошу вас, — сказал высокий человек и коротким жестом пригласил Прокопа в свой кабинет.
— Я весьма… это для меня… величайшая честь, — бормотал Прокоп, усаживаясь.
— Что вам угодно? — перебил его высокий человек.
— Я раздробил материю, — объявил Прокоп.
Плиний — ни слова; играет себе стальным ключиком, то и дело, опуская за стеклами очков тяжелые веки.
— Дело вот в чем, — торопливо начал Прокоп. — Вввве распадается, не правда ли? Материя хрупка. Но я сделаю так, чтобы она распалась мгновенно — бум! Взрыв, понимаете? Вдребезги. На молекулы. На атомы. Но я расщепил и атом.
— Жаль, — задумчиво сказал Плиний.
— Почему? Чего жаль?
— Жаль разрушать что-либо. И атомов жаль. Продолжайте.
— Я? расцепляю атомы. Я знаю, еще Рэзерфорд. Но его излучение — просто детские игрушки! Пустяки. Надо — en masse[13]. Если хотите, я взбунтую тонну висмута; он раз-разнесет весь мир, но это неважно. Хотите?
— Зачем вам это нужно?
— А это… интересно с научной точки зрения, — опешил Прокоп. — Погодите, как бы вам… понимаете, ведь это не-ве-ро-ятно интересно. — Он схватился за голову. — Постойте, у меня трещит голова; с научной точки зрения… это будет. чрезвычайно интересно, правда? Сейчас, сейчас я вам все объясню, — с облегчением воскликнул он. — Динамит — динамит рвет материю на куски, на глыбы, а бензолтриоксозонид* дробит ее в порошок; отверстие пробивает небольшое, зато дрррробит материю на-на-на субмикроскопические пылинки, понимаете? Все дело в скорости взрыва. Материя не успевает расступиться; не успевает даже раз-раздвинуться, разорваться, понимаете? А я… я уууувеличил скорость взрыва. Аргонозонид*. Хлораргоноксозонид*. Тетраргон*. И все дальше, дальше. Тогда уж и воздух не успевает расступиться; он такой же упругий, как… как стальная пластина. И рвется на молекулы. И все дальше, дальше… И вдруг, по достижении определенной скорости, взрывная сила начинает чудовищно возрастать. Растет… в геометрической прогрессии. Я смотрю как дурак. Отчего это? Откуда, откуда, откуда берется вдруг эта энергия? — лихорадочно вопрошал Прокоп. — Ответьте!
— Вероятно, она заключена в атоме, — предположил Плиний.
— Ага! — победоносно воскликнул Прокоп, отирая пот со лба. — Вот в чем за гвоздка!
