Порог между мирами (сборник) - Филип Дик

Он громко застонал.

— Я не могу связаться с президентом Шварцем, — возбужденно сказала Пэт. — Линия перегружена.

— Естественно, — прервал жену Сол. — Власти прекрасно знают, что это означает. Связаться со Шварцем невозможно. Президенту придется выступить по телевидению и лично сообщить гражданам, что между нами и первобытными людьми идет война. Или эту дрянь передают по всем каналам?

Он со злостью нажимал на кнопки пульта. На каждом канале появлялась та же самая картина. Спутник занял все доступные линии связи. Хайм, впрочем, нисколько не удивился.

«Я должен был это предвидеть, — горько подумал он. — Еще немного, и они начнут появляться на экранах видеофонов!»

— А теперь самое главное, — говорил с телеэкрана седовласый синантроп. — Я владею могущественной магией. Я могу заставить звезды падать с небесного свода, ослепляя моих врагов. Что вы на это скажете, слабые гомо сапиенс? Жаль, что вы об этом не подумали, прежде чем вторгнуться в наш мир. Facilis descensus averno[11]. Как видите, благодаря моим чудесным способностям, неведомым вашей убогой расе, я могу говорить даже по–немецки…

— По–латыни, — буркнул Сол. — Это латынь, придурок! Значит, ты все же не всеведущ. Убирайся из телевизора, и пусть президент Шварц объявит военное положение.

Изображение, однако, не исчезало.

— Похоже, карьере Джима пришел конец, — сказала стоявшая рядом Пэт.

— Я же тебе сказал: политика не имеет теперь никакого значения. — Он сурово посмотрел на жену. — Чтобы с ними справиться, мы должны начать думать совершенно по–другому. Я заметил кое–что интересное. Джордж–Уолт говорили нам: «Вы, гомо сапиенс». Значит ли это, что они не причисляют себя к таковым? Этакие новообращенные синантропы. Как будто это религия. Мне нужно с кем–нибудь посоветоваться, помимо тебя. С кем–то, кто смог бы ответить на несколько вопросов.

— Как насчет… — начала Пэт.

— Погоди. — Он повернулся к экрану телевизора, где опять появились Джордж–Уолт. — Они выглядят старше, — сказал Сол. — Не помню, кто из них искусственный, кажется, тот, что справа. Тому, который настоящий, пришлось немало потрудиться, чтобы отремонтировать своего близнеца после того, как мы разорвали его на куски, — усмехнулся он. — Тогда они были почти у нас в руках. Час нашего торжества. — Он снова помрачнел. — Жаль, что теперь все иначе.

— Знаешь, кому надо позвонить? Тито Кравелли. Он сумеет разобраться, что к чему.

— Пожалуй, — с отсутствующим видом кивнул Хайм. — Дай аппарат, я позвоню Тито. Впрочем, не трудись, сам подойду, — сказал он, вставая.

У видеофона он неожиданно остановился и повернулся к жене:

— Да, я уверен, это тот, что справа. Могу побиться об заклад, что сейчас каждый, включая Верна Энджела и всю его банду чистовиков, отдали бы все, чтобы вернуться хотя бы на месяц назад. К так называемой расовой проблеме. Вот кому я должен позвонить — Верну Энджелу. Знаешь, что хочется ему сказать? «Придурок, разве за это ты боролся? Цвет кожи, смешно! Почему не цвет глаз? Жаль, что никто об этом не подумал. Что ж, Верн, теперь ты отправишься на другую сторону и отдашь жизнь во имя сохранения чистоты одного определенного цвета глаз. Удачи!»

Он снял трубку видеофона и набрал номер.

— Какого цвета глаза у синантропов? — спросила Пэт.

— Господи, откуда мне знать? — ответил Сол, бросив взгляд на жену.

— Просто мне никогда раньше в голову не приходило задуматься об этом.

— Тито? — сказал Сол, когда экран засветился. — Вытащи нас из этой трясины. Выясни, в каком месте синантропы проникают в наш мир, и заткни эту дыру. Потом подумаем, как сбить «Золотые врата». Согласен? Ну же, скажи что–нибудь, Тито.

— Я знаю, как они проникают, — лаконично ответил Тито.

— Ты была права, он все знает, — повернулся Сол к жене. — В таком случае что мы станем делать и как… — снова обратился он к Тито.

— Заключим с ними договор, — сухо прервал его Кравелли.

— Что? — переспросил Сол, уставившись на экран. — Не верю.

— И нам повезет, если у нас это получится, — добавил Тито. — Есть кое–что, о чем ты не знаешь, Сол. Синантропы атакуют нас из отстоящего на сто лет будущего. У Джорджа–Уолта было в распоряжении целое столетие, чтобы с ними поработать, заполнить пробелы в их культуре, обучить всем технологиям, какие только они в состоянии постичь… А сто лет — это очень много. Не спрашивай, откуда у меня эта информация, просто поверь на слово. Проход, которым они пользуются, находится в «ЗР», но мы не можем его закрыть. Они поддерживают его с помощью собственного источника энергии. Подобная возможность не пришла в голову никому из «ЗР».

— О каком договоре идет речь?

— Еще не знаю. В ближайшее время я встречаюсь с Джимом Брискином. Мы попытаемся подумать о том, что можно им предложить, а вернее, что мы могли бы предложить Джорджу–Уолту, ибо именно с ними мы будем вести переговоры. Насколько я могу понять, синантропам пока незачем начинать экспансию в наш мир, они даже свой еще не заполнили. У них нет проблем с перенаселением. Зато наверняка есть нечто такое, что им куда нужнее, чем жизненное пространство. Но наши люди будут сражаться до последнего, пока не останется ничего, кроме выжженной земли, — это мы вполне можем им пообещать. Для начала.

— Нет, мы заключим с ними договор, — повернулся Сол к Патриции. — Другого выхода нет.

— Я слышала, хотя предпочла бы не слышать, — язвительно произнесла она.

— Разве это уже не кое–что? Наши предки не заключали никаких договоров, просто вырезали синантропов под корень.

— Но сейчас у них есть Джордж–Уолт, — напомнила Патриция.

Хайм кивнул. Это несомненно меняло дело. Однако у него было неприятное предчувствие, что Тито ошибался насчет технологий, которые Джордж–Уолт передали синантропам. Интуиция подсказывала ему, что это синантропы обучали Джорджа–Уолта, а не он их.

— Мы можем предложить им Британскую энциклопедию в переводе на их язык, — с легкой иронией сказал Брискин.

«Если у них вообще есть письменность, — подумал он. — И если Джордж–Уолт еще не успели ее дать».

— Впрочем, Джордж–Уолт, наверное, уже снабдили их всем необходимым. — Он повернулся к Тито Кравелли, с мрачным видом сидевшему в другом конце комнаты. — Думаю, в течение последующего столетия Джордж–Уолт так и будут сновать туда и обратно.

Он вполне мог себе такое представить, и оптимизма это ему отнюдь не прибавляло.

— Кого же просить о помощи? — размышлял вслух Сол Хайм.

— Позвони Господу Богу, — сказала Пэт, сочувственно погладив мужа по руке.

— Не надо, — отстранил ее Сол. — Меня это отвлекает. Должен же быть кто–то, к кому мы могли бы обратиться!

В этот момент зазвонил видеофон, и Тито Кравелли встал, чтобы подойти. Через несколько минут он вернулся.

— Я только что говорил со своим информатором в «ЗР». Пока мы тут сидим и бессмысленно бормочем проклятия, синантропы толпами движутся через проход.

Все посмотрели на детектива.

— Да, это правда, — сказал Тито. — Они уже захватили здание «ЗР», а в эту минуту начинают выходить на улицы Вашингтона. Леон Тэрпин все еще совещается с президентом Шварцем, но пока что… — Он пожал плечами. — Инженеры построили бетонный барьер перед проходом, но синантропы просто перенесли проход чуть дальше и продолжают беспрепятственно проникать на нашу сторону. Бохеджан, мой информатор, — добавил он, — сейчас покидает здание «ЗР»; объявлена эвакуация.

— Господи! — простонал Сол. — Боже милостивый!

— Знаешь с кем, на мой взгляд, стоило бы поговорить? — вмешалась Пэт. — С Биллом Смитом.

— Кто это? — резко спросил Кравелли. — Ах да, синантроп. Тот антрополог, Диллингсворт, держит его у себя. И что этот Билл Смит может нам сказать?

— Возможно, он знает, чего им недостает, — ответила Патриция. — Может быть, например, они уже много веков пытаются найти способ путешествовать в космосе. Тогда мы могли бы дать им маленький ракетный двигатель. А может, они понятия не имеют, что такое музыка. Только представь, что это значит. Мы начали бы с того, что подарили бы им какие–то инструменты, например губную гармонику, или арфу, или электрогитару…

— Да, — кисло согласился Кравелли. — Но, полагаю, Джордж–Уолт давно уже это сделали. Вон как тот синантроп шпарит по–латыни. Я даже и представить не мог, сколь многого достигли Джордж–Уолт, пока сам не услышал… Именно тогда я понял, что мы проиграли, — и мне не стыдно в этом признаться.

— И ты решил просить их о договоре, — вполголоса сказал Сол Хайм.

— Да, — признался Кравелли. — Придется нам как–то с ними договариваться. А разве тебя не поверг в ужас синантроп, говорящий по–латыни?

— Я поняла, — сказала Пэт. — Тот синантроп, тот старый седой философ, как его называют, — он просто мутант. Более развитый интеллектуально экземпляр, с более крупной черепной коробкой, особенно в лобной области. Единственный в своем роде. Джордж–Уолт пытаются пустить нам пыль в глаза.