Мечтая о тебе - Лаура Гурк

Выйдя из магазина, Натаниэль окунулся в густой лондонский туман. Словно ниоткуда перед ним возник мальчишка.

– Кеб, сэр? – спросил он.

– Да, спасибо.

Пока Натаниэль отсутствовал, Мара также занималась приготовлениями. Оставив Билли с миссис О'Брайен, она приняла ванну с сиреневым маслом, надела свою самую лучшую белую блузку и зимнюю юбку из мягкой мериносовой шерсти темно-фиолетового цвета. Обернув плечи полотенцем, Мара вымыла волосы и, несмотря на легкий мороз, высунулась из окна, чтобы посмотреть, не идет ли Натаниэль. Высушив волосы полотенцем, она аккуратно уложила их, еще влажные, в прическу.

Закончив свой туалет, Мара набрала свежей воды в таз и пошла вниз, к миссис О'Брайен. Она хотела, чтобы Билли тоже принял ванну. Мальчик ворчал, что не прошло и недели с прошлого раза. Однако, не без уговоров со стороны Мары, уступил ей. Когда он спустился вниз, Мара с удовольствием отметила, что он не забыл даже помыть за ушами.

На фабрику они вернулись вдвоем. Специально для Натаниэля газовый рожок над входом оставили зажженным. В ожидании они играли в шашки. Однако прошел час и Билли начал клевать носом.

Мара перенесла мальчика на кровать и, пожелав спокойной ночи, поцеловала в щеку.

Она хотела было уже тихонько уйти, как голос Билли остановил ее:

– Миссис Эллиот?

– Да, Билли?

– Прошло уже два года, как умерла моя мама. Я начинаю забывать ее.

Мара наклонилась над кроватью и ласково убрала волосы с его лба.

– Да, два года – это много, – сказала она, подумав, что для восьмилетнего мальчика это целая вечность.

– А у человека может быть две мамы? – спросил Билли.

– Полагаю, что да.

Билли провел рукой по краю одеяла:

– Если я живу с вами, могу я называть вас мамой?

Сердце Мары забилось от радости, ей показалось, что оно вот-вот выскочит из груди.

– Конечно, можешь, мой дорогой, – обняла его Мара.

Она была с Билли до тех пор, пока он не уснул, затем тихонько ушла в кабинет. Часы пробили девять вечера, и Мара начала волноваться. Она вышла на пожарную лестницу и попыталась вглядеться в даль, но туман был настолько густым, что не пробивался даже свет уличного фонаря в конце переулка. «Неудивительно, что он задерживается», – подумала Мара. Она прикрыла дверь и села за стол, чтобы за работой отвлечься от томительного ожидания.

Когда часы пробили десять, тревога Мары переросла в панику. Что, если он попал в аварию? Или его встретил Эйдриан? Хотя Эйдриан предпочел бы мстить чужими руками.

Мара закрыла бухгалтерскую книгу и начала беспокойно ходить по кабинету. Она уже подумывала о том, чтобы обратиться в полицию, как слабый звук снизу привлек ее внимание.

– Слава Богу! – воскликнула она и побежала по лестнице вниз. – Натаниэль!

Ответа не было. На полуэтаже Мара остановилась и огляделась. Оставленная внизу лампа света почти не давала, и Мара видела лишь неясные очертания перил.

– Натаниэль!

Ответа не было. Мара начала подниматься вверх, как что-то, коснувшись ее ноги, с воплем кинулось прочь. Мара закричала. В ответ послышалось громкое мяуканье Алджернона. Она наклонилась, чтобы взять котенка на руки:

– Глупый кот, напугал меня до смерти!

Наклонив голову, Мара хотела прижаться к его мягкой шерсти, как кто-то схватил ее сзади и зажал рукой рот, приглушая крик. Кот с воплем полетел вниз. Мара почувствовала на горле что-то холодное и острое. Нож!

– Миссис Эллиот, – услышала она голос Эйдриана. – Как приятно видеть вас снова!

Глава 31

Расплатившись с кебменом, Натаниэль открыл дверь фабрики. В окнах третьего этажа горел свет, а на первом было темным-темно. На ощупь, а больше по памяти Натаниэль попытался пройти через цех. Но память – ненадежный советчик, и Чейз то и дело натыкался на столы. Наконец нащупав рукой перила, он начал подниматься по лестнице.

Уже на полуэтаже Натаниэль услышал неясный звук и остановился. Внезапно дальний угол полуэтажа осветился. У Натаниэля от увиденного перехватило дыхание.

Мара нависла над столом Майкла. За ней стоял Эйдриан. Одной рукой он удерживал ее волосы, другой – нож у горла.

– Если двинешься, я убью ее!

Натаниэль удивленно смотрел на брата, гадая, что делать.

– Нож? Эйдриан, не слишком ли бесхитростно для тебя? – сказал Натаниэль.

– Они забрали пистолеты, а также все, что у меня было, – ответил Эйдриан, пристально глядя на Натаниэля.

– Я слышал об этом. Сожалею.

– Сожалеешь?! – прокричал в ярости Эйдриан. – Они мне оставили только нож. Если бы у меня был пистолет, я бы пристрелил тебя как собаку.

– Понимаю, – спокойно ответил Натаниэль. Он искал возможность подойти поближе, однако стук сердца ужасно мешал сосредоточиться.

Все еще держа нож у горла Мары, Эйдриан очень медленно сел на стул позади нее. Кивком показал на стол Перси, располагавшийся напротив:

– Садись.

Натаниэль устроился на стуле и, наклонившись вперед, красноречиво развел руки.

– Ну и что ты предполагаешь делать дальше?

– Ты сейчас напишешь завещание. Ручка и чернила на столе.

– Завещание? Чтобы передать свою долю «Чейз – Эллиот той мейкерс» тебе?

– Конечно. А также все остальное, что у тебя есть.

Эйдриан потянул Мару за волосы, лезвие ножа коснулось ее горла.

Натаниэль глубоко вдохнул:

– Эйдриан, ты, должно быть, шутишь. Я не могу написать завещание, и ты знаешь об этом.

– Заткнись и делай, что я говорю!

– Он прав, – мягко прозвучал голос Мары. Натаниэль слышал дрожь в ее голосе – единственное проявление страха. – Вы знаете, у него такой ужасный почерк.

Эйдриан посмотрел на Натаниэля.

– Тогда завещание напишете вы, – сказал он Маре.

Эйдриан покрепче накрутил ее волосы на кулак. Не сводя пристального взгляда с Натаниэля, он наклонился назад:

– Давайте.

– Хорошо, – сказала Мара, доставая перо и чернила со стола Майкла. – Мне нужна бумага.

Натаниэль понял, что Мара что-то задумала. Он внутренне напрягся, мысленно умоляя, чтобы она оставила эту опасную затею. На всякий случай он решил быть готовым действовать.

– Ты действительно думаешь, что это поможет? – спросил Натаниэль, все еще глядя в глаза Маре. – Этот документ не будет иметь юридической силы.

– Будет! Эта компания станет моей. Я заберу у тебя все, чем ты владеешь, за то, что ты сделал со мной!

Натаниэль уже понял, что дух Эйдриана сломлен. Он потерял все, что имело для него значение, – деньги, имущество и власть. Эйдриан всегда был высокомерным и жестоким. Неудачи сделали его еще и безумным. Это было очень опасно.

– Что происходит?

Сонный голос на лестнице нарушил тишину. Впрочем, отвлекся на него только Эйдриан. Он выпрямился, и рука с ножом отодвинулась от горла Мары.