Золотой тюльпан. Книга 2 - Розалинда Лейкер

Собрать то, что она хотела взять с собой, не являлось для Гетруд проблемой. Давным-давно она подготовилась к побегу в случае крайней необходимости, хотя никогда не думала, что это произойдет так неожиданно. Между ней и этим парнем из Утрехта не было приятельских отношений, и даже Кейпер не замедлит выдать ее, как только на него окажут давление. Плотник вынес сундук с лучшим бельем и столовое серебро, которое Гетруд хранила в особой коробке, две подушки из гусиного пера и стеганое одеяло, затем еще один сундук с ее лучшими нарядами, в которые она положила старинную китайскую вазу и бесценную вазу из делфтского фаянса, чтобы они не разбились по дороге. Серебряные вещи, такие, как поднос и несколько подсвечников, были завернуты в бархатное покрывало.

— Вы много берете с собой, фрау Вольф, — сказал плотник без всякого умысла, когда, наконец, Гетруд вышла из дома и закрыла за собой дверь. В одной руке она несла простенькую на вид шкатулку, где хранились золотые вещи, а другая, зажатая под мышкой, была полна драгоценных камней.

— Сестра оставила кое-какие пожитки, когда гостила у меня. Представился великолепный случай вернуть их ей. — Гетруд протянула плотнику деньги. Он поблагодарил ее и дождался бы, пока она выедет, но тут раздался топот копыт, и к телеге подъехал какой-то мужчина. Гетруд содрогнулась, увидев в седле Людольфа.

— Куда ты собралась? — требовательно спросил он.

Гетруд стремительно повернулась к плотнику.

— Как удачно! У меня появился сопровождающий. Всего хорошего. — Она тряхнула вожжами, и телега двинулась вперед, в то время, как Людольф ехал рядом, расспрашивая, что она задумала. Гетруд кратко пересказала ему все услышанное. — В душе я почувствовала, что что-то произошло, когда Кейпер не вернулся на рассвете.

Людольф испустил яростный вздох, лицо его налилось кровью, в глазах появился жесткий, угрожающий блеск.

— Какую ошибку ты сделала, что случился провал?

— Я? — напряженные нервы Гетруд не выдержали, и она пронзительно закричала: — Я все сделала правильно, как всегда! Ищи виновного в другом месте!

— Не кричи! — приказал Людольф. Он встревоженно оглянулся вокруг, но пелена тумана скрывала их надежной завесой, а у ранних прохожих было полно своих дел, чтобы обращать внимание на всадника и женщину, управляющую телегой.

Гетруд с трудом подавила высокие нотки в голосе.

— Кто-то предал нас.

— Да, но кто? — в пристальном взгляде Людольфа читалось обвинение.

— Разве я стала бы спасаться бегством, если бы могла найти защиту у народного ополчения? — отрезала в ответ Гетруд.

Ему пришлось признать ее правоту.

— Тайник в доме де Вера имел жизненноважное значение. Два других были обнаружены вчера, и там тоже произведены аресты.

— Значит, ищи тех, кто предает нас.

Людольф кивнул. Пока что он не мог сказать, как повлияет эта катастрофа на возможность занять правительственный пост в будущем. Сейчас его первоначальная задача состояла в том, чтобы попытаться спасти самого себя в данной ситуации. Если бы ему удалось использовать свое влияние и уговорить кое-какие важные голландские города сдаться французам, когда те подойдут к воротам, то это, без сомнений, компенсировало бы в глазах Людовика XIY провал планов захвата Гааги.

— Здесь больше нечего делать, — мрачно произнес он. — Я не собираюсь задерживаться. Поеду назад на Кромстрат, заберу Франческу и отвезу ее в Утрехт, где буду ожидать французов.

— Ее нет там.

— Где же она тогда?

— В исправительном доме, в заключении на неопределенный срок, и ты никогда не вытащишь ее оттуда, потому что там есть решетки, замки и вооруженные охранники. Любовники неоднократно пытались вызволить своих возлюбленных, но без всякого результата!

— Ты?.. — угрожающе начал Людольф.

— Нет, никто иной, как сам регент отправил ее в заключение! — затем она дала волю своим чувствам. — Зачем тебе заботиться о Франческе, если мы так много значили друг для друга и сейчас можем быть вместе?

Людольф, кипя от гнева, насмешливо усмехнулся.

— Я разыскал тебя снова лишь затем, чтобы использовать тебя в своем деле. Но даже этому пришел конец.

Гетруд завизжала, забыв о необходимости соблюдать осторожность, и полоснула Людольфа кнутом:

— Убирайся к черту!

В своей ярости она промахнулась, и плеть не попала по лицу, а опустилась на плечо. Оскорбленный Людольф выругался, развернул коня и поскакал в обратном направлении. Гетруд с силой опустила кнут на круп лошади, рыдая от злости, и хорошо, что на улицах не было большого движения, иначе в тумане, полуослепленная слезами, она не смогла бы далеко уехать, не врезавшись во что-нибудь.

Женщина была на дороге из города, когда Питер начал стучать в дверь ее дома, а еще один ополченец подбежал к боковому выходу, отрезая возможность ускользнуть через него.

За городом, пока нагруженная телега тряслась по неровной дороге, туман стал гуще, поднимаясь от реки и каналов. Крошечные капельки влаги оседали на одежде и волосах Гетруд, бусинками покрывали ее ресницы и печальное лицо.

Повозка исчезла, словно тающая тень в густом тумане.

Глава 23

Питер, узнав от Вейнтье о местонахождении Франчески, сразу же пошел повидаться с ней, оставив погоню за Гетруд на ополченцев, специально вызванных для этого. У ворот ему сказали, что заключенным в исправительном доме не разрешено принимать посетителей, за исключением особых случаев, и он должен обращаться к геру ван Голпену. В кабинете регента его приняли холодно. Тот факт, что Гетруд преследуют как шпионку, был встречен с недоверием и враждебностью. Более того, регент дал ясно понять, что не является сторонником принца.

— Вы заклеймили фрау Вольф, даже не выслушав ее, — сказал регент. — По-моему, вы просто затравили испуганную и беспомощную женщину, вынудив ее бежать из собственного дома, женщину, единственной заботой которой было благосостояние жителей Делфта и нашей страны. Я не обману ее ожиданий в защите Франчески от необузданных желаний и неподходящей компании.

Питер стоял на своем.

— Фрау Вольф сбежала из дома потому, что я пришел арестовать ее, и один из людей, принимавших участие в нападении на дом де Вера, официально признался, что набег организовала она.

Лицо ван Голпена приняло красновато-коричневый оттенок от бешенства.

— Это только ваши слова, и в подобной ситуации обычный воришка скажет все, что угодно, лишь бы спасти собственную шкуру. Я не сомневаюсь, что все это — ложь. Пока я остаюсь председателем комитета, Франческа Виссер не выйдет из-под опеки этого дома без моего разрешения. Покиньте мой кабинет и не возвращайтесь.