В руках бесчувственного - Екатерина Антонова

Он с трудом поднимается на ноги и, покачиваясь, плюхается на больничную кровать. Затем легонько, почти воздушно касается моего живота.

— Левин сказал, что ты его потеряла. Из-за меня. Думал, ты ненавидишь и презираешь…

— Я не могу тебя ненавидеть, — всхлипываю, — люблю слишком сильно. И когда ты меня выкинул тогда после Тайланда до последнего не верила, что это все реально. А потом попросила Лешу отвезти меня на аборт.

Волков молчит, лишь перебирает мои пальцы своими. Кажется, что чувство вины нависает над мужчиной густой черной тучей и ее можно коснуться. Но я готова урчать от его близости. Как же хочется обнять своего мужчину!

— А потом передумала. Поняла, что безумно люблю малыша. И его отца… я ведь ни слову не поверила. Они все врали.

— Юля…

— Значит, Левин убил моих родителей?

Волков кивает. Ясно. И он знал, поэтому пытался меня спрятать. Дать обычную жизнь, потому что как Орлова, я бы не прожила долго.

— За что? — меня мучает лишь один вопрос.

— Деньги. Очень большие деньги.

— Значит, они стоят того, чтобы отнимать жизни?

— Для таких, как Игорь Левин, жизни не значат ничего. А бабки на счете важнее даже собственной семьи.

— Но что теперь?

— Его посадят очень надолго. Но думаю, головорезы Диаза не дадут ему заговорить. Считай, что Левин уже мертвец. Он сполна заплатит за смерть твоей семьи. Если только…

— Я не хотела такого, — вновь смотрю в окно, — он должен сгнить в тюрьме.

— Увы… думаю, это дело получит большой резонанс и ему могут предложить сделку, чтобы взять более крупную рыбу.

— Диаза?

— Не только.

— А мы?

— У меня нет выбора, придется идти свидетелем. Но давай не будем сейчас об этом говорить. Как ты себя чувствуешь?

— Нормально. Меня наругали за то, что бросилась тебя спасать, — снова хихикаю, — но я не могла иначе.

— Моя боевая девочка, — шепчет Волков и прижимает к себе, — ты спасла мне жизнь. Спасибо. Но впредь не подвергай себя такой опасности.

К горлу подкатывает ком. Как же скучала по нему! По ласковому голосу и нежным объятиям! Прошло чуть больше недели, а мне кажется, что вечность. Я изголодалась по его властной ласке, в которой тону и не хочу выплывать. Мой сероглазый тиран! Прижимаюсь к раненому телу своего мужчины и вдыхаю его запах. Чувствую медикаменты и родной аромат, который не способна забыть.

— Это что такое? — в дверях стоит медсестра и грозно сверкает глазами, — сказано — никаких посещений. Вы кто?

— Отец ребенка, — отрезает Влад, но с трудом встает, не отпуская моей руки.

Суровая женщина слегка добреет.

— Ладно. Но ей нельзя переживать. Все еще есть угроза выкидыша. Не нервируйте девушку!

— Понял, ухожу, — Волков улыбается.

— Приходите завтра в часы посещений, — она берет мою руку и измеряет пульс, — ну вот, опять разнервничалась. Укладывайся спать Юля. Твой жених никуда не денется. Сам вон еле ходит.

Я хихикаю и укладываюсь в постель. Влад какое-то время стоит в проеме и с любовью глядит на меня. Под его чутким взглядом безмятежно засыпаю. Оставшиеся дни ко мне постоянно ходят то полицейские, то странная женщина из Интерпола. Они задают вопросы, на которые отвечаю честно. Влад каждый день присутствует на опросах. Сурово глядит на стражей правопорядка, чтобы они лишний раз не нервировали нас с малышом.

Выписывают меня спустя несколько дней. Чувствую себя прекрасно, а вот мой мужчина еще не готов выйти из больницы. Дядя, Илья и Леля постоянно рядом. У выхода никак не могу отлепиться от своего сероглазого тирана.

— Позвони как приедешь, — шепчет мне и целует в лоб, — я должен знать, что ты в безопасности. Макс отвезет вас в особняк. Нужно удостовериться, что нет хвоста и у меня дома пока безопасно.

— Будь осторожен!

Мы уезжаем, и мой мужчина провожает машину взглядом. Больница оцеплена, там охрана Влада и полиция. Илья и Стас рядом, вооружены до зубов. Но я чувствую себя спокойно. Он защитит меня. Мой любимый не оставит больше никогда! Едем в его особняк и сердце колотится все сильнее. Когда выхожу, мне на шею бросается Инна Алексеевна. Женщина не может сдержать слез.

— Юлечка, как я рада! — она обнимает меня.

Макс помогает дяде выйти, Лелька же не отлепляется от Ильи. Они очень красивая пара. Большой мощный охранник, и моя фигуристая подруга. Навстречу выходит и Катерина. Протягивает мне руку, на которой я вижу обручальное кольцо. Значит, с Максом у них все сложилось. Раскладываю свои скудные пожитки и осматриваю комнату. Столько всего произошло. Здесь он лишил меня невинности. Сажусь на постель, поглаживая живот. Малышу хорошо, я это знаю. Он в доме своего папочки.

Навещаю Честера под чутким присмотром Макса, поскольку пес слишком эмоционально реагирует. Мой мохнатый друг прыгает и радуется. Как же я скучала! Восхитительный сад благоухает сотнями ароматов. Нежных, терпких, ярких. Как и мои чувства. Они бушуют внутри, стягивая сердце и вызывая желание плакать. Не от боли, а от счастья. Улыбка не сходит с лица. Возвращаюсь в комнату и вижу чемодан, который так и не распаковала после расставания с Владом. Теперь меня ничего не держит.

Вытаскиваю любимый красный купальник. Затем платья, обувь, аксессуары. Касаюсь дорогой мягкой ткани. И вдруг мой взгляд падает на небольшой кармашек. Открываю и вижу там слегка помятую коробочку. А внутри прекрасное серебряное украшение. Ласточка.

Наша ласточка…

В голове мгновенно вспыхивает теплое воспоминание. Любящие глаза и нежные объятия. Значит, так меня называли родители? Но в коробочке есть кое-что еще. Записка от руки. Аккуратный, ровный почерк. «С днем рождения Юля». Он помнил! И вопреки всему ломал себя. Мой любимый мужчина! Прижимаю записку к лицу, и она тут же намокает от слез. Надеваю