Сын убийцы миров - Валентин Шатилов

– Да? – не оборачиваясь спросила я.

– Что с нами будет, княгиня?

– Это решать царову порученцу, – дернула я плечиком. – Вы пошли против государевой воли, которая предписывала помогать нам…

– Но мы ж ничего… Мы ж в потайке сидели… – забормотала Степанида, подпуская в голос слезу. – Мы-то безгривенные! Мы даже выйти отсюда не можем!…

– Вы, безгривенные. Но вы не могли не знать, какая ловушка нам готовится, – устало констатировала я. – Муж твой с Бориской мастерили ее прямо на ваших глазах. Вон та ловушка -даже отсюда видна. Вы знали, что мы в нее попадем. И не сказали ни слова…

– Но нас же обманули! – горячо возразила Степанида. – Княгиня, это все подлый Борис Лексеич! Это он обманно уверил нас, что придут демоны в княжеском обличье! Что они, демоны те – и против Бога, и против царовой воли! Что их поймать надо и пыта… Ну, то есть поспрошать надо: кто таковы, зачем, почему… А мы – откуда ж нам было знать, что вы мирные и добрые люди?…

– А теперь откуда вы это знаете? – возразила я. – Может, мы демоны и есть?

– Нет! – взволнованно возразила она. – Какие ж вы демоны! Вы настоящие! Вы – всемилостивейшие князь с княгиней!…

– Ага, – согласилась я тоскливо. – Пока мы с вами мирно здоровались, никакого вреда вам не причиняли – мы были для вас демонами. А как взяли вас за горло да пригрозили поджарить на медленном огне – так сразу оказались всемилостивейшими князьями!…

– Ы-ы-ы! – сипло завыл Борис в хатке. – Ы-ыть! – и захлебнулся в крике.

Голос Матвея что-то строго, но неразборчиво переспросил, и Борис в ответ забормотал, заговорил торопливо.

Не знаю уж что они в этот момент обсуждали, но на мою собеседницу их диалог произвел впечатление.

– Не надо на огне! – зарыдала Степанида. – Я все скажу! Только не надо!… Это Серафим, это он демон! Демон и есть! И меня запутал, засмущал! А сам ходит туда и ходит, демонство свое тешит! Я скажу! Княгиня, смилуйтесь!

– Да? – задумчиво спросила я. – Все ли скажешь? Или что утаишь?

– Все! Вот вам крест святой! Как на духу! И место покажу, куда он под воду спускается! Я видела! Он думал – я не знаю, а я, как только Серафим собирался уходить по делам своим демонским, я сразу – шасть! – и на крышу! На самый конек! А оттуда все видно!

– Значит, на самом деле, демон – Серафим? – уточнила я.

Уже почти стемнело, над морским горизонтом в полоске чистого неба начали зажигаться звезды. Первые ночные звезды, которые я видела в этом мире.

Лицо Степаниды растворилось среди чернильной темноты, остался один голос, который торопливо выкладывал информацию:

– Демон! Сущий демон! То и дело таскался в пучину морскую! Как к себе домой! Уйдет, бывало, и по целому дню нету его! Да что по дню – он и неделями там пропадал!…

Я со вздохом поднялась со скамеечки, шагнула к двери избушки, приоткрыла ее.

При свете трех факелов, Матвей с видом заправского хирурга склонился над лавкой. По обилию черной крови она могла поспорить с любым хирургическим столом.

Тело, привязанное к лавке, было уже полностью голым и Матвей сосредоточенно ковырялся в нем. Гаврила, Клементий наблюдали за его манипуляциями с жадным любопытством если не с восхищением. Аркадий Викторович, как наказанный, сидел в углу на корточках, спиной к присутствующим и усердно закрывал лицо руками, пытаясь одновременно прикрыть ими же и уши. Эта поза мне была очень знакома – я сама приняла бы такую с удовольствием. Но я твердо знала, что с этим искушением надо бороться – и боролась изо всех сил…

Олег лица не закрывал, на дознание смотрел не отрываясь, но бледность его была заметна даже при неровном свете факелов.

Я тронула его за локоть:

– Выйдем.

Он сначала не понял. Поднял на меня круглые, ничего не видящие, глаза. Потом взгляд принял осмысленное выражение:

– Ты, Елена?

– Выйдем, – повторила я.

– Да, да! – торопливо откликнулся Олег. В его голосе чувствовалась благодарность. Я дала ему повод покинуть помещение, не роняя княжеского достоинства.

– Что выпытали? – поинтересовалась я, отводя его за угол хатки, туда, где свежий ветерок с моря поддувал особенно задиристо и игриво.

– А, ничего особенного! – махнул рукой Олег. – Говорит, будто влюбился в княгиню – в тебя то есть. Что обожает без памяти, готов был всех поубивать только бы ты ему досталась… Врет, по-моему…

– Про Серафима ничего не говорил?

– Да Матвей его про Серафима пока и не спрашивал… А что этот Серафим?

– Ну как же! Он ведь тоже участвовал! Получается, что и он влюблен в меня так же страстно, если готов вас всех поубивать? Надо же, какую страсть я возбуждаю у всех присутствующих!

– Хм… – невесело усмехнулся Олег. – Глупо получается. Что-то не проходит борискина версия покушения… Любовь-любовью, а чего ради Серафиму-то ввязываться в эту авантюру? Тоже мне, помощник влюбленного юноши нашелся. Фигаро там, Фигаро тут…

– Вот и я о том же. Понимаешь, к чему клоню?

– То есть… Ты намекаешь, что главная фигура в покушении – вовсе не Бориска с его страстями, а неприметный Серафим Смоляный?

Я ни на что такое не намекала, но на всякий случай сказала:

– Угу.

– И еще странный визит Бориса в эту глухомань… Насколько я понял, Лексеич не слишком большой любитель путешествий. Это ведь не наш Гаврила-топотун… Так, так!… Ай, какая ты молодец, Елена! Просекла самую суть!

Я скромно промолчала, теряясь в догадках относительно просеченной сути.

– Ну конечно! – Олег, в полном восхищении от моей прозорливости, хлопнул себя по бокам. – Как, однако, все ловко складывается: с одной стороны – странное желание Смоляного укокошить нас всех, несмотря на то что мы ему ничего, вроде, не сделали, с другой – указание Аркадия Викторовича на эту бухточку, как на хранилище запасного компьютерного блока… Разумеется! Все дело именно в компьютере! Этот Смоляный нашел компьютер до нас! А услышав рассказ Бориски, решил ни в коем случае не допустить князей-разрушителей до своей святыни! Как просто объясняется это покушение…

– Ты еще послушай Степаниду, жену этого Серафима, – подсказала я. – Она ведь следила за муженьком. И видела место в бухте, куда он спускался, когда направлялся к своей, как ты говоришь, святыне.

– Обязательно послушаю! – воодушевился Олег. – А пока надо сказать Матвею – пусть прекращает свой садизм. Хватит тешить низменные инстинкты!

Утро следующего дня началось с погребального костра, на который возложили тело бывшего лыцара Семена Бренькова.

Пламя полыхнуло по сухим сосновым ветвям горячо и яростно. Загудело, затрещало, охватывая покойника. Я отвернулась.

Потом, после окончания печальной церемонии, Степанида послушно забралась на гребешок крыши избушки и показала сначала Олегу, а после него Матвею место, где ее исчезнувший супруг спускался в глубины Окиян-Моря. Оставалось только попробовать пройти тем же путем – если только олегова логика верна.