Великие цивилизации Междуречья. Древняя Месопотамия: Царства Шумер, Аккад, Вавилония и Ассирия. 2700–100 гг. до н. э. - Жорж Ру

Отдельного упоминания заслуживает необычное сооружение, расположенное в северо-западном углу дворца. Оно находилось ниже уровня поверхности и состояло из узких коридоров и камер с низкими сводчатыми потолками. В одной из них был обнаружен необычный колодец, представляющий собой три расположенные рядом друг с другом шахты и использовавшийся, очевидно, вместе с цепным водоподъемником. В этом сооружении очень хочется увидеть нижнюю часть знаменитых висячих садов Семирамиды, находившихся на крыше и возведенных, по легенде, Навуходоносором для его супруги – мидийской царевны Амитис, описание которых приведено в сочинениях античных авторов.

К югу от царского дворца, посреди обширного открытого пространства, окруженного подпорной стеной, возвышалась «Вавилонская башня», огромный зиккурат, называвшийся Этеменанки, «Дом основания неба и земли». Такой же древний, как и сам Вавилон, поврежденный Синахерибом, восстановленный Набопаласаром и Навуходоносором, он был, как будет сказано ниже, полностью разрушен, из-за чего археологи сумели изучить только его фундамент. Таким образом, любая реконструкция Этеменанки основывается на скудных данных, полученных в ходе этих исследований, описании Геродота, видевшего его своими глазами, и на измерениях, приведенных в довольно неточных выражениях в источнике, получившем название «табличка Эсагилы». Несомненно, это было огромное здание шириной у основания почти 100 м и, возможно, высотой более 60 м, состоявшее не менее чем из семи этажей. На его южной стороне располагалась тройная лестница, которая вела на второй этаж, а еще выше можно было попасть, поднявшись с помощью пандусов. На вершине всего этого сооружения находилось святилище (сахуру), украшенное кирпичами, покрытыми сверкающей голубой глазурью, которое Геродот описывал следующим образом: «На последней башне воздвигнут большой храм. В этом храме стоит большое, роскошно убранное ложе и рядом с ним золотой стол. Никакого изображения божества там, однако, нет. Да и ни один человек не проводит здесь ночь, за исключением одной женщины, которую, по словам халдеев, жрецов этого бога, бог выбирает себе из всех местных женщин. Эти жрецы утверждают (я, впрочем, этому не верю), что сам бог иногда посещает храм и проводит ночь на этом ложе».

Вполне очевидно, что в этом описании сочетаются две разные традиции: представление об изредка происходившем нисхождении божества на землю, во время которого сахуру использовался в качестве места отдыха, и ритуал священного брака, который, как мы вскоре увидим, проводился не в зиккурате, а в бит акиту или Эсагиле.

Эсагилой, «Домом поднятой головы», назывался храм Мардука, божественного покровителя Вавилона и верховного божества вавилонского пантеона со времени правления Хаммурапи. Он представлял собой комплекс больших и высоких зданий и обширных дворов, располагавшийся к югу от Этеменанки, на другой стороне Дороги процессий, то есть, в отличие от большинства храмов Месопотамии, не у подножия зиккурата. Все цари Вавилона так или иначе выражали свое почтение к величайшему из всех святилищ, в частности, Навуходоносор перестроил и богато украсил «Дворец неба и земли, место царственности»:

«Серебро, золото, дорогие драгоценные камни, дерево из Магана, что дорогостоящее, блистательное изобилие, продукты гор, сокровища морей, большие количества (вещей), роскошные подарки я привез в свой город Вавилон и поднес ему (Мардуку).

В Эсагиле, дворце его величия, я провел восстановительные работы. Экуа, часовня Мардука, Энлиля богов, я сделал так, чтобы ее стены блестели, подобно солнцу. Сверкающим золотом, будто это гипс… ляпис-лазурью и алебастром я отделал внутреннее убранство храма…

Дуазаг, место именования судьбы… святилище царственности, святилище бога господства, мудрейшего из богов, князя Мардука, здание которого царь до меня украсил серебром, я отделал блестящим золотом, прекрасным орнаментом…

Мое сердце требует, чтобы я перестроил Эсагилу; я постоянно думаю об этом. Лучший из моего кедра, который я привез из Ливана, благородный лес, я разыскал, чтобы покрыть крышу Экуа… Внутри (храма) эти массивные балки из кедра… Я покрыл сверкающим золотом. Нижние балки из кедра я украсил серебром и драгоценными камнями. О строительстве Эсагилы я молился каждый день».

О богатстве Эсагилы говорил и Геродот, который, описав зиккурат, рассказывал и о «нижнем храме»: «Есть в священном храмовом участке в Вавилоне внизу еще и другое святилище, где находится огромная золотая статуя сидящего Зевса. Рядом же стоят большой золотой стол, скамейка для ног и трон – также золотые. По словам халдеев, на изготовление (всех этих вещей) пошло 800 талантов золота. Перед этим храмом воздвигнут золотой алтарь. Есть там и еще один огромный алтарь; на нем приносят в жертву взрослых животных; на золотом же алтаре можно приносить в жертву только сосунков. На большом алтаре халдеи ежегодно сжигают 1000 талантов ладана на празднике в честь этого бога».

Однако через 23 столетия после посещения Геродотом величественный храм Мардука оказался погребенным под более чем 18-метровым слоем земли и песка, из-за чего провести широкомасштабные раскопки было почти невозможно. Ценой огромных усилий немцам удалось раскопать основное святилище (Hauptbau), где среди других помещений, симметрично расположенных вокруг центрального двора, они идентифицировали Экуа, святилище Мардука, небольшую часовню богини Царпанит, его супруги, и святилища других божеств, таких как Эа и Набу. Археологам удалось проследить только внешние стены и ворота примыкавшего к нему здания (Anbau). В Эсагиле, полностью разграбленной в древности, почти не было найдено ценных артефактов. На вершине искусственного холма, под которым она находилась, стояла гробница Амрана ибн-Али, товарища пророка, благодаря чему мусульмане переняли у древних жителей Вавилона благоговейное отношение к этой части Вавилона, которую они также считают священной.

Один раз в год, весной, религиозность, рассеянная по всему Шумеру и Аккаду, концентрировалась в Вавилоне. На протяжении 11 дней все население думало только о ритуалах, проводившихся в столице, так как именно они были ключом к страхам и надеждам каждого жителя Месопотамии. Считалось, что человечество, как и вся природа, обновляется, что прошлое исчезает, космос мгновенно превращается в хаос, а судьба страны зависит от решения богов. Помочь выйти из неизбежного кризиса и избавиться от ужасной неопределенности, мучившей все человечество, могло не что иное, как сложный ритуал, исполненный магической силы.

Празднование Нового года, акиту, которое устраивали в Вавилоне в 1-м тыс. до н. э., возникло в результате слияния двух направлений религиозной мысли: очень древнего культа плодородия, изначально характерного для всего Древнего Ближнего Востока, и относительно более поздней шумерской космологии. Выше уже говорилось, что каждое государство Шумера обеспечивало плодородие собственных полей, стад и жителей с помощью ритуала священного брака между богом – покровителем города и богиней, которой поклонялись там же. Например, из источников, относящихся ко времени правления III династии Ура, мы знаем, что такой брак заключался в Лагаше между Нингирсу и Бабой, в Уре – между Нанной и Гулой, в Уруке – между Ану и Инанной, а в Ниппуре – между Энлилем и Нинлиль.

Ритуал, называвшийся на шумерском загмук, «новый год», нередко проходил два раза в год – весной и осенью. Ее организовывал и проводил местный энси или лугаль, очень рано, очевидно, начавший играть роль божества мужского пола в земной составляющей этого союза. Тем временем ниппурские теологи разработали космогонию, согласно которой мир был создан Энлилем после битвы с Тиамат и силами хаоса. После сотворения мира на общем собрании богов, которым руководил «владыка-ветер», была определена судьба человечества. Сотворение мира и установление судьбы не были единоразовыми и окончательными, но происходили ежегодно и зависели от ряда условий. Считалось, что великая космическая битва происходит ежегодно и предсказать ее исход невозможно. В итоге в рамках вавилонского праздника акиту гармонично переплетались священный брак и миф о сотворении мира, естественный переход от желания к плодородию связывался с восстановлением божественного порядка, а главные роли в этой драме играли Мардук, с которым был отождествлен Энлиль, защитник и владыка богов, и его ипостась бога – покровителя города, обеспечивающего плодородие.

Праздник акиту начинался в Вавилоне в первый день месяца нисана (март – апрель) и продолжался в течение 11 дней. Первые восемь из них были довольно печальными, связанными с утратой, так как считалось, что Мардука держат в плену в «горе» загробного мира. В период с первого по четвертый день месяца нисана в Эсагиле, где находились только жрецы, раздавались звуки молитв и гимнов, а также проводилась работа по подготовке к ритуалам. На четвертый день «поздним днем, после второго приема пищи» жрец-уригаллу читал всю длинную поэму «Энума элиш» (эпос о сотворении мира). Пятый день был посвящен очищению: жрец машмашу разбрызгивал по храму воду, бил в литавры, произносил заклинания, возжигал благовония и наконец отрезал барану голову, натирал стены храма его кровью, а его тело и голову бросал в реку. Этот «козел отпущения» должен был унести с собой все грехи, совершенные за год. После этого машмашу считался нечистым и покидал Эсагилу на все время проведения праздника.