Легенда о свободе. Мастер Путей - Анна Виор

– А сколько людей из Вторых и Третьих Кругов погибло! – Эрси не обратил внимания на его слова. – Вместо обещанных неуязвимости, могущества Мастера Путей, долголетия – они получили в награду смерть! Умерли, проклинаемые всеми, как предатели огня жизни! Из тех, кто следовал за тобою с самого начала – кто остался? Идай Маизан? Динорада? – Эрси запнулся на мгновение – Я хочу взглянуть ей в глаза! Спросить, счастлива ли она? Не сожалеет ли об уплаченной цене?..

– Так взгляни!.. – запросто ответил Эбонадо, и Эрси испугался. – Взгляни и спроси.

Чего он испугался? Холодных черных глаз? Пронзительного укоризненного ее взора? Упрека: «Я всегда знала, Ках, что ты слабый и ничтожный, ничего не решающий глупец!»? Эрси закусил губу – и тут же подумал: «Какое мне – Эрси Диштою, дело до упреков в адрес Годже Каха?..»

– Она здесь?..

– Да. А где же ей быть? Атаятан на время отпустил ее от себя. Она долгие месяцы играла для него.

– Долгие месяцы?

– Почти непрерывно.

– Это как?

– Ты не дождался окончательных изменений в своем теле; если бы дождался, то понял бы, что нам теперь не так важны пища… сон. Мы можем обходиться без этого достаточно долго, не испытывая дискомфорта.

Эрси удивился.

– У нее теперь новое имя, ей понравится, если ты будешь называть ее Инихантой.

– Что это значит? – Звучание этого нового имени отчего-то неприятно напомнило Эрси об Эт’ифэйне.

– Серебряная флейта.

Хотя значение имени красиво и подходит Динораде.

– Так ты хочешь с ней встретиться? Или с Атаятаном прежде?..

– Конечно же с Динорадой. С Атаятаном я вовсе не хочу встречаться!..

Атосааль ухмыльнулся:

– Ладно, потешься. Может, после встречи с ней ты станешь более благоразумным, она всегда оказывала на тебя благотворное влияние.

Пророк встал, поставил неспешно бокал на столик, покрылся туманом перемещений и исчез.

Эрси остался недоуменно хлопать глазами – непривычно, что Эбонадо исчезает, как «прыгун»… Он подошел к столику Эбонадо, налил вина в чистый бокал, отпил, не ощущая вкуса от волнения. Он был уверен, что дверь в комнату заперта, но все равно прошелся к ней и дернул за ручку – убедился. Эрси пересек помещение в обратном направлении, подошел к шкафу, вынул оттуда книгу в красном переплете, полистал рассеянно страницы – какие-то пророческие бредни…

Наконец, молочный искрящийся туман стал сгущаться около камина, он рассеялся – и Эрси увидел ее. Динорада была прекрасной, как никогда раньше. Она была совершенством! Удивительной! Превосходной! И… чужой… Словно нарисованная художником, который приукрасил ее черты и совершенно не передал в картине ее душу…

Холодные черные глаза были еще более черными, отрешенными, в них искрилось болезненное… отчаяние. Ерунда… ему показалось!.. Или нет?

– Здравствуй, Динорада…

– Здравствуй… – мелодично произнесла она.

Он не знал, что говорить.

– Как мне тебя называть? Иниханта?

Она вздрогнула, но тут же взяла себя в руки.

– Называй, как тебе нравится, – ответила холодно. Раньше Динорада была огнем с ледяными глазами, а сейчас – куском льда с отсутствующим взглядом. Ее отчужденность неприятно давила на нервы.

– Мне нравится – Дин. Ты не возражаешь?

Ему на самом деле очень нравилось так ее называть: нежно, звонко – словно звук колокольчика, она же это сокращенное имя ненавидела и раньше наверняка запустила бы в него предметом, случайно попавшим под руку. Эрси ожидал чего угодно: крика, укола злым словом, запрета… но не безразличного пожатия плечом и короткого:

– Не возражаю…

Снова молчание.

– Может, присядем? – предложил он.

Они оба сели в мягкие кресла Эбонадо, и Эрси принялся терзать коричневую бахрому накидки подлокотника.

– Возвращаешься в Первый Круг?

– Нет.

– Ты же не утратил Дар?

– Нет.

– Значит, не Первый? Так тебя хотят наказать? Второй? Третий Круг?

– Ни Первый, ни Третий и даже не Шестой… Я не собираюсь возвращаться!

– Что это значит? – Она удивленно выгнула бровь.

– То, что я сказал, Дин…

– Тогда зачем ты здесь?

– Спроси у Эбонадо. Будь моя воля, я был бы за сотни миль отсюда.

– Так ты не сам пришел?

– Нет, конечно.

– Хм… Насколько я поняла намерение Атаятана, он хочет во что бы то ни стало вернуть тебя. А убивать тебя запретил, так же как и Архитектора, Мастера Путей и Мастера Огней. Ты в четверке его избранных…

Эрси не ответил, так как это было ему неприятно. Разговор не клеился, он говорил словно не с Динорадой, о которой в последнее время так часто вспоминал, а с совершенно незнакомой, чужой ему женщиной. И он решил спросить в лоб:

– Скажи, Дин, ты довольна? Ты счастлива? Ты не сожалеешь?..

– А что можно изменить?.. – спросила она устало и обреченно, как утратившая всякую надежду.

– Так, значит, сожалеешь?

– Помнишь тот день, когда ты впервые рассказал мне?..

Он помнил. Помнил, как шептал маленькой, до безумия привлекательной для него женщине, с такими красивыми черными глазами, страстные признания в постели: о том, что она его увлекает, о том, что он готов ради нее пойти даже на преступление, о том, что хочет поделиться с ней властью… И находил заинтересованный живой отклик в ее взгляде. Слова: «власть», «сила», «могущество» заставляли ее сердце биться быстрее, он слышал это биение, и, обманывая себя, думал, что его – Годже – близость тоже оказывает влияние на этот ритм… Надеялся, что прекрасная Динорада хотя бы немного его любит.

– Прости меня, Дин… Прости…

– Я не обвиняю тебя… – печально произнесла Динорада, и он заметил, что на длинных черных ресницах, полуприкрывающих сейчас глаза, дрожит и поблескивает слезинка… Она сорвалась, упала маленьким бриллиантиком. Эрси проследил взглядом, как слеза разбилась о голубой шелк платья на колене Динорады… – Я получила то, чего хотела. Я скажу тебе – спасибо… И еще скажу – возвращайся!..

С этими словами, сказанными холодным и равнодушным тоном, несмотря на несколько оброненных слез, она встала, призывая туман…

– Постой, Дин!.. – тоже вскочил он. – Погоди! Я скучал…

Она не удостоила его взглядом. Туман стал гуще, и искры в нем засверкали чаще. Она ушла… Эрси упал в кресло.

Прямо перед вторым креслом, в котором только что была Дин, появился Эбонадо и присел, рассеивая движением своего тела остатки молочной дымки перемещения. Эрси был искренне рад ему – оставаться наедине с мыслями о совершенно другой, чужой, потерянной и глубоко несчастной Динораде ему не хотелось.

– Ну что? Спросил?

– Да, – кивнул Эрси.

– И сделал какие-то выводы? Я думал, что встреча займет больше времени…

– Вывод один: мой выбор верен.

Эбонадо громко хмыкнул:

– По-прежнему упорствуешь? Не желаешь возвращаться в Первый Круг? И на что же ты надеешься?

Надежды было мало… Его слабая, бледная, истощенная спутница – надежда на то, что он умрет от чего-то другого, а не от того, что Атаятан-Сионото-Лос, этот непонятно откуда взявшийся выродок, выпьет его Дар, – сегодня сдала последние позиции.

– Неужели на Фаэля? Годже!.. Это же глупо! Ты думаешь, что человек может быть настолько мягкосердным, что ринется спасать убийцу своих родителей, рискуя собственной жизнью? Или ты думаешь, что он в ближайшее время победит Атаятана?

– Он же справился как-то с Эт’ифэйной… – проворчал Эрси, но для Эбонадо это – не аргумент.

– Эт’ифэйна Атаятану-Сионото-Лосу не годится в подметки! И если Фаэль думает, что погрузить Атаятана в сон будет настолько же легко, то он – дурак. Впрочем, мертвый дурак…

– Ты до сих пор придерживаешься этой версии? Не перестал предсказывать его смерть?..

– Я никогда не делал более верного и точного пророчества, Годже. А теперь даже вырисовывается, как это случится…

– Ты увидел?..

– Нет. Догадался…

– И как же?

– Тебе интересно?

– Ну… – протянул Эрси, – надо же хотя бы попытаться оценить свои шансы…

Эбонадо расхохотался:

– Ты слышал о том, что он прочел по крови одного из нас?

– Элия Итара.

– Да. От тебя, я вижу, у них тайн нет… Я предчувствую, что именно Итар его убьет.

– Итар? – Эрси пожал плечами. – В одиночку? Тогда как вы втроем не справились с Фаэлем в «Песне горного ветра»?

Пророк побледнел, и нижняя его челюсть выдвинулась вперед – он всегда так делал, когда злился:

– Ты до сих пор в Совете, Годже?

– Нет, – Эрси, усмехаясь, продемонстрировал свою правую руку без радужного перстня, – отдал свой перстенек Стойсу.

– Ты проявляешь слишком большую осведомленность для того, кто стремится сохранить нейтралитет.

– Стремление – это одно. А необходимость – совершенно другое.

– Философия?.. Ты же никогда не проявлял к ней склонности… Ну да ладно; Итару не обязательно пронзать сердце Фаэля мечом, он может убить его совершенно другим способом.