Укрощение строптивой... ведьмы - Кира Стрельникова

Меня охватило странное, не поддающееся описанию ощущение. Сознание превратилось в холодец, в котором кусками мяса застыли мысли, причем все больше негативного свойства. Кроме воспоминаний о маме не давало покоя непонятное чувство обиды, горечи, что меня предали. И кто? Любимый человек! Ну, демон… Нет, стоп, он же вроде объяснял, что все совсем не так… Так, да не так! Я остановилась, потому что дальше ехать в таком состоянии не могла. Вроде та улица, которую называла Аттина, только почему-то половина фонарей на ней не горела и не то что ресторанов, кафе я на ней не наблюдала. Но все это сознание отметило машинально. Я заглушила мотор, положила руки на руль и уронила на них голову, чувствуя, как с каждой минутой на душе становится все тоскливее. В памяти всплывали разрозненные картинки из прошлого, по большей части нерадостного содержания. Черт, как плохо-то, а… Неизвестно с чего… Все хорошо ведь было…

Неожиданно в зеркало раздался стук, я нехотя подняла голову и уставилась слегка непонимающим взглядом на нарушителя моего спокойствия. Целую минуту соображала, кто это вообще, потом опустила стекло.

— Аттина?.. — пробормотала, пытаясь понять, с чего это у приятельницы глаза вдруг стали такими огромными и словно светящимися в вечернем полумраке.

А еще улыбка, одновременно сочувствующая и какая-то предвкушающая, что ли. И взгляд странный, отстраненный и слегка безумный.

— Ярочка? — тихим, мелодичным голосом произнесла наяда, и в груди болезненно сжалось. — Совсем плохо? — сочувственно поинтересовалась наяда.

Или… не наяда?.. Сознание плыло, мысли никак не хотели оформляться в связные предложения. И на самой границе назойливой пчелой жужжало четкое ощущение неправильности происходящего. Только сил возмутиться, сопротивляться непонятной апатии и тоске уже не оставалось. Я только смотрела на Аттину, тщетно пытаясь сообразить, что же мне про нее говорил Сашка… А я на него обижена, между прочим… А приятельница одна, и одета совсем не по-праздничному: джинсы, тонкий свитер и легкая куртка, спортивная обувь. На мне же вечернее платье…

— Пойдем, — позвала Атти и протянула руку.

Что самое интересное, я послушно открыла дверь и вышла, направившись за наядой по тротуару к стоявшей впереди машине. Какая-то маленькая и спортивная, двухместная, машинально отметила я.

— Садись, дорогая. — Аттина открыла передо мной дверь, чему я мимолетно удивилась. — Скоро все закончится, не переживай.

И хотя голос ее звучал ласково, что-то царапнуло, и я попыталась разогнать странный туман в голове. Вцепившись в сиденье, я напряженно смотрела перед собой, сражаясь с апатией.

— Аттина… К-куда мы едем? — удалось пробормотать, я словно продиралась сквозь вязкий, липкий туман.

— Туда, где тебе хорошо будет, Ярочка, — тем же ласковым голосом ответила наяда, и я отметила, что мы вроде как уже по окраине Лондона едем.

— Что… происходит?.. — с трудом выговорила я, язык крайне неохотно ворочался во рту, и мне казалось, что голос у меня скрипучий, механический, как у робота.

— Скоро узнаешь. — А вот теперь определенно в голосе Аттины зазвучала радость и предвкушение.

Так… Стоп. Надо что-то делать с собственным состоянием, иначе, чует моя чуйка, огребу я приключений. Прислонившись затылком к подголовнику, я прикрыла глаза, глубоко вздохнула и попыталась отстраниться от тех странных ощущений, не дававших мне толком соображать. Вспомнила уроки медитации, сосредоточилась на дыхании, и… перед глазами вдруг всплыла карта Таро. Второй Аркан, Верховная Жрица. Мудрость… Да, она самая. И постепенно мозг очистился, эмоции улеглись, и тоска перестала сжимать стальными когтями сердце. Я вцепилась в эту картинку, как утопающий в соломинку, лихорадочно пытаясь вспомнить что-нибудь позитивное. Смутное предчувствие оформилось в уверенность: каким-то образом на моей шее оказалось настоящее проклятое колье «Глаз Брахмы». Сашка где-то ошибся, или метаморф перехитрил их. Догадался, что собрался сделать демон, и переиграл его. Черт… Остается надеяться, что по метке Ружинский найдет меня быстро, и то зыбкое равновесие, которое сейчас установилось в моем сознании, продержится достаточно долго. Я же не знаю, насколько мощное воздействие у этого колье…

Сколько мы ехали, я не понимала. Время застыло, все мои силы уходили на то, чтобы снова не ухнуть в пропасть тоски и не дать мыслям о том, как все плохо, нарушить мою концентрацию. Мелькнула запоздалая мысль, что сумку с документами и телефоном оставила в своей машине. Надеюсь, с ними ничего не случится. Я планирую вообще-то дальше жить, а не послужить расходным материалом для метаморфа, которым оказалась моя знакомая Аттина. И ведь хватило же терпения столько выжидать и ничем не выдать своей настоящей сущности за все время нашего знакомства! Стоп, стоп, я не думаю о плохом… Ибо вместо волны возмущения, правильных эмоций поднялась все та же обида и тоска, что даже подруги предают. Позитив, срочно! Подруги, не подруги, а… Алекс меня любит. И я ему верю.

Мои губы невольно сложились в мечтательную улыбку, а сознание как протерли тряпкой, в нем сразу стало светло и просторно. Надолго ли, правда, не знаю, но уже хорошо. И я уцепилась за это состояние, стараясь даже дышать через раз и не шевелиться. Надеюсь только, Аттина не будет спрашивать, чего это я улыбаюсь, как будто мне подарили миллион. Усилием воли я согнала с лица красноречивую улику — не надо давать наяде-метаморфу лишнего повода насторожиться.

— Ярочка? — словно услышав, о чем думаю, позвала бывшая приятельница.

Я, не открывая глаз, промычала что-то невнятное и вяло шевельнула рукой — надеюсь, это удовлетворит ее. Сохранять спокойствие становилось сложнее с каждой секундой, давящее ощущение усиливалось. Черт! Алекс, найди меня, а… Потом разбираться будем, что случилось и как именно!

Аттина остановила машину, и я поняла, что мы приехали. Хм, слишком быстро, но, может, я просто времени не заметила в своем состоянии. Почувствовав, как прохладные ладони обхватили мое лицо, дернулась, не сдержав порыва отшатнуться, глаза сами распахнулись и встретились с сиявшими холодным синим светом глазами Аттины.

— Я сейчас все приготовлю, а ты пока здесь посиди, хорошо? — промурлыкала наяда, и мне показалось, ее зубы заострились, став похожими на акульи.

Мамочки… Черты лица тоже неуловимо поплыли, от былой кукольной красоты не осталось следа, они стали резкими, хищными. Атти явно перестала себя контролировать, во взгляде отчетливо светилось безумие.

— Н-не хочу… — Меня хватило, чтобы выдавить эти два слова, то спокойствие, которого я достигла, пока ехали сюда, стремительно разваливалось под ненормальным взглядом Аттины.