Границы между нами - Татьяна Игнатенко

самые недоступные места. Дэн улыбнулся этой мысли и пожалел, что отец сейчас идет где-то позади колонны Хранителей, и он не может ему напомнить эту историю. Мистеру Вилсону наверняка было бы приятно, что сын помнит о нем не только плохое.

Холод туннеля пробрал до мурашек практически сразу, как только они спустились в него. Огонь от факела неумело компенсировал это — практически обжигая лицо — поэтому тело испытывало смешанные, какие-то странные и некомфортные чувства.

Он шел по левой стороне строя. В центре вышагивала Геруко, а по правую руку от нее — Дородо со свернутой в трубку схемой туннелей, оставшейся еще со времен, когда старая лаборатория была действующей. Коридор, по которому они шли, не имел ответвлений и заблудиться в нем было невозможно. Но карта показывала несколько зальных расширений в туннеле, где по плану Геруко можно было бы остановиться и всем отдохнуть. Таких точек на карте было пять. Схема туннеля была очерчена от руки, никаких расстояний, ориентиров или разметок не было. Поэтому о длине пути можно было только догадываться. Обычно разведчики, которые были среди Хранителей, добирались до Центра чуть больше, чем за пять дней. Но прямой путь под землей вероятно должен был бы вывести их в конечную точку быстрее. Беря в расчет, что поход состоит из без малого пяти десятков человек, что значительно затормаживает и усложняет путь, примерно на дорогу было заложено семь дней.

Геруко шла налегке. На плече висело лишь ружье, а ее комбинезон был напичкан парой пистолетов, магазинами с патронами, и тремя разнотипными ножами. Дородо нес тяжелый рюкзак со всеми своими прибамбасами, которые накопились за долгие годы мародерничества полезных вещиц из Центра.

— Я говорила ему, чтобы оставил весь этот хлам. Когда мы окажемся в Центре, у него в доступе будет все, что он только захочет. Нет же, трясется над всей этой безделицей, — тихо усмехнулась Геруко, так, чтобы ее помощник не услышал.

— Мы не знаем с чем столкнемся в Центре в самом начале, — обижено оправдался техник-самоучка, который все-таки услышал слова Геруко. — Если у меня под рукой будут мои инструменты и кое-что из техники, это может спасти нам жизни.

Долгое время они шли молча. Геруко несколько раз заговаривала с Дэном, но все, что получала в ответ, было угрюмым мычанием. В конце концов она сдалась, и они продолжили идти в полной тишине. Дородо зачем-то постоянно поглядывал на компас, бесцельно раскручивал сверток с картой туннеля, вертел его, разглядывал под разными углами и снова сворачивал в трубу.

— Я знаю, ты считаешь меня врагом, — Геруко выжидательно посмотрела на Дэна, когда в очередной раз не выдержала напряжения тишины. Ее подбородок, как обычно, был горделиво задран вверх. Ей хотелось поговорить, но показывать это открыто властительной атаманше было непросто.

Дэн в своей обычной манере ничего не ответил, ожидая, что последует дальше.

— Но я не враг, — продолжила Геруко. — Я всего лишь руководитель, который отвечает за своих людей и желает им свободы. На моем месте ты вел бы себя точно также.

— Не думаю, — вырвалось у Дэна.

— Хм, — выдохнул с усмешкой девушка. — Я сразу увидела в тебе то, чего нет в других. Нет среди Хранителей, среди моих близких… нет в твоей Алисе. Ты сильный. А сильные люди всегда одиноки. Значит, ты такой же одинокий, как и я.

Внутри Дэна что-то неприятно заскрежетало. То ли так отозвалось упоминание об Алисе, то ли что-то в нем было согласно с Хранительницей. Он встряхнул головой и светлые волосы, успевшие значительно отрасти за эти недели, разлетелись золотыми брызгами.

— Именно поэтому я верю тебе, — продолжила Геруко, не сбавляя шаг. — Мне не до конца нравится твой план, но я готова прислушаться к нему, если ты считаешь его верным.

Дэн с силой сжал в кармане монету-ключ. Острые ребра металла впились в кожу. Он подумал о матери, на которую он шел войной. С малой армией, малыми шансами и, кажется, малым количеством здравого смысла. Но это была война, никак иначе. Он мог бы отказаться от этой идеи с самого начала и уговорить Геруко оставить их в лесу. Возможно, у него бы получилось. Но вместо этого он вместе с ней сейчас бодрым шагом возглавлял отряд Хранителей. И он знал почему.

— Ты говорил, что жил в Лаборатории. Расскажи мне о ней больше, — тон Геруко смягчился, и она невзначай (или это произошло намеренно?) коснулась пальцами его ладони. — Расскажи о себе.

Дэна обожгло это прикосновение. Если отбросить всю ситуацию и весь этот грозный пафос Геруко, она действительно была красивой девчонкой. Именно девчонкой — молодой, простой, с красивой улыбкой, которая появлялась на ее лице очень редко, и в основном только в его присутствии. Ее фигура, волосы, кожа притягивали взгляд. Алиса ревновала не на пустом месте, Дэн действительно испытывал влечение к Геруко. Он знал, что это абсолютно ни к чему не приводящее чувство, и что его сердце всецело принадлежит Алисе, но образ Геруко находил лазейки, через которые скользкой змейкой пробирался в голову Дэну. Он часто и упорно отгонял от себя эти мысли, но ничего не мог поделать с тем, что ему нравилось находиться в присутствии этой лишь с виду воинственной атаманши. Дэн давно это понял — свой грозный вид она только набрасывала на себя, словно теплый плед на плечи по вечерам, которые они часто проводили вдвоем в ее тронном зале с камином, обсуждая нападение на Центр.

Геруко всегда казалась угрюмой и неприступной. Она выстраивала стены вокруг себя и лишь для Дэна на тяжелых цепях медленно и со скрипом опускала тяжелые деревянные ворота своей крепости. Но сейчас она была совсем не такой. Даже голос ее был другим — возможно уставшим или даже напуганным.

— Дородо, — откашлялся Дэн, — ты не проверишь, как дела у моих друзей?

Дородо послушно кивнул и, замедлив шаг, скрылся среди расплывшегося строя Хранителей. Дэн почувствовал себя уютнее без вечно находящихся рядом ушей Дородо. Ему не хотелось говорить о себе в его присутствии. А может, было приятно просто побыть наедине с Геруко, насколько это было возможно в данной ситуации.

— Я родился в Городе, — ответил Дэн, когда спина Дородо скрылась где-то позади. — А Лаборатория лишь вырастила меня в того, кем я стал.

— Тебе было там страшно?

— Нет. Но я увидел мир другими глазами и понял, что не хочу быть его частью. К тому же после переезда из Города я остался один. У меня не было ни друзей, ни