Король Теней (ЛП) - МакКаммон Роберт Рик

— Бром! — прорычал он. — Прекрати это!

Мелькнула ли тень узнавания на этом перепачканном грязью лице? Нет.

Бром сделал шаг вперед, и меч метнулся снова, нанося удар в лицо Хадсону, но он смог отбить его. Отклонил он и удар по горлу, который мог оказаться смертельным. Хадсон отступил, чтобы дать себе пространство, и едва не упал в грязь.

— Бром? Это Хадсон! — закричал он. — Ты меня не узна…

Его слова были прерваны острием меча, пересекшим его грудь, разорвав рубашку и снова пустив кровь. Даже измученный и больной, Бром был быстрым и опасным противником.

Когда Бром пошел в атаку снова, Хадсон ударил его ножнами по лицу и отразил следующий удар. Звон клинков вызвал вибрацию в руке и шее Хадсона. Бром отступил на два шага и замер, опустив голову. Его тело напряглось, как у зверя, готовящегося к прыжку.

— Послушай меня! — снова закричал Хадсон. — Не делай этого!

Не было никаких признаков того, что Бром узнавал своего друга в нынешнем противнике. Хадсон подумал, что убийство двух островитян разожгло жажду крови старого солдата, так что теперь в его понимании врагами были все.

— Прошу тебя! — простонал Хадсон. В ответ ему пришлось уклониться в сторону, потому что меч Брома так близко прошел от его лица, что рассек ему подбородок.

Время слов и мольбы прошло.

Похоже, в своем обезумевшем состоянии Бром тоже понимал это, потому что стал двигаться так быстро, что превратился в размытое пятно. Меч взметнулся ввысь… обманный маневр… бросился вниз… повернул в сторону… снова обманный маневр… перенос веса на другую ногу… клинки врезались друг в друга с такой силой, что Хадсону обожгло костяшки пальцев. Меч Брома взметнулся высоко, едва не задев горло Хадсона. Отклонившись в сторону, Хадсон почувствовал головокружение и осознал, что силы покидают его из-за ранения в плече. Каким бы талантливым фехтовальщиком он ни был, он ничто в сравнении с Ангелом Смерти — мастером клинка.

Левую руку Хадсона начало сводить судорогой: он больше не мог держать ножны, но, если бы он уронил их в воду, Бром наверняка поднял бы их и извлек из них дополнительное преимущество. Хадсон отбросил ножны в сторону, в заросли, чтобы Бром до них не добрался. В этот момент кончик лезвия во вспышке отраженного солнечного света нацелился Хадсону в живот. Он с трудом парировал атаку и избежал смерти.

Когда Бром ринулся вперед, стремясь нанести удар сверху, его равновесие пошатнулось — вероятно, из-за того, что он поскользнулся в грязи или наступил на камень, — и Хадсон увидел шанс броситься вперед. Он смог слегка порезать лоб Брома над левым глазом. Бром отшатнулся, покрасневшие глаза моргнули, и у Хадсона появилась секунда надежды, что боль вернула его другу часть чувств.

— Бром! — позвал он, держа меч наготове для отражения новой атаки. — Посмотри на меня! Это Хадсон! Hej, gudden, помнишь?

Бром отступил еще на два шага. Он стоял, глядя вниз на воду, которая все еще пенилась выше его колен. Затем он поднял взгляд к ветвям деревьев и горячему голубому небу над ними и застыл в этой позе, как поврежденная статуя.

— Я не враг! — сказал Хадсон.

Бром запрокинул голову. Когда кровь потекла из пореза на его лбу, он посмотрел на Хадсона с выражением мучительного изумления, которое тот сразу вспомнил. Он видел его тридцать один год назад. В рыжей палатке.

Хадсон вспомнил это так ярко, словно его мозг прошила молния. Он помнил, что кричал Бром в своей безумной жажде крови тогда.

Убей их всех!

Он смотрел на него так же, как смотрел сейчас. Он собирался почти что совершить преступление, если об этом можно говорить в военное время. Он хотел убить этих молодых призывников-школяров и сломленных боями стариков, пока те лежали беспомощными и забинтованными на своих койках. Отряд Брома и Хадсона перерезал горло и двум врачам, которые доблестно пытались спасти своих пациентов. Кровь лилась по доскам пола, ею пахло в воздухе, ею были забрызганы все стены госпитальной голландской палатки. Группа измученных наемников нашла колбаски, хлеб и свежую воду — все это предназначалось для раненых. Удовлетворив свой звериный аппетит, они подожгли фитиль на пороховом складе и двинулись дальше, прежде чем все это место было разнесено на куски.

Убей их всех!

Приказ, который Хадсон запер в самом глубоком темном уголке своего сознания, потому что даже в военное время этот поступок делал его обычным грязным убийцей.

— Бром, — сказал Хадсон и опустил свой меч. — Пожалуйста. Позволь мне отвести тебя обратно в...

Меч Брома сверкнул так быстро, что у Хадсона было всего мгновение, чтобы оценить его траекторию и попытаться перевести свое оружие в защитное положение... но было слишком поздно.

Меч пронзил левый бок Хадсона. Он почувствовал, как лезвие скользнуло по его ребрам, от холодной боли перехватило дыхание. Затем острие меча прорвало его плоть и вышло над бедром. Не медля, Бром вырвал оружие для следующего удара.

Ослепленный агонией, Хадсон понял, что его рапира бессильна против этого человека. У него был всего один шанс, и, хотя он точно знал, что Бром Фалькенберг быстрее него, он сам — даже истекая кровью — был сильнее.

Когда меч вышел из его тела, он выронил свою рапиру и врезался в Брома всем своим весом и оставшейся силой.

Они с грохотом упали в воду. Бром ударил Хадсона по ребрам гардой меча, но не смог использовать ее в качестве режущего оружия, на что и рассчитывал Хадсон. Они катались по грязи, Бром пытался встать на ноги, а Хадсон останавливал его одной здоровой рукой — другая была почти мертва. Он перенес свой вес, качнулся вправо, в то время как Бром ожидал, что он перекатится влево, и умудрился вскарабкаться Брому на спину. Сжав здоровой рукой шею своего бывшего боевого товарища, Хадсон повалил его лицом в воду и оставался на нем сверху, пока Бром отчаянно боролся за жизнь, пытаясь поднять голову над водой. Дважды ему это удалось, но Хадсон изо всех сил прижимал его ко дну.

Сколько времени это займет? Сколько времени пройдет, прежде чем тело задрожит в смертельных судорогах, а последние пузырьки воздуха выйдут наружу?

Хадсон не знал, как скоро сумел ослабить давление на горло Брома. Он упал в воду, сам измученный болью. Он знал, что рана была смертельной. Казалось, прошло целое столетие.

Но все было кончено.

Хадсон смотрел на воду. В ней лопнуло еще несколько пузырьков, но мертвец не поднялся.

Хадсон посмотрел сквозь заросли на небо над головой. Он должен был решить, что теперь делать, но его мозг казался таким же мутным, как это Богом забытое болото. Оставить Брома здесь и попытаться выбраться, пока смерть не настигла его самого? А ведь она была близка и с каждым ударом сердца становилась все ближе.

Нет.

Он должен был вытащить Брома отсюда. Вытащить его и привести в порядок. Похоронить его, как подобает настоящему солдату.

Хадсон сунул руку под воду. Он бы не удивился, обнаружив, что предполагаемый труп уполз, чтобы восстановить силы и сразиться вновь, но... тело было на месте.

Хадсон взял Брома под локти и начал тянуть. Одна его рука омертвела от раны, другую начало сводить судорогой. Силы покидали его, и вскоре Хадсон понял, что задача ему не по силам. От оттащил Брома примерно на тридцать ярдов от места, где тот утонул, и там он поднял голову умершего товарища из воды и вытер грязь с его лица своей окровавленной рубашкой.

— Прости меня, — сказал он. Возможно, это был единственный раз, когда он произнес эти слова. Он не помнил, произносил ли их, убивая людей в оранжевой палатке.

Затем он отпустил тело.

Лицо, застывшее в смерти, не выражало ничего: ни ужаса, ни ярости, ни жажды крови. Ничего, кроме безмятежного покоя. Его снова поглотило болото. Хадсон отвернулся от тела, прижал руку к кровоточащему боку и, пошатываясь, побрел вперед.

Он не рассчитывал уйти далеко, прежде чем у него подкосятся ноги, но увидел впереди привязанную пегую лошадь. Он подумал, что неправильно оставлять ее привязанной здесь и обрекать на смерть, поэтому он дохромал до дерева и отвязал лошадь. Потянув за поводья, он развернул ее и направил обратно, к твердой земле.