Весенняя коллекция - Джудит Крэнц

— Естественно. Только не на глазах у фотографов. Это секрет для посвященных. На, понюхай. — Марко достал из кармана маленький флакон, открыл крышку и протянул его Тинкер. Она осторожно принюхалась.

— Алкоголем не пахнет.

— Там его почти нет… В основном травы. — Он поднес флакон к губам и замер. — Извини, Тинкер, дорогая, у меня отвратительные манеры. Я должен был предложить сначала тебе. Пока у нас еще есть время, на, попробуй.

— Ой, я не знаю… Может, бокал шампанского?

— Глупости! «Богиня» гораздо лучше и действует дольше. Шампанское даст тебе смелости выйти на подиум, но оно быстро выветривается. «Богиня» действует во время всего показа, а потом — никакого похмелья, это из-за трав. Сделай глоточек.

— Ой, ну ладно, если ты советуешь… — Тинкер смочила губы. — У этого нет никакого вкуса, Марко. И не пахнет. Как это?

— Я же сказал, belissima, это очень хорошее успокаивающее средство. А теперь, позволь, я глотну.

— Тебе не надо выходить на подиум перед сотнями людей, Марко, — сказала вдруг Тинкер с коварной улыбкой. — Тебе это совсем не нужно. И вообще, то, что называется «Богиня», должно предназначаться женщинам. — Она поднесла флакон к губам и сделала несколько больших глотков. — Осталось совсем чуть-чуть, — хихикнула она. — Забирай.

Марко взял почти пустой флакон и сунул его во внутренний карман.

— Как ты себя чувствуешь? Лучше?

— Гораздо лучше. Ой, я так расслабилась. Как быстро действует, просто удивительно. Почему ты мне раньше не рассказывал про «Богиню», Марко? Ты что, приберегал ее для кого-нибудь еще?

— Признаюсь, Тинкер, милая, я оставил ее для себя. Сама понимаешь, что значит для меня сегодняшний показ. Но сейчас я вижу, что тебе это было нужнее.

— Ты ангел, Марко! Никогда не забуду, что ты для меня сделал!

— Только знаешь, Тинкер, если ты кому-нибудь об этом расскажешь, они все захотят «Богини», а осталось совсем немного. Обещай, что ты не расскажешь об этом никому. Особенно Эйприл и Джордан, а то они обвинят меня в том, что ты моя любимица… Они и так уже это думают. Понимаешь, да?

— Конечно, понимаю. Никому ни слова не скажу. «Богиня» нужна мне, а не им. Ведь всю работу сделала я, правда? Весь день на ногах, уроки танго, я даже не жаловалась, только тебя вдохновляла. Я заслужила «Богиню», потому что я лучше всех, да?

— Да, дорогая моя, да! — Он взглянул на часы. «Богиня» подействовала быстро, и Тинкер отлично ее восприняла. Глаза у нее сияли, а жажда внимания и восхищения, которой славится «Богиня» и которая помогает манекенщицам на подиуме, не только появилась, но и превзошла все его ожидания.

— У нас есть еще немного времени, Тинкер, любовь моя. Нам пока не надо возвращаться в зал, — нежно сказал Марко. Это его последний шанс остаться с ней наедине, последняя возможность отплатить ей за то, как она к нему относилась, не подпускала к себе и мерзко над ним шутила.

— Ой, как хорошо… Я такая счастливая — я плыву — кажется, я сейчас все могу. Я не боюсь подиума.

— Тинкер, а ты знаешь, почему некоторые девушки так сияют, что кажется, они выплескивают свою красоту на подиум, а другие, не менее красивые, остаются незамеченными?

— Из-за «Богини»?

— Не только, любовь моя. «Богиня» тоже помогает, но есть кое-что еще.

— Тогда я и этого хочу, Марко! — Тинкер вся вытянулась, глаза у нее горели, даже веснушки выступили.

— Для этого сияния нужны двое, belissima, здесь необходим мужчина.

— Гример?

— Нет, дорогая, не гример, а мужчина, который любит манекенщицу, который разрешает, нет, позволяет ей принять его в рот и удовлетворить его перед тем, как она выйдет на подиум. Ничто другое не может дать девушке этого сияния. Это — все равно что любовь.

— Никогда о таком не слышала, — сказала Тинкер, нисколько не удивившись. — Правда, я и о «Богине» не слышала… Так многое можно узнать, правда, Марко?

— Хочешь, я это сделаю для тебя, Тинкер? Хочешь, разрешу, нет, позволю тебе удовлетворить меня так, чтобы, кроме «Богини», у тебя было еще и внутреннее сияние?

— Я не знаю… Ты думаешь, это правильно, Марко?

— Конечно, дорогая. Тебе я обязан всем, ты это заслужила. Положи свою руку сюда, почувствуй меня, да, он уже большой, это потому, что ты рядом, но ты должна держаться обеими руками, так ты сама ощутишь, как он растет. Это все для тебя, mi amore, все для тебя, но ты должна это взять только в рот и только тогда, когда я скажу, поняла?

— Да, — прошептала Тинкер. — Я поняла.

— Опустись на колени у моих ног, — приказал он голосом, внезапно охрипшим от возбуждения. «Жаль, что она сама этого хочет», — подумал он, но после такой дозы «Богини» вряд ли можно было ожидать сопротивления. Но она наконец-то стала его рабыней, а в этом есть свое удовольствие. Если было бы чуть побольше времени, что бы он заставил ее делать… — Опустись к моим ногам. А теперь наклонись. — И Марко подтолкнул ее голову к своему разбухшему члену. — Возьми в рот, а потом выпей все до капли. Не останавливайся ни на мгновение. Я уже почти готов. Да, да, так, теперь сильнее, старайся, детка, ты должна выпить все до капли, ты должна заслужить его, это сияние.

26

— Вот она! — воскликнула Эйприл. Тинкер быстро шла к ним в полотенце, накинутом на голову и чуть прикрывавшем грудь. Щеки ее пылали, по лицу блуждала блаженная улыбка.

— Тебе лучше, детка? — с тревогой спросила Джордан.

— Все отлично! — ответила Тинкер, сияя, и уселась за гримировочный столик. — Да что значит, в конце концов, еще один показ? Надо просто собраться и все сделать. Главное — это как ты себя ощущаешь.

— Это тебе Марко объяснил? — спросила Эйприл, пораженная произошедшей с Тинкер переменой.

— У него это так просто получается.

— Ради бога, дайте мне заняться вашим лицом, — нервно сказал гример. — Вы что, не понимаете, вы же первая, а я к вам даже не приступал. Вы что, хотите задержать показ?

— Право, мне очень стыдно, — мило сказала Тинкер. — Я немного перенервничала. Но теперь все в порядке. Делайте что хотите. Я вся ваша. — Она закрыла глаза и расслабилась, продолжая улыбаться, пока он не попросил ее приоткрыть рот, чтобы накрасить ей губы. Наклонившись к ней, он стал аккуратно наносить помаду.

— Кому-то сейчас очень повезло с этой малюткой, — пробормотал он, почувствовав запах спермы.

Скоро Тинкер была готова. Волосы ее естественной волной спадали на плечи, а одета она была в почти прозрачное шифоновое платье кораллового цвета.

— Не могу понять, почему мне так холодно. Вы тоже мерзнете? — спокойно спросила она.

— На это коротенькое платьице ушло метров сто ткани, — сказала Эйприл. — Возьми накидку. Ой, Тинкер, она легкая как пух. Даже не верится.