Коготь Харона - Роберт Сальваторе

Она продолжала злостно разглагольствовать, а Артемис Энтрери сдерживал улыбку, что распаляло Далию все больше и больше.

— Ты убила свое оправдание, — сказал Энтрери.

Далия растерянно посмотрела на него. Она попыталась ответить, но просто бормотала, глядя на него.

— Твоё оправдание гнева, — пояснил убийца. — Ты отомстила, но твое настроение испортилось. Потому что теперь ты растеряна. Ты проживала свою жизнь, и действия твои исходили из гнева, но есть ли теперь у дорогой Далии повод для гнева?

Она отвела глаза.

— Ты боишься нести ответственность за свои действия?

— Ты правда убийца-философ? — парировала она, поворачиваясь, чтобы на него посмотреть.

В ответ Энтрери смог только пожать плечами, а Далия снова отвела взгляд.

На долгое время повисло неловкое молчание.

— Как насчет тебя? — наконец спросила Далия, ее голос оторвал Энтрери от сокровенных мыслей.

— Что насчет меня? — переспросил он.

— Что подкрепляет твой гнев?

— Кто сказал, что я злюсь?

— Я знаю твоё недавнее прошлое, — начала Далия. — Я сражалась против тебя. Я видела, как ты бьешься с тэйцами. На довольного жизнью человека ты похож не был.

— Я был рабом, — ответил Энтрери. — Ты меня обвиняешь?

Далия попыталась возразить, но осеклась.

— Как ты пережил это? — тихо спросила Далия, спустя много ударов сердца. — Гнев, предательство? Как тебе удалось обрести спокойствие?

— Я помог тебе убить Херцго Алегни.

— Не это предательство, — прямо сказала Далия.

Энтрери откинулся к стене. Он оглядывался по сторонам, и так, и эдак, и долгое время казался действительно потерянным.

— Меня это не заботит, — спустя какое-то время ответил Энтрери.

— Не верю.

— Верь.

— Нет, — тихо сказала она, глядя на Энтрери, пока он наконец не вернул ей взгляд.

— Это был мой дядя, — впервые в жизни признался он, — и моя мать.

Далия смутилась.

— Он… украл у меня, а она продала меня в рабство другим, которые хотели… украсть у меня, — объяснил Энтрери.

— Твоя мать? — Далия продолжала пребывать в замешательстве.

— Ты любила свою мать, как и я когда-то любил свою, — заключил Энтрери.

— Ее убили, Херцго Алегни ее обезглавил после… — ее голос затих, а взгляд опустился к полу на её сапоги.

— После того, как он украл у тебя, — произнёс убийца, и Далия на него посмотрела.

— Ты ничего об этом не знаешь!

— Но ты знаешь, что я знаю, — ответил Энтрери. — И ты первый человек, которому я об этом сказал.

После этого откровения выражение ее лица смягчилось.

Энтрери рассмеялся.

— Возможно, ради сохранения секрета мне стоит тебя убить.

— Попробуй, — от ответа Далии улыбка Энтрери стала еще шире, по её тону он понял, что его доверие к ней сняло груз с ее плеч. — Во мне осталось достаточно злости, ее хватит, чтобы победить такого как ты.

Артемис Энтрери встал с колен и вплотную придвинулся к женщине.

— Что ж, сделай это быстро, — сказал он и указал на тоннель, откуда забралась Далия. — Потому как тот путь пролегает к Гонтлгриму, он уже недалеко, а там нас ждет огненный зверь и конец Когтя Харона, и конец Артемиса Энтрери.

Далия ударила его по лицу, к удивлению обоих.

Энтрери засмеялся, а она снова ударила его, вернее попыталась, потому что Энтрери схватил ее за руку и держал.

Они смотрели друг на друга, их лица были очень близко. Энтрери кивнул и улыбнулся, а Далия качала головой, ее глаза увлажнились.

— Пора, — сказал ей Энтрери. — Поверь мне в этом. Давно пора.

Тысяча вопросов преследовала Дриззта До'Урдена, пока он шел назад по коридорам, первостепенный из них — длительное отсутствие цели его нынешнего курса. Почему он все еще здесь?

У него не было ответов, но он старался прогнать сомнения прочь, старался не наслаждаться образом мертвого Артемиса Энтрери у своих ног.

Хотя эти места не были свежи в его памяти, но они были ему знакомы, они перенесли его в прошлое путешествие сюда, в хорошую его часть. Он вспомнил лицо Бруэнора в тот момент, когда они впервые увидели вход в Гонтлгрим, высокую каменную стену, как замок, только заключенный в подземную пещеру.

Он подумал о троне, который стоял в большом зале, и снова вспомнил сияющее лицо Бруэнора.

— Я нашел его, эльф, — прошептал Дриззт в темном коридоре, просто для того, чтобы снова услышать эти слова.

Из всего, что Дриззт слышал в своей жизни, они больше всего звучали как сладкая победа.

Его настроение улучшилось, когда он отошел подальше от лагеря компаньонов. Как можно не вспоминать призрак Бруэнора Боевого Молота в этом месте?

— На твоем сердце тяжело, Дриззт До'Урден? — неожиданный незнакомый голос, женский голос, спросил его из тьмы.

Тёмный эльф тут же присел на корточки и двинулся к стене коридора, которая послужит ему укрытием. Он осмотрелся вокруг, держа руки возле сабель, но не решаясь их обнажить, опасаясь, что Мерцающий выдаст его местоположение.

— Я знала, что найду тебя одного, — продолжала женщина, дроу беспокоил ее сильный акцент, с резкими согласными. Он ее не знал. Он даже не догадывался о ее происхождении. — В эти времена не трудно найти Дриззта До'Урдена одного, не так ли?

Ему казалось, что он определил, откуда исходит голос, во всяком случае, с какой стороны, на всякий случай Дриззт встал в боевую стойку.

— Будь спокоен, — сказала женщина, словно прочитав его мысли.

Теперь голос исходил из другой точки темного коридора, Дриззт не понимал, как она могла переместиться, если он этого даже не услышал и не увидел.

Возможно, дело было в магической маскировке, в чем-то вроде невидимости, но скорее всего она использовала магическое чревовещание.

Чародейка, подумал Дриззт, он знал, что ему нужно быть осторожным вдвойне.

— Я пришла не сражаться, — пояснила она. — И не вредить тебе.

— Тогда кто ты? Тэйка или шадовар?

Ее смех вначале послышался у него за спиной, но вскоре он звучал из первоначального места, перед Дриззтом.

— Нужно быть кем-то из них?

— В последнее время эти люди наиболее во мне заинтересованы, — сказал он.

Она снова засмеялась.

— Я из Царства Теней, — призналась она. — Отправлена тем, кто не является твоим врагом, поскольку у тебя есть то, что он хочет.

Дриззт выпрямился. Благодаря предупреждению Аруники, он знал, куда это все ведет.

— Меч, — заявил он.

— Это нетерезский клинок.

— Довольно мерзкий.

— Не мне судить. Мы хотим его вернуть.