Титановый бардак - Квинтус Номен

украшений с изумрудами и бриллиантами. Петруха сказал, что приехал какой-то эксперт из Гохрана, и по его самым первым прикидкам выходит, что драгоценностей там миллионов на пятьдесят, причем долларов. И это только то, что к переправке за границу уже приготовили, а сколько еще найдут…

— А все же неслабо твой муженек телохранителей подготовил: за тридцать метров навскидку прострелить руку — это реально высший пилотаж!

— А Валя им пистолеты сделал. Петя сказал, что ни из какого другого пистолета так стрелять не получится.

— Ладно, заканчиваем мужчин наших хвалить, а ты мне, как историк, скажи: чем для нас грозить может начатая Сталиным кампания по разборкам с трокистско-бухаринским блоком?

— Нам? Ничем. Сталину Аня вроде как доступно всё объяснила чем мы занимаемся, он теперь просто внимания не обращает на то, что мы тут делаем.

— Ага, не обращает! Особенно после того, как наши опера за полтора суток все это дело размотали и большинство фигурантов взяли. Хотя… Петровичу-то он орден утвердил, — задумчиво сказала Оля и вдруг расхохоталась.

— Ты чего это?

— Да я представление на Петровича ему принесла, он минуты две на него смотрел, а потом так заботливо мне и говорит: вы, возможно, переутомились, ошибочку допустили. А потом сам ржал, когда я ему объяснила, что у Петровича Петрович — это фамилия, а Петрович — наоборот отчество. А когда я ему сказала, что и сын у него Петр Петрович, причем пятый подряд уже в роду, он, чтобы смех унять, бросился воду пить.

— Это хорошо. Если человек над твоей шуткой смеется, значит он и на прочие твои дела будет с юмором смотреть.

— А на что ему нужно будет смотреть с юмором?

— Коротышка, когда понял, что его на самом деле убить пытались но мы этому помешали, молча подмахнул Васин план по строительству Ленинградского метро. Кстати, начальником Ленметростроя Вася как раз Петровича-младшего и обозначил. Там же всяко будет его щит использоваться.

— Трехметровый? Я думала, что Вася что-то серьезное и, скажем, грандиозное строить там собрался.

— Трехметровые тоннели будут прорыты для кабелей и для трубопровода, а рельсы в пятиметровых будут, эти щиты уже на экспериментальном почти доделали.

— Так вроде трубы можно и так проложить…

— Можно, но тоннели будут идти на глубине тридцать метров, им бомбы не страшны будут.

— Логично… А денег коротышка нам на это строительство даст? Ну хоть немного.

— Бильбо Киров еще с нас денег потребует, у него ведь планы, как всегда, наполеоновские. Я же для ленинградских школ учебники в Боровичах печатаю, а он даже бумагу под это выделить пожмотился. А бриллианты с изумрудами всяко в Гохран передадут, нам из всего этого богачества ничего не перепадет. Но вот заказы наши ленинградские предприятия будут в первую очередь выполнять, так что хоть тут польза вышла.

— Нахрен такую пользу! На наши заказы, судя по всему, ленинградские заводы весь свой брак списывают и стоимость оборудования оказывается в разы больше, чем то же самое у буржуев стоит. Я тут посчитала — и выходит, что если мы в Калуге свой турбинный завод выстроим, то стомегаваттные турбины, когда мы их всего четыре штуки сделаем, обойдутся дешевле, чем такие же, но сделанные в Ленинграде.

— Ну а ты что?

— Ну а я… в общем, строится уже завод в Калуге. А главным инженером там будет, ты только не смейся, Николай Бауман. Николай Яковлевич правда, не Эрнестович. Забавный мужичонка, и отец его не менее забавный: латышский крестьянин, дослужившийся в свое время до надворного советника. Яков Петрович у Ани сейчас занят, он сына-то и порекомендовал.

— Ясненько-понятненько, значит мне еще и в Калуге нужно будет школу и ПТУ ставить.

— Размечталась! Минимум четыре школы, два ПТУ и техникум, а насчет института я еще пока думаю. Профессор Жирицкий вроде бы не против свой институт заполучить, и, мне кажется, на это он имеет полное право.

— Это кто?

— Это турбинщик, в МЭИ работает, он нам как раз и спроектировал стомегаваттную турбину. Валера говорит, что под нашу новую станцию она не подойдет, поскольку сверхкритическая, но для какой-нибудь угольной или газовой со сверхкритическими котлами — самое оно. Сейчас по нашей просьбе делает турбину уже для нашей электростанции, но жалуется, что возможностей МЭИ для полноценной работы ему маловато. Опять же, Рамзин у нас котел спроектировал сверхкритический, ему тоже нужно где-то знания подрастающему поколению передавать. Вот я и думаю…

— Думай быстрее, а то я тебя знаю: в середине августа скажешь, что первого сентября институт должен будет уже студентов принимать…

— Свет, ты же школьным образованием занимаешься, институт мы уж как-нибудь сами… хотя учебники печатать… ладно, твое мнение учтено. Но если у меня накроется планшет или ноутбук…

— А Струмилин на бумажке всё считает, в столбик!

— Струмилина жареный петух в жопу не клюёт, а у меня только для Ани… вот хоть ты мне сказать можешь, что важнее: строить метро в Ленинграде или шахты в Кузбассе? Ане нужно одного нафталина полмиллиона тонн.

— Зачем это? У нас по всему Союзу столько шуб не наберется…

— Только на постройку туннелей в Ленинграде нам нужно несколько тысяч тонн нафталина: из него присадка для бетона делается, от которой он вчетверо прочнее становится.

— Так в бетон же кварцевую пыль сыпят, если я не путаю.

— И пыль тоже. А еще наши железнодорожники присадку эту распробовали, им Валя рассказал про бетонные шпалы. Кроме того…

— Хватит, я поняла. Но Ирин ноутбук-то еще работает? Его в случае чего задействуешь.

— Ира меня к нему даже на посмотреть не пускает. Кстати, правильно делает: ей же самолеты проектировать приходится, а наша легитимность в глазах Сталина сейчас пока чуть не наполовину самолетами и обеспечена. А вот свой Валере не дать я тоже права не имею, не на планшете же ему считать. Да и, похоже, планшет у него тоже скоро сдохнет… Ладно, доела? Пошли работать, солнце еще высоко, а до нового года еще овердофига всякого еще сделать надо.

В начале марта Петруха, вернувшись из очередной «зарубежной командировки», привез друзьям кучу «ценных подарков», после чего жизнь заиграла совсем уже новыми красками:

— Добрый дядя Мессинг сдал мне своего, как он сказал, самого бестолкового агента. В смысле, как агента бестолкового: он даже не подозревал, что работает агентом Станислава Адамовича. Раньше работал, пока у него подруга была из службы Мессинга, но сейчас она по болезни выпилилась, так что… Инженер-радиотехник, разработкой электронных ламп занимается. В общем, сейчас бриты поставили задачу разработать радар для самолетов, и ему поручили разработку ламп, которые