Панк-рок. Предыстория. Прогулки по дикой стороне: от Боба Дилана до Капитана Бифхарта - Кузищев Михаил Юрьевич

Глава шестнадцатая, в которой Волшебная группа отправляется за решетку и переживает смену состава

Несмотря на революционное открытие нот и продолжавшиеся приливы вдохновения, Бифхарт по-прежнему был намерен перезаписать все те же многострадальные песни, которые Краснов недавно «изуродовал» тем, что Капитан возмущенно называл «лизергиновым бромо-зельцером». Во всяком случае, когда к Мэджик Бэнду на замену Алексу Снауфферу присоединился новый гитарист, его первой задачей было разучивание партий тех же песен, которые группа уже записала в апреле-мае, и которые к тому моменту лежали под спудом у Боба Краснова[121]. Калифорнийцу Биллу Харклроуду было 19 лет – как и Джеффу Коттону, и Джону Френчу, с которыми он когда-то играл уже в упоминавшейся группе Blues In The Bottle. Как и все герои нашей истории, он был обитателем Антилоповой долины, и Captain Beefheart & His Magic Band когда-то были для него живыми легендами – близкими, но недосягаемыми. Харклроуд впервые увидел группу, когда ему было 15 лет: «Эти грандиозные человечищи не прыгали и не выпендривались, а стояли с достоинством, как пираты, которые в любой момент могут надрать тебе задницу… Я даже и мечтать не мог о том, чтобы присоединиться к этой группе»[89]. Однако после того как его сверстники и соратники Френч и Коттон сделали именно это, Харклроуд понял, что мечта не так уж и далека. В окрестностях пустыни Мохаве его репутация как авторитетного блюзового гитариста, который умеет нота-в-ноту снимать Би Би Кинга, только росла, так что к 1968 году Билл, по его собственному выражению, «слонялся и ждал звонка от Бифхарта»[90]. Он дождался в июне 1968-го – бросил в кейс гитару, всю свою одежду и «с карманом, полным кислоты, и носками, набитыми косяками», переселился в дом на Энсенада-драйв. Капитан сделал все, чтобы произвести впечатление, – даже хитроумно подвел будильник, чтобы тот чудесным образом зазвонил как раз в момент прихода гитариста. Харклроуд, легкомысленный, расслабленный и жизнелюбивый молодой человек, сразу же ощутил, что попал в сказку: вместе с Бифхартом он оказывался на вечеринке у Фрэнка Заппы, где знакомился с Миком Джаггером и Питом Таунсендом; наблюдал, как сам Мадди Уотерс после концерта извиняется перед Доном за то, что был не в голосе; знакомился с Чарли Мэнсоном, который приглашал Ван Влита осмотреть свой черный автобус[122]. И главное, были блюзовые джемы со старыми друзьями под опекой удивительного Капитана Бифхарта. Тем не менее, по воспоминаниям Билла, что-то не складывалось: «Атмосфера была странной – Джон и Джефф не были похожи на тех ребят, которых я знал. В их взгляде было что-то гнетущее, хотя временами они впадали в невероятный восторг»[91].

Характерно, что непосредственно перед тем как попасть к Бифхарту, Харклроуд состоял в самой настоящей психоделической секте – подобные явления не были редкостью в Калифорнии. Сектанты стремились к тому, чтобы употреблять не больше одного яблока в день, так что в ряды группы Билл вступил изрядно исхудавшим. К своему удивлению, он обнаружил, что Мэджик Бэнд тоже сидит на диете – по решению Ван Влита, который решил, что музыканты должны полностью перейти на растительную пищу и не переедать. Это решало сразу две важные задачи: и оздоровительную, и экономическую. Капитан вообще не поощрял чревоугодие, поэтому каждый, кто пытался добраться до кухни в рабочее время, подвергался его беспощадному сарказму. Так что когда новобранец Харклроуд довольно остроумно окрестил юных членов Мэджик Бэнда «махаришистыми ребятами» ("Maharishi guys"), в этом была доля правды – Джон Френч, перешедший на диету из бобовых, стал напоминать «восточного мистика» [92]. Увы, до полного просветления ему и его соратникам было еще далеко. Поддавшись соблазну и искушению, ребята начали подворовывать еду с рынков, а однажды решили вынести под одеждой еду из супермаркета. Они были уже на пути к выходу, когда услышали сзади грозный голос: «Ни с места», и вскоре оказались прижатыми к стенке сотрудниками охраны. Следующую ночь Харклроуд, Френч, Коттон и Хэндли провели в тюрьме. Уже на следующий день незадачливых грабителей выпустили на свободу – благодаря залогу, который внес Заппа. Мнение Фрэнка по этому поводу никто так и не узнал, однако Капитан был глубоко возмущен аморальным поступком своих товарищей. «Не могу поверить, какими придурками вы оказались»[93], – сокрушался Дон.

К этому моменту власть Капитана Бифхарта над группой стала еще более ощутимой. Особенно страдали Джефф Коттон и Джон Френч. По словам барабанщика, они «полностью потеряли веру в себя»[94]. Джон считал, что власть Бифхарта основывалась «не столько на запугиваниях, хотя они тоже были важным фактором, сколько на его способности фокусировать нас на ощущении собственной никчемности. …Наша собственная воля постепенно подавлялась, становилась игрушкой и модифицировалась. Сознательно или нет, но медленно и методически мы все больше изолировались от настоящей реальности и подвергались внушению капитанской "реальности"»[95], – вспоминал Френч в автобиографии. Из общего процесса несколько выпадал басист-консерватор Джерри Хэндли. Он был апологетом традиционного блюза, а кроме того, жил отдельно от всех, подвергаясь разлагающему влиянию своей жены. Поэтому Капитан решил усилить давление на Джерри, критикуя его игру, дисциплину, жизненные приоритеты и недостаточную преданность музыке. В этом конфликте более юные и пылкие Коттон, Френч и Харклроуд заняли сторону Капитана, и вскоре Хэндли, пережив нервный срыв, объявил, что уходит. «Это была уже другая группа, и особой радости в ней не было»[96], – комментировал свой уход еще один участник оригинального состава команды. Чтобы сохранить добрую память о Джерри, Ван Влит решил оставить себе его бас-гитару. Вызволять инструмент из плена явился мистер Хэндли-старший, однако, проведя в доме без малого 24 часа и вняв весомым аргументам Дона, решил уступить бас без боя [97].

Если визиты Хэндли на Энсенада-драйв еще приносили какую-то разрядку и напоминание о внешнем мире, то с его уходом ощущение изолированности в доме стало более заметным, а атмосфера – более мрачной. Зато Капитан наконец-то ощутил, что у него развязаны руки. В одной из бесед с Гари Маркером Дон провозгласил: «Это будет моя последняя группа! Я научу ее играть так, как я хочу! И мне не придется больше выслушивать от Алекса Сент-Клера, что я ничего не понимаю в музыке!» [98]. Теперь, когда рядом с Капитаном не осталось ни одного изначального участника Мэджик Бэнда, а вся команда состояла из малолетних юнг-новобранцев, он был спокоен – штурвал находился в его полном распоряжении. И он чувствовал, что его паруса наполняются свежим ветром.

На подмену Джерри Хэндли к Мэджик Бэнду временно присоединился Гари Маркер – бывший басист группы Rising Sons и хороший знакомый Дона. Вместе с ним в августе 1968 года Captain Beefheart and his Magic Band отправились в лос-анджелесскую студию Sunset – чтобы сделать свои первые записи под началом продюсера Фрэнка Заппы. Бифхарт все еще надеялся перезаписать свой «потерянный» альбом, но было очевидно, что его уже тянет к новым горизонтам. Из трех песен только одна ("Kandy Korn") была старой[123]; к двум другим группа еще не подступалась в студии. "Moonlight On Vermont" была, по некоторой информации, написана еще в декабре 1967 года; музыка "Veteran’s Day Poppy" была завершена летом 1968-го, уже после появления Билла Харклроуда.

"Moonlight On Vermont" во многом отсылает к записям "Brown Wrapper" – все тот же спотыкающийся ритм и дух отравленного блюза. Однако с традиционно злобным рыком Бифхарта здесь успешно соперничает ржавая, словно изъеденная кислотой, как следует перегруженная слайд-гитара новобранца Харклроуда. Он играет свою резкую и неопрятную лид-партию на протяжении всей песни – даже когда Бифхарт переводит дух после своих куплетов-речитативов – и в его игре уже нет никаких попыток воскрешать дух дельта-блюза. Помолодевшая группа зазвучала более дерзко, гаражно и неряшливо; по сравнению с предшествующими записями это звучание кажется перегруженным, даже клаустрофобным – Бифхарт и Харклроуд постоянно борются за место в тесном и душном пространстве микса, сделанного Заппой.